Обидчик Маттиаса стал брыкаться и вырываться, но пекарь крепко держал его.
— Ну, где крона?
— Я купил на нее мороженое, — произнес тот жалобным голосом.
Услышав это, Маттиас не выдержал и снова заплакал. Не видать ему своей новенькой блестящей кроны!
— Да как тебе не стыдно! Отнимать у человека деньги! — Позор! — рассердился пекарь, тряся пойманного мальчишку. — Вот я сейчас же пойду к твоей маме и все ей расскажу.
Тут враг Маттиаса заревел в голос. Такого оборота дел он не ожидал.
— Не надо, не ходите, не ходите, милый, добрый пекарь! — всхлипывал он.
— Нет, пойду!
— Милый, добрый, хороший пекарь! — еще громче заплакал мальчишка. — Я никогда больше не дотронусь до чужих денег. Только ничего не говорите моей маме.
— Даешь честное слово? — спросил пекарь.
— Даю, — ответил враг Маттиаса.
— Тогда ладно! Но ты еще должен попросить прощения у Маттиаса! Ну! — велел пекарь.
— Извини! — не глядя на Маттиаса, буркнул враг.
И пекарь с Маттиасом ушли. Но прежде чем расстаться, пекарь вынул большой кошелек, вытащил оттуда одну крону и протянул ее Маттиасу.
— Это тебе, пойди и купи своему папе подарок ко дню рождения.
Ну какой же добрый человек был этот пекарь!
Маттиас сказал «спасибо» и низко ему поклонился. Крона пекаря была ничуть не хуже той, что дала ему мама, — такая же блестящая и красивая. Теперь Маттиас смело вошел в табачную лавку, чтобы купить подарок папе.
— У вас есть большие трубки? — спросил он.
— Нет, у нас трубки самые обыкновенные, — ответила тетенька, продавщица табачной лавочки, и показала ящик с коричневыми деревянными трубками.
— Такие трубки у папы уже есть, — сказал Маттиас. — Я бы хотел купить большую-большую трубку, чтобы дым шел как из трубы!
— Таких трубок не бывает, — заявила тетенька, продавщица табачной лавочки.
— Придется придумать что-нибудь другое, — вздохнул Маттиас и огляделся. На витрине лежали разноцветные открытки, лотерейные билеты, пачки с сигаретами и ручки. А еще там были закладки для книг и бумажные шляпы. Но не было ничего, что могло бы порадовать папу.
— Сходи-ка ты лучше в посудный магазин на Нортульсгатан. Там наверняка найдется что-нибудь для твоего папы! — посоветовала продавщица.
Крепко сжимая в руке свою крону, Маттиас помчался на Нортульсгатан. Посудный магазин находился сразу же за пивоваренным заводом.
Когда Маттиас отворил дверь и вошел, над его головой тоненько прозвенел маленький колокольчик: динг-донг!
В магазине было очень много разных полок, и они были сплошь заставлены разными фарфоровыми вещицами.
За прилавком стояла красивая тетенька-продавщица. Она, казалось, тоже была сделана из фарфора — личико белое, тонкое, а глаза голубые. В ушах у нее блестели жемчужинки, а на шее висела цепочка с золотым медальоном.
— Что тебе надо, дружок? — спросила она Маттиаса.
— Мне нужен подарок для папы ко дню рождения.
— Сколько же у тебя денег?
— Целая крона!
— На этой полке все стоит одну крону, — сказала продавщица и указала рукой на одну из полок. — Выбери, что тебе нравится!
У Маттиаса разбежались глаза — столько здесь было разных безделушек: вазочки, разрисованные цветами, белочки, всякие птицы, пепельницы, фарфоровые ножи и многое-многое другое.
Наконец Маттиас выбрал маленькую фарфоровую птичку с крючком на спине, чтобы ее можно было вешать на стенку. Птичка была хорошенькая, блестящая и вся раскрашена в голубой и зеленый цвет.
— Это — уточка! — объяснила тетенька-продавщица. — Погляди, какие красивые у нее крылышки.
Она достала шелковую бумагу и завернула в нее уточку. Потом положила безделушку в картонную коробку, обвила ее ленточкой и завязала большой красивый бант.
— Пожалуйста, — сказала она. — Твой папа будет доволен таким подарком!
Маттиас отдал свою крону, получил картонку и совершенно счастливый побежал домой.
Дома он про все, про все рассказал маме: и про своего врага, и про крону, и про пекаря. А под конец достал картонку с подарком.
— Какая красивая коробочка! — похвалила мама. — А что в ней?
— Фарфоровая уточка!
— Ну и обрадуется же папа! — сказала мама.
— Конечно, — подтвердил Маттиас. — Но мне хочется подарить ему что-нибудь еще.
— Знаешь, придумай для него песенку! — посоветовала мама.
Маттиас залез под свою кровать и стал сочинять песенку:
Ура! Ура!
День рожденья у нашего
Папа́!
Ему исполняется…
— Сколько лет исполняется папе? — закричал он маме, которая возилась в кухне.
— Отгадай! — сказала мама.
— Восемьдесят пять?!
— Ну уж нет, всего тридцать пять, — засмеялась мама.
Маттиас продолжал сочинять свою песенку:
Ему исполняется
Тридцать пять.
Скоро он придет
Домой опять.
Потому что время
Уже пять — тра-ля-ля-ля!
В дверь позвонили. Мама открыла дверь, и вошел Пончик.
— Маттиас дома?
— Да, он у себя в комнате, опять лежит под кроватью.
Пончик вошел в комнату Маттиаса и тоже, только с большим трудом, протиснулся под кровать.
— С сегодняшнего дня ровно две недели осталось до школы, — сообщил Пончик.
— До чего хочется в школу! — позавидовал Маттиас.
— Куда тебе! Ты еще слишком маленький для школы! — заважничал Пончик.
— А я сочинил песенку для папы. Можешь записать ее на бумагу, если я пропою тебе слова? — спросил Маттиас.
Пончик все мог. И пока Маттиас пел. Пончик исписал целый лист бумаги большими корявыми буквами. В первом углу листа, на самом верху, он нарисовал желто-голубой флаг[3] и два больших красных тюльпана.
— Хорошо, что мотив не виден на бумаге, — заметил Пончик, — уж очень он у тебя чудной.
И хорошо, что они успели записать песенку — папа Маттиаса как раз вернулся с работы домой. Маттиас торопливо спрятал листок бумаги и картонку с уточкой под кроватью, а сам вместе с Пончиком вылез оттуда. Папа ничего не подозревал и даже не смотрел в сторону кровати. Как обычно, он зажег трубку, сел в кресло и стал читать газету.
Назавтра был папин день рождения! Но утром папа, как будто ничего не случилось, все спал и спал — до тех пор, пока Маттиас с мамой не запели хором: «Ура! Ура! День рождения у нашего папа́!» И так зазвякали, застучали кофейными чашками, что на кухне поднялся настоящий тарарам.
До чего ж удивился и обрадовался папа! Он совсем забыл, что у него день рождения! Больше всего ему понравилась песенка, которую сочинил Маттиас, и голубой галстук, который он получил в подарок от мамы. А как он обрадовался фарфоровой уточке! Он тут же повесил ее над своей кроватью. Потом они ели торт, пили кофе, смеялись и все были очень счастливы.
Скансен[4]
Однажды утром, проснувшись, Маттиас вдруг понял, что с сегодняшнего дня он раз и навсегда покончил с золотом! Нельзя же вечно собирать одно и то же! Он пошел к маме на кухню и сообщил:
— Теперь я больше золото не собираю. Надоело!
— Что же ты будешь собирать, Маттиас? — спросила мама.
— Я начал уже собирать билеты, — заявил Маттиас и показал ей крошечную пачку билетов, которые ему удалось найти.
— Я хочу собрать столько билетов, чтобы завалить всю комнату от пола до потолка.
— Немало же тебе придется потрудиться, — сказала мама.
Маттиас был в необыкновенно хорошем настроении. И Филиппа лежала такая миленькая в своей корзинке! Ее только что накормили, и она непрерывно икала и чему-то смеялась.
Подумать только! А ведь он ее чуть не продал! Хорошо, что в последнюю минуту раздумал.
— Сегодня обязательно случится что-нибудь веселое, — сообщил Маттиас маме.
— Да? Почему? Как ты можешь знать заранее? — удивилась мама.
И тут кто-то как затрезвонит в дверь!
— Открой, а то у меня руки липкие! — попросила мама. Она раскатывала тесто.
Маттиас подбежал к двери.
На площадке стоял Пелле Маленький.
— Поедешь со мной в Скансен! — выпалил запыхавшийся Пелле.
— А ты уверен, что ему разрешат? — спросила из кухни мама Маттиаса.
— Так мама же выиграла в лотерею! — захлебываясь от восторга, затараторил Пелле. — Она за него заплатит!
Мама Пелле Маленького и вправду выиграла в лотерею несколько сотен крон.
Она так обрадовалась, что даже заплакала, хотя в таком случае полагалось смеяться. А когда успокоилась, обещала Пелле Маленькому поездку в Скансен! И еще сказала, что он может взять с собой, кого захочет! А он, ясное дело, захотел взять с собой Маттиаса! И Пончика!
Но они были слишком малы, чтобы ехать одним в Скансен, и мама Пелле Маленького решила, что сопровождать их будет Сванте из Сундбюберга, двоюродный брат Пелле. Сванте исполнилось уже тринадцать лет, и он вполне мог позаботиться о Пелле Маленьком, о Пончике и о Маттиасе.
Когда мама Маттиаса услыхала, что их будет сопровождать Сванте, она сразу же согласилась отпустить сына в Скансен.
Разрешили поехать и Пончику.
Дети оделись в самое лучшее, что у них было. Маттиас надел полосатые брючки с подтяжками. Пелле — красную шапочку и голубые брючки. Пончик, который уже целый год ходил в школу, натянул белую рубашку и приколол на воротник какую-то большую букашку.
И вот они все, нарядные и аккуратно причесанные, едут автобусом в Скансен. Сванте, как старший, гордо держит в руке кошелек.
Ехали они долго-долго, автобус все сворачивал то туда, то сюда, но Маттиас с Пелле Маленьким не так уж много видели, так как едва могли дотянуться до окошек.
И вот, наконец, автобус прибыл в Скансен.
— Приехали! Пора выходить! — объявил Сванте.
При входе в Скансен всюду развевались флаги, как будто был праздник. А на старом пне сидел дяденька и играл на настоящей пиле. Рядом с ним на земле лежала шляпа, и все, кому нравилась дяденькина игра, бросали в нее деньги.