— Но тогда,— снова вмешалась Анна,— все океаны заполнились водой, и, должно быть, все зверюшки, которые были подо льдом, сразу всплыли на поверхность.
— Хорошо еще, что мы не думаем о таких вещах постоянно,— заметил один из приятелей,— счастье, что мы об этом забываем, как и обо всем прочем.
— Да, и правда, счастье,— согласилась Анна.
— Ах, счастье-счастье…— фыркнул Эпаминондас, причем очень громко.
— Да, что правда, то правда,— согласился бармен,— это уж точно, к счастью.
— Что и говорить,— продолжил Эпаминондас,— и без того забот полон рот.
В тот момент в баре появился новый посетитель. На вид ему было лет тридцать, весь такой нарядный, модный, прямо с иголочки.
— О, кого я вижу, вот и красавчик Жожо! — проговорил бармен.— Сейчас повеселимся на славу.
— Привет,— поздоровался красавчик Жожо.
— Привет,— отозвались все, кто был в баре.
Жожо прошел, уселся рядом с Анри и тут же взглядом знатока уставился на Анну.
— Ладно, а эти самые ящеры,— спросила у меня Анна,— а они когда появились?
— Похоже, здесь появились какие-то ящеры? — тут же заинтересовался красавчик Жожо.
— Да,— ответил я,— уже два дня как здесь.
— Нет, три,— поправил меня Эпаминондас.
— Какая разница,— заметил бармен.
— А кто они такие, эти ящеры? — не унимался красавчик Жожо.
— Да люди как люди, ничего особенного,— пояснил я.— Правда, у них такой зверский аппетит, что они пожирают все, что ни попадается им на глаза.
Никто никак не прореагировал. Каждый выслушал, не поняв ни слова. Было слишком жарко, чтобы что-нибудь понимать.
— По-моему, и этот вечер тоже пропал впустую,— чуть слышно прошептала мне Анна.
— В следующий раз,— заметил Эпаминондас,— надо будет хоть описать его, нарисовать портрет, что ли.
— А какого черта они здесь делают, эти ящеры? — поинтересовался наконец красавчик Жожо.
— Ладно, хватит,— проговорил Анри.
— Не заводись,— успокоил его бармен,— я тебе потом все объясню.
— Они здесь не делают абсолютно ни черта,— смеясь, пояснила Анна,— просто стыд и позор, какие бездельники…
— Они такие огромные, страшные,— добавил бармен,— охотятся за всем, что попало, им без разницы, что на море, что на суше…
— Этот за словом в карман не полезет, прямо в точку,— корчась от смеха, пробормотал Эпаминондас.
— Надо же,— признался красавчик Жожо,— сроду не слыхал ничего подобного.
— Черт побери! — заорал Эпаминондас.— Да всем уже давно все известно, только вы один и остались…
— А как насчет птиц, может, они? — поинтересовался Анри.
— Да,— проговорила Анна,— похоже, еще один вечер пропал впустую.
— Птицы,— вздохнул я,— это как любовь, они всегда были. Любые прочие твари могли исчезнуть, но только не птицы. Как любовь.
— Все ясно,— понял Эпаминондас.— Когда у тебя есть крылья,— пояснил он,— ты всегда можешь улететь от любого стихийного бедствия.
— Потрясающе,— восхитился Анри.— Подлейте-ка еще,— обратился он к бармену.
— Похоже, и мы тоже когда-нибудь исчезнем,— заметил Анри.— Господа, может, выпьете что-нибудь с нами,— обратился он к нам,— и мадам тоже? Тогда пять, Андре, вас ведь зовут Андре, я не ошибся? Да, коньяку.
— Надо надеяться, что нет,— проговорил Эпаминондас,— а вдруг пронесет, может, и не исчезнем.
— А эти самые ящеры, они еще здесь? — все не унимался красавчик Жожо.
— Кто знает,— ответил я.
— Хорошо сидим,— заявил Эпаминондас.
— Мы приехали сюда немного поразвлечься,— пояснил Анри.— На Уэле, там, конечно, очень красиво и все такое прочее, но особенно не повеселишься…
— Ах, вот оно как? — спросил Эпаминондас, надеясь на дальнейшие разъяснения, но так их и не дождавшись.
— Глядя на вас, никогда этого не скажешь,— заметил Андре,— у вас такой вид, будто вы только и делаете, что веселитесь вовсю.
— Поглядите, он опять за свое,— проговорила Анна, указывая в сторону Леграна.
— Правда, что-то тебя опять перекосило,— удивился Анри.— Снова забыл какое-нибудь слово?
— Да нет,— ответил Легран.— Все в порядке, просто думаю.
— Лучше поздно, чем никогда,— едва слышно сказал Эпаминондас.
— Так что, выходит, в Лео появились ящеры, так, что ли? — снова принялся за свое красавчик.
Никто не удостоил его ответом.
— А знаете,— с какой-то хитрой ухмылкой изрек Легран,— по правде говоря, меня очень заинтересовал этот разговор, мне нисколько не скучно, даже совсем наоборот.
— Ладно, а сейчас-то мы где? — поинтересовался Эпаминондас.
— В четвертичном периоде,— ответил бармен.
— А мне кажется, даже где-то еще ближе,— возразил Легран, по-прежнему хитро ухмыляясь и поглядывая на Анну.
— И мне тоже,— поддержала его Анна.
— Ну и что из этого? — не понял красавчик Жожо.
— Да ничего такого,— пояснил бармен,— просто придет пора, и человек тоже вымрет.
— Господи, до чего же я обожаю придурков,— восхитился Эпаминондас, с нескрываемым восхищением любуясь красавчиком Жожо.
— А эти ящеры, это такие бомбардировщики, что ли? — не унимался Жожо.
— Да отстань ты со своими глупостями,— отмахнулся Легран с каким-то просветленным лицом, не сводя глаз с Анны.
— Нет, но вы все-таки скажите, эти ящеры, они уже здесь или только еще летят? — не отставал красавчик Жожо.
— Они могут появиться здесь с минуты на минуту,— ответил я.
— Так, опять начинается,— обратился к бармену Анри.— Честно говоря, мне это уже начинает немного надоедать.
— Человек,— изрек вдруг Легран,— это вам не какой-нибудь ящер, так что давайте не будем путать — человек, он хитрый. Если уж его где-нибудь совсем прижмет, он возьмет да и окопается, так сказать, посеет семена в каком-нибудь другом месте. Он ведь вам не ящер…
— А как же ящеры,— не унимался красавчик Жожо,— они что же, ничего не сеют?
— Ничего,— ответил Андре.— Понял? Ни-че-го.
— Опять по новой, нет, я больше не могу,— в отчаянии простонал Анри.
— Ведь надо же о чем-то говорить, разве не так? — обратился к Анне Легран.— Так лучше уж об этом, чем злословить о соседях.
— А почему же мы тогда обязательно вымрем,— разошелся Жожо,— раз мы можем снова посеять все, что едим?
— Потому что земля, как и все остальное, как и терпение, она истощается,— пояснил бармен.— Потребовалось целых тридцать миллионов лет, я как-то читал в одной газете, пока человек получил семьдесят пять сантиметров плодородной земли, на которой могло что-то расти, так что в конце концов придет время, сей в нее хоть что хочешь, да только земле все это уже надоест до чертиков.
— Проклятие, ну и дела! — изумился красавчик Жожо.
— Так уж устроена природа,— подтвердил бармен.
— Вот теперь я все понял,— снова заговорил Жожо.— Выходит, раз ящеры ничего не сеют, значит, они просто придурки.
— Вот видишь,— отозвался бармен.— Ты все усек.
— При наших темпах,— заметил Анри,— семьдесят пять сантиметров… хотел бы я знать, что с нами будет…
— Ты видел немцев, сколько они делают детей и каких? — поинтересовался приятель.
— Имеют право,— возразил Анри.
— Но ведь надо же предупредить людей,— вмешалась Анна,— какая их подстерегает беда.
— Налейте-ка еще,— попросил Анри,— по последней.
— Почему это по последней? — возразил Легран.— Мы что, каждый день бываем в Лео?
— Да, ты прав,— грустно заметил Анри.— Нет, ну до чего же хорошо сидим.
— Не надо грустить,— попыталась Анна утешить Эпаминондаса,— может, мы еще и не вымрем.
— Да нет, я вовсе не грущу,— отозвался Эпаминондас,— совсем наоборот, этот красавчик Жожо, он мне жутко нравится.
— Вы такая красивенькая, даже странно,— признался Легран Анне.
— Почему же странно?
— Да так, к слову. Никогда бы не подумал.
— Да с атомной бомбой,— изрек Анри, явно не разделявший восторгов приятеля,— нас всех уничтожат куда раньше.
— Раньше чего? — поинтересовался красавчик Жожо.
— Да раньше, чем земле осточертеет нас кормить,— тихо подсказал Эпаминондас.
— Шесть сотен, ничего себе запасец,— проговорил Анри,— вполне хватит, чтобы мы все десять раз взлетели на воздух.
— Удивительное дело,— заметил бармен,— даже когда разговор заходит о ледниковом периоде, все непременно кончается атомными бомбами. Можно сказать, просто какой-то закон.
— Если я и захожу сюда,— признался красавчик Жожо,— то только из-за Андре. Он такой умный.
— Так что, вам здесь нравится или нет? — спросил Легран у Анны.
— Очень мило,— ответила Анна.
— Можно подумать,— продолжил свое Анри,— мало нам стихийных бедствий, так нет, еще придумали атомные бомбы.
— Вы просто надо мной издеваетесь,— проговорил красавчик Жожо.— Я же знаю, ящер — это просто новый реактивный самолет.
— Черт бы вас всех побрал,— заорал Анри,— да пропадите вы пропадом вместе с этими вашими ящерами!
— Нет, ну до чего же я обожаю придурков! — фыркнул Эпаминондас.
— Да объясните вы мне наконец,— печально попросил красавчик Жожо,— что такое этот самый ящер, и я больше не задам вам ни единого вопроса.
— Ну это вроде крокодила,— пояснил Андре,— ты понял или нет?
— Да нет, ты что, издеваешься, да?! — возмущенно воскликнул Жожо.— Выходит, теперь и крокодилы тоже стали атомные, так, что ли?
— Конечно, атомные, а какие же еще! — заорал Анри.— Ты что, так ничего и не понял? Нет, ты скажи, понял или не понял? Если мы не сможем спокойно разговаривать, тогда…
— Человек, он хитрый,— в восторге напевал Легран,— он вам не ящер. Скажи, Анри, ну зачем ты ему пудришь мозги? Так вот, ящеры,— обратился он к Жожо,— это просто такие животные, животные, и больше ничего, неужели так трудно понять? Вам ведь уже повторяли раз пять, не меньше.
— Если вы начнете говорить с ним таким манером,— вмешался Андре,— этому конца-края не будет. Это же не человек, а настоящее зубчатое колесо, так и будет цепляться. Полный кошмар.
— Какие, вы сказали, животные? — переспросил красавчик Жожо.