Гор просто кивнул, и пока новых атак не было. Но Крапива не обольщалась. Времени прошло немного.
А так прошедшая неделя была занята в основном тем, что практически все ресурсы имперских баз были задействованы для оказания помощи пострадавшим от Жемчужного Сияния. Ожоги, слепота, радиационное поражение. Накрыло европейскую часть России. Могло быть намного хуже, будь Цитадель ниже, но и так хватило пострадавших. Очередь на лечение стояла на месяцы вперёд. Но уже сам факт, что есть очередь и кто-то её контролирует, Крапиву радовал.
Основным своим местом дислокации она выбрала базу-хранилище в Китае. Пока ей было комфортно здесь, а прекрасно оборудованный тир помогал ей привести мысли в порядок.
Вот и сейчас, отстреляв последний магазин и бездумно глядя на мишени, Крапива вдруг осознала, что не беспокоится обо всём том хаосе, в который понемногу скатывалась планета. Они уже решили самые серьёзные проблемы. Решат и любые другие. Например, сейчас небольшая группа «песцов» выполнила полученное задание и сейчас спускалась сюда.
— Крапива Ивановна, добрый день, — поздоровался вошедший солдат, облачённый в броню имперского образца. — Будете здесь с ними общаться?
— Привет, Павел. Да пусть заводят и ставят ближе к мишеням.
Телекинетик кивнул и скомандовал в рацию:
— Заводите.
В помещение завели пятерых человек, закованных в наручники.
Трое из них были Имперцами, двое «коренными» землянами. Девушка уже научилась отличать их по малейшим признакам. Про землян Крапива ничего не знала, а вот имперцев рассматривала с интересом. Когда-то эти трое одним своим видом привели в ужас психиатра Степанова. Толстенький доктор Иванов и его свита: женщина и мужчина. Определённо у всех были улучшенные носители. Полнота Иванова не могла обмануть Крапиву. В схватке один на один он мог уделать любого из её «песцов», как и остальные двое. Крапива также уже знала, что женщина, помощница Иванова, была телекинетиком, а мужчина с голодным взглядом мог нагревать органику. То есть был опасен как раз против живой силы противника. В принципе, находясь так близко к Крапиве, они могли быть опасны, но девушка хотела посмотреть в лицо этим людям. Да и если уж сравнивать индекс угрозы, то она для Иванова и его команды была намного более опасна.
Хотела посмотреть и посмотрела. Увиденное её не впечатлило. Обычные, плохо скрывающие свою надменность, имперцы. Настолько поддавшиеся порокам, что это стало сказываться на их внешнем виде.
— Вы быстро справились, — обратилась Крапива к Павлу, назначенному старшим в операции по поимке группы Иванова.
— Они особо не прятались и даже, мне кажется, искали встречи, — Павел ответил, даже не покосившись на Крапиву, внимательно отслеживая каждое движение пленных. Стоящий рядом с ним «песец» тоже не спускал взгляда с пленных.
— Да! Нас не ловили. Мы хотели встретиться! — по-доброму улыбаясь, но производя на Крапиву совершенно мерзкое впечатление, ответил Иванов.
— Зачем? — спокойно спросила девушка, стараясь не выдавать своих эмоций.
— Мы специалисты, обладающие уникальными знаниями, которые позволят вам безболезненно взять под контроль всю планету. Сейчас, возможно, вы ещё не до конца осознаёте всю шаткость вашего положения, но скоро на вас навалятся проблемы…
— И вы знаете, как их решить?
— Да! — Иванов сделал вид, что не заметил сарказм в словах девушки. — Предательство! Вас ждёт предательство. Чем больше власти вы возьмёте в свои руки, тем больше людей захотят получить это место себе. Да даже история этой планеты вся состоит из предательства. А мы, наконец, нашли решение! После нашей обработки человек остаётся верен навеки. Он не предаст, он будет честно служить и будет верным другом…
Иванов резко замолчал. Крапива перебила его самым радикальным образом: выстрелом в голову. При этом не удержалась и выстрелила с усилением. Голова Иванова исчезла оставив небольшое кровавое облачко, а стены тира ощутимо вздрогнули. Выстрел Крапивы пробил дыру в стене и унёсся в глубь горной породы. Это помещение не было рассчитаны на такое издевательство, поэтому уже через секунду после выстрела завизжала сирена, а Крапива получила вызов на коммуникатор.
— Извините, это снова я. Всё в порядке. Это не сейсмическая активность. Отключите сирену! — проговорила Крапива, и снова наступила тишина.
Свита Иванова висела и корчилась в воздухе, отвернувшись от Крапивы. Павел и его напарник страховали командира, сковав своих подопечных телекинезом.
— Разверни их и отпусти, — произнесла девушка.
— Хорошо.
Телекинетик добавил в процесс отпускания небольшой импульс, и тела шмякнулись об пол, будто упали с высоты не менее пяти метров. Но имперцев такие нагрузки не впечатляли. Они вскочили, будто вместо мышц у них тугие пружины, что, скорее всего, было недалеко от правды.
Вскочили и снова упали. Ещё два выстрела с усилением обезглавили и их тоже. Потом прозвучали два обычных выстрела, которые убили уже землян. Последние были просто подручными Иванова и сделали много такого, что ставило их в один ряд с самыми кровяными маньяками в истории человечества, но они тем не менее земляне, поэтому просто потеряли тела.
Крапива снова успокоила персонал насчёт сейсмической активности.
— Павел, следующее задание очень серьёзное. Нужно пустить слух, что доктор Иванов был нанят мною на работу и продолжает свои исследования уже под моим руководством. Он точно не один такой. Если есть доктор Иванов, то есть и доктор Чан, и доктор Смит, и доктор Гонзалес… Найди их всех и приведи сюда. Именно имперцев. Земной персонал можешь зачищать прямо на месте.
— Также их убьёте?
— Да.
— Можно вопрос, командир?
— Можно.
— Но ведь нам действительно может понадобиться их помощь или как минимум знания.
— Если мы дойдём до стадии, когда нам нужна их помощь, это будет означать, что мы проиграли задолго до этого. Маугли вернётся. И мне будет очень стыдно ему объяснять, что, мол, вот мы тут, типа, это, в общем, не нашли лучшего решения, кроме как обрабатывать тех, кто нам не нравится, чтобы они вели себя так, как нам нравится… Да и чего такого страшного в предательстве?
— Так ведь из-за этого все планы могут рухнуть. Предательство в важном проекте может привести к поражению. Друзья могут пострадать, если кто-то предаст…
— Ну, не знаю, как у вас в Империи, но в земной истории в войне, политике, управлении, бизнесе неудачи происходят из-за некомпетентности, неумения работать, отсутствия настойчивости, лени, лжи, плохой аналитики. Ну, и из-за предательства тоже. Но предательство не идёт в первых рядах. И что нам теперь от каждого человеческого порока страховаться наркоболевым гипнозом? Это глупо. А последствия, как показали мы с Маугли, могут быть весьма печальные для тех, кто эти инструменты использует. Я не хочу закончить как имперский агент Иванов, а значит не буду и начинать. Я доверяю Маугли, я доверяю «песцам», я доверяю себе. Если меня предадут, я переживу это, сделаю выводы, и продолжу доверять. Да, человек, совершивший предательство, теряет доверие, но не навсегда. Если он исправился и сделал выводы, то может вернуть доверие. Мы не будем бороться с предательством, превращая людей в марионеток. Мы вообще ни с чем не будем бороться такими методами. Мы не будем превращать людей в марионеток. Наоборот, мы постараемся вернуть всем Рангам их потерянные способности.
— Я понял, командир.
Через десять минут в тире не осталось никаких напоминаний о свершившейся казни.
«Маугли, ты где? Выходи на связь! Я без тебя устану быть чудовищем. Или наоборот привыкну им быть! Возвращайся, чёртов придурок! Оставил меня тут разгребать эти проблемы!»
Не получив ответа, Крапива послала телепатический импульс, будто тыкает Маугли пальцем в ребро. Тот даже после всех улучшений тела жутко боялся щекотки. Но даже на этот телепатический тычок, ответа не было. Что ж, если даже щекотка не помогает, значит действительно всё серьёзно. Но ничего, легкомыслия этого строителя-стриптизёра хватит, чтобы любая серьёзность повесилась от бессилия.
А проблемы вещь разгребаемая. Крапива взяла в руки пистолет. Сейчас ещё пару магазинов и можно продолжать спасать мир.
ГДЕ-ТО
А почему мы расстраиваемся, вспоминая что-то нехорошее? Почему мы начинаем чувствовать себя плохо, когда в памяти затрагиваем больные темы? Может быть, мы не можем вспомнить что-то очень болезненное, так как один лишь контакт с этим воспоминанием нас убьёт? Не поэтому ли я, находясь в теле, не мог вспомнить ничего про другие свои тела? Может быть, есть какие-то «предохранители», которые уберегают меня от воспоминания чего-то будучи в теле, так как это самое тело, каким-бы прочным оно ни было, просто не выдержит процесса вспоминания? Может быть, вспоминать «безнаказанно» можно только без тела?
Я пришёл в себя очень странным образом. Будто вернулся к начатому с самим собой разговору. Просто продолжил рассуждения, хотя совершенно не помнил, как и когда я их начал.
Эти странные вопросы настолько захватили меня, что я забыл обо всём остальном. А может, я по какой-то другой причине забыл обо всём остальном. Я лишь отметил для себя, что, возможно, есть какое-то «остальное», которое стоит помнить, и вернулся к череде вопросов. Они сейчас казались невероятно важными.
А существует ли личность без памяти? Останусь ли я самим собой, если мой опыт исчезнет? Есть ли какое-то средоточие, которое собирает знания и опыт и пользуется ими, или есть только собранные знания и опыт без какой-то центральной фигуры пользователя? Может ли копилка с данными действовать сама или ею кто-то пользуется?
Я задавал вопросы, не получая никаких ответов, но в самих вопросах мне мерещилась какая-то мудрость. Будто, всего лишь спрашивая, я уже что-то понимал.
Изменюсь ли я, узнав своё скрытое прошлое? Стану ли я кем-то совершенно другим, если мне станет доступен опыт намного более долгой жизни, чем та, которую я недавно жил?