Наглядным примером «левизны» со стороны матросов по отношению к юнкерам и «левизны» в других вопросах являлась деятельность делегированного Центробалтом на II съезд Советов матроса с крейсера «Диана» П.Д. Малькова, описанная им самим. Прибыв в Петроград и сообщив Я.М. Свердлову 22 октября просьбу товарищей, «что выступать пора, не то сами начнем», П.Д. Мальков в основном по собственному почину творил революцию. Я уже писал выше, как с помощью матроса из 2-го Балтийского экипажа и кольта, предъявленного шоферу, матрос Мальков (согласно его собственным мемуарам) завладел машиной начальника порта. А затем почти весь день 24 октября и в последующую ночь отлавливал (вдвоем/ — В.Ш.) группы юнкеров на Невском и отвозил их в Петропавловскую крепость. Под утро напарник устал и пошел спать, а П.Д. Мальков продолжил свою деятельность в том же духе. Вот попались ему на глаза мальчишки — разносчики утренних газет, и тут же Мальков с группой матросов 2-го Балтийского экипажа между делом закрыл редакцию газеты «Биржевые ведомости», а также оказавшуюся рядом редакцию журнала «Огонек». После этого революционный матрос проголодался и зашел в первую попавшуюся булочную. Ни денег, ни продуктовых карточек у матроса Малькова, разумеется, не было, но П.Д. Малькова это не смутило. Вначале он организовал в очереди митинг, после чего, продемонстрировав все тот же кольт, получил и хлеб. Дальше Мальков действовал уже в тесном контакте со Смольным. Вместе с В.Д. Антоновым-Овсеенко и П.Е. Лазимиром он участвует (опять же согласно мемуарам самого П.Д. Малькова) в составлении плана штурма Зимнего дворца, предусматривавшего три холостых выстрела «Авроры» (неужели грамотнее в военном деле матроса Малькова в Смольном тогда не нашлось!). Военно-морской историк М.А. Елизаров считает, что на данном этапе деятельность матроса Малькова (как типичного представителя революционных матросов) из наступательного характера становится «более сдерживающей». Он пишет: «Очевидно, и в ней (в сдерживающей направленности. — В. Ш.) проявлялась традиционная матросская “левизна”. Так, видимо не без применения крайних методов, ему с группой матросов удалось, как он пишет, впоследствии быстро очистить взятый Зимний дворец от посторонних».
Происходили тогда и куца более острые проявления матросского левого экстремизма. Так, матросы спасали арестованных министров от расправы толпы при конвоировании их в Петропавловскую крепость, но наибольшие шансы на успех в этой толпе имела другая часть матросов, находившаяся в первой и проявлявшая наибольшую активность в попытках расправы. Вооруженного столкновения между двумя группами матросов тогда едва удалось избежать. При этом все матросы были настроены непримиримо к бежавшему за войсками на фронт А.Ф. Керенскому и призывали всех к беспощадной расправе над ним. Имел место и отмеченный многими источниками факт убийства матросами в ночь на 26 октября помощника военного министра генерала Г.Н. Туманова, изуродованный труп которого был обнаружен утром в реке Мойке рядом со 2-м Балтийским экипажем. Г.Н. Туманов был один из двух генералов, назначенных 25 октября руководить Петроградским военным округом вместо «не справившегося» Г.П. Полковникова, и задержанных ночью матросами 2-го Балтийского экипажа. Второго генерала—Я.Г. Багратуни—с большим трудом спасли руководители ВРК Н.И. Подвойский и К.С. Еремеев, которые сразу после взятия Зимнего дворца, прибыли по своим делам во 2-й Балтийский экипаж.
В целом же левый экстремизм, проявленный матросами по отношению к юнкерам и офицерам в период Октябрьского восстания, многочисленные угрозы «разобраться» с ними после того, как будет арестован А.Ф. Керенский, ясно показали главное направление дальнейшей ультралевой активности матросов, явившееся прологом будущей широкомасштабной Гражданской войны. Что касается большевиков, то пока они были в оппозиции власти и за эту самую власть боролись, матросский демократизм, с матросской склонностью к митинговой демократии их вполне устраивал. Но вот Временное правительство арестовано и российская власть «де-факто» перешла в руки РСДРП(б) и их союзников революционных матросов Балтийского флота.
Глава шестнадцатаяТРИУМФАТОРЫ
Едва власть в Петрограде перешла к партии большевиков и союзных им левых эсеров, немедленно началось укрепление вертикали властных структур и в том числе военно-морского флота.
26 октября (8 ноября) был принят декрет об армейских революционных комитетах, которым предлагалось в армиях создать временные революционные комитеты, на которые отныне возлагалась ответственность «за сохранение революционного порядка и твердости фронта». Все главнокомандующие и командующие отныне были обязаны подчиняться распоряжениям комитетов. Одновременно все комиссары бывшего Временного правительства отстранялись, а в войска выезжали комиссары Всероссийского съезда. Что касается Балтийского флота, то данным декретом официально узаконивался Центробалт, с подотчетными ему комитетами военно-морских баз и судкомами.
Согласно официальной истории Октябрьской революции, 26 октября, во время одного из перерывов на II Всероссийском съезде Советов, В.А. Антонов-Овсеенко, по распоряжению В.И. Ленина, собрал совещание флотских делегатов. В совещании участвовало десять матросов (6 балтийцев, 2 черноморца, по одному от Каспийской и Сибирской флотилий). Восемь из них являлись большевиками и два—беспартийными. Совещание выбрало инициативную группу, которой тут же поручили разогнать соглашательский Центрофлот и создать новую организацию по руководству флотом. В состав образованного Военно-морского революционного комитета (ВМРК) вошли большевики: И.И. Вахрамеев, А.В. Баранов, В.П. Евдокимов, Д.Н. Марулин, В.С. Мясников, Н.М. Неверовский, Н.А. Ховрин, а также анархист А Г. Железняков, беспартийные В.И. Пенкайтис, А.П. Попов и Т.М. Рыжков.
Однако по воспоминаниям члена ВМРК Н.А. Ховрина, в реальности все было несколько иначе. Инициатива исходила не от Ленина, и не от Антонова-Овсеенко, а от самих матросов. «Матросы — делегаты 2-го Всероссийского съезда Советов собрались вместе, чтобы избрать новый полномочный орган взамен соглашательского Центрофлота. Назвать его решили Военно-морским революционным комитетом (ВМРК). Кто-то предложил на пост председателя кандидатуру Ивана Ивановича Вахрамеева. Предложение дружно поддержали», — вспоминал Н.А. Ховрин. Авторство в истории учреждения ВМРК принципиально, ведь если инициатором его создания были В.И. Ленин и В.А. Антонов-Овсеенко, то это значит, что новую руководящую флотскую структуру матросы получили из рук победивших большевиков, т.е. сами матросы в данном случае оказываются лишь рядовыми исполнителями воли Ленина. Если же верить Н.А. Ховрину, то, увидев, что на съезде вовсю идет дележ государственного пирога, матросы, по собственной инициативе, подсуетились. Не теряя времени, они сами создали высший руководящий орган флота, в который тут же сами себя и избрали. Таким образом, матросы все решили самостоятельно, не получив подарка из щедрых ленинских рук, продемонстрировав большевикам свое равенство с ними. В.И. Ленину оставалось лишь согласиться с матросской инициативой. Что касается В.А. Антонова-Овсеенко, то, судя по воспоминаниям Н.А. Ховрина, его на собрании не было вовсе! Увы, но уже первый же день новой социалистической эры показал, что делить власть победителям будет сложно.
Первым актом созданного Военно-морского революционного комитета стал выпуск воззвания морякам о поддержке советской власти. В специальной радиограмме об образовании II Всероссийским съездом Советов рабоче-крестьянского правительства, сообщая персональный состав членов правительства во главе с В.И. Лениным, Военно-морской революционный комитет информировал весь флот об устойчивом положении в Петрограде и о признании советской власти армией и провинцией.
Одновременно был создан Комитет по военным и морским делам в составе П.Е. Дыбенко, Н.В. Крыленко и В.А. Антонова-Овсеенко. Матрос Н.А. Ховрин, по его свидетельству, был назначен «комиссаром в Морское министерство» с подчинением ему караула и принял участие в разгоне Центрофлота утром 27 октября и во взятии под контроль здания Главного адмиралтейства. На запрос о причине роспуска Н.А. Ховрин ответил весьма лаконично: «По праву сильного». Не имея возможности сопротивляться, члены Центрофлота заявили, что считают роспуск незаконным, но подчинились и сдали дела.
Из воспоминаний матроса-большевика П.Д. Малькова: «Взяли мы мандаты, собрали в Смольном еще несколько моряков и отправились в Адмиралтейство распускать Центрофлот и организовывать Временный Морской революционный комитет. Ясно-то нам было ясно, да не так все просто. Слов нет, в Центрофлоте засели меньшевики и эсеры, но не какие-нибудь буржуи, а все свой брат, матрос. Как тут их будешь арестовывать? Это тебе не юнкеров на Невском хватать: там вроде сражения получалось, кто кого. Здесь дело другое. Рассуждали мы дорогой, рассуждали и сами не заметили, как дошли до Адмиралтейства. Постояли еще с минуту на улице — ив Центрофлот. Как вошли, Ховрин сразу скомандовал: “Свистать всех наверх!” Комната, глядим, большая, народу в ней порядочно, еще и из других комнат сбежались. Много знакомых...
Смотрят на нас, пересмеиваются. Вы, мол, чего сюда явились?
Откашлялся Ховрин и говорит:
— Дело, братва, такое. Есть приказ Ревкома: Центрофлот прикрыть, а вас арестовать. Понятно?
Они посерьезнели.
— Значит, вы за этим и пришли?
— Да, за этим. Именем Ревкома объявляю вас арестованными.
Один из центрофлотцев и спрашивает:
— Что же, теперь, выходит, вы нас в тюрьму поведете?
— Зачем в тюрьму, — отвечает Ховрин, — здесь и будете сидеть, пока Ревком не решит, что с вами дальше делать. Только дайте честное матросское слово, что не убежите (такое решение мы по дороге в Адмиралтейство приняли).
Слово они дали, приставили мы к комнате одного часового, а сами принялись Морской комитет организовывать. Прошел этот день, другой, надо с центрофлотцами как-то решать. Пошли в Военно-революционный комитет и спрашиваем, как нам с нашими арестантами быть. Подумали там, подумали и говорят: