Я несколько раз пыталась клюнуть носом, но она каждый раз ловила меня и легко возвращала в вертикальное положение, когда мы выбрались в коридор она, все-таки не выдержала и обняла за талию, позволив опереться ей на плечо. Пахло от ее волос чем-то сладким, но я никак не могла понять, чем.
Внезапно мне стало очень легко, и я поняла, что львиную долю моего веса она просто тащит на себе, мимо таких же дверей, за которой была и моя комната. Этот факт меня не просто удивил, он меня ошеломил. Нет, мне доводилось встречать женщин самых разных профессий, которые легко могли перетаскивать самый разный вес, но чтобы вот так просто, на своем горбу переть тушу приличного веса. Я, конечно, не знала точно, сколько вешу, но уж точно не пятьдесят кг.
— Вы человек вообще? — с искренним восхищением спросила я.
Она рассмеялась.
— Нет, Ника, я не человек, а что это так заметно?
У меня челюсть отвисла, и догадалась, что она восприняла мой вопрос буквально, не обратив внимание на интонацию. Она моего лица не видела, поэтом продолжала:
— Мой отец был самым обычным десятником у светлых эльфов в Сабаоте[1], слышали? Конечно, не слышали. Это небольшой город, а мой отец был пятым сыном не самого важного из домов. Ему ничего не светило в родных землях. Мама у меня гном. Ей тоже как-то со временем рождения не повезло, она десятая дочь. Когда они встретились, то уже было ясно, что им не рады среди родных, поэтому они перебрались в эти земли. Дом этот построил мой отец на свадьбу. — она говорила все это с такой теплотой и лаской в голосе, что у меня сердце сжалось. А еще я представила высокого эльфа и гному. Я могла себе вообразить, что бородатый мужик влюбляется в стройную, точеную фигурку красавицы-эльфийки, но наоборот!?
— Они у вас замечательные. Такая любовь редкость!
— Да! Жаль только такая любовь убивает. Они ведь погибли тоже вдвоем.
Я осеклась, стало стыдно, но она не обратила на мое состояние никакого внимания.
Мы подошли к широкой большой двери, и Веорента открыла ее просто пинком ноги и втащила меня. Действительно слово «ванная» сюда не подходило. Это была именно купальня. Здоровенное помещение с несколькими окнами и витражами вместо обычного стекла. Стены и пол выложены каким-то золотистым камнем с темными прожилками, похоже на Тигриный Глаз, но мог ли он быть здесь? Вдоль стен несколько раковин из того же камня и шкафчики на резных ножках. А в центре ванная больше похожая на джакузи или маленький бассейн, чем на ванную.
Женщина прислонила меня к стеночке, а сама принялась крутить старые краны. Очень они мне напомнили английские краны девятнадцатого века. Но сам факт наличия здесь водопровода поразил еще больше. Пока я не ляпнула какую-нибудь глупость, меня отрезвила соображалка:
«Это же мир фэнтези, дура!»
Она быстро разобралась с водой, потом достала из какого-то ящика плоский, темно-серый камень, очень похожий на большую гальку с морского пляжа. Бережно опустила его в воду и пододвинула мне стул. Я уселась. Ноги тут же заходили в мелкой судороге, как бывает, если сильно замерзнуть. Она глянула на меня и ее глаза заблестели, но ничего не сказала. А потом словно что-то вспомнила и развернулась ко мне всем телом:
— Ника, вам же одежда нужна?
Чувствую, что краснею, как рак. Мое тело не замерзало, а меня саму не сильно смущало, что я, вроде как, в природном костюме естественности. Возможно, потому что сама не привыкла к новой себе.
— Наверное.
— Тогда подождите немного здесь, я сейчас! — и она выбежала, оставив меня в одиночестве.
Вот тут я вспомнила, что хотела попросить не искупаться, а кое-что еще, что положено делать всем живым людям. А вот мне было всегда интересно: вампиры не живые, не дышат, а кровь пьют, значит, едят, а у них как с эти делом? Или никак, все сжигается организмом и отходов никаких? Шутки шутками, но кабинет для размышлений нашелся там же. В углу была небольшая кабинка, почти незаметная глазу. Добралась до нее едва ли не на четвереньках, простите за такие подробности, но факты вещь суровая. Кабинет, как кабинет в деревне, деревянный, но очень ухоженный. Кстати, если у кого-то возникли вопросы, как, если у меня все прикрыто пластинами, то отвечу задумчиво туманно: все нормально, как у всех. Зато с функционалом организма явно проблем никаких, что не могло не радовать. Я как раз успела вернуться на свой стул у входа, когда на пороге появилась мама Алла с тканым мешком в руках.
Она покраснела, потом улыбнулась и принялась доставать. Длинное в пол темно-синее платье, без вышивок и украшений, но с приличным вырезом. Ткань сильно выцвела, местами до голубого, а подол, так вообще стал серым, но платье не выглядело ношено, было целым. На спине и руках имелись шнурки-завязки, как на старых корсетах. Я взяла его в руки и поняла, что материал тонкая шерсть, достаточно плотная, чтобы прослужить еще не один год, явно не растянется и не порвется.
— Это платье моей бабушки, по папиной линии. Оно очень старое, но хорошее. Это единственная вещь в доме, которая вам подойдет. Я, как сами понимаете, ниже вас и свои платья вам предлагать просто глупо, но это платье хорошее, теплое.
Я только благодарно кивнула. Еще в мешке оказались шортики, видимо нижнее исподнее. И длинная рубашка, которую я сначала приняла за платье, но Вео объяснила, что у них такое одевают под платье, чтобы не кололо кожу. Я была готова ее расцеловать. Под конец из мешка достали домашние унты, по крайней мере, именно так я подумала сначала. Очень платная белая шерсть, со всех сторон была расшита красным орнаментом. В общем, перед погружением в горячую воду я была самым счастливым человеком, тьфу ты… ну не знаю я, как я называюсь… самым счастливым чебурашкой.
Сил на то чтобы помыться у меня не было совершенно, поэтому я просто попросила эту святую женщину размотать мои повязки, сполоснула лицо от слоя пыли и легла в воду. Благодать! Не смотря на состояние «не бей, оно само помрет». Женщина не стала предлагать помощь в помывке, да я бы все равно отказалась. Она просто пристроилась на тот самый стул у входа.
— Гос…
— Ника! — напомнила я.
— Ника, а могу я у вас теперь спросить?
— Что? — я напряглась и даже забыла про боль в ноге, все-таки горячая вода на открытую рану это не есть хорошо.
— Вы специально захотели умереть. Поэтому и отдали всю… сделали из Алана мага?
— Нет! Я просто хотела его спасти, а то, что он, как вы говорите, теперь маг, просто бесплатный подарок судьбы.
— Я вам не верю! Вы столько отдали незнакомому ребенку… знаете, наш лекарь сказал. Я думаю, вы должны знать… — говорила она очень неуверенно.
— Я знаю! — перебила ее я.
Повисла пауза. Не знаю, о чем думала она, возможно, я ее обидела чем-то, потому что культуры общения здесь я не знаю и задеть могу очень легко, но я думала о своем, подводила итог.
Итак, что мы имеем:
Во-первых, знание языка пришло автоматом, что происходит во всех книгах. Мой мозг переводит всю речь в русские аналоги моментально, а те, что не переводит, например, имена и так понять не сложно. Речь кажется какой-то мелодичной, певучей и старомодной, хотя возможно старинные аналоги слов просто привычнее для моего подсознания, например: воин, вместо солдата. В языке нет грубости немецкого или английского, нет фырканий французского. Мой речевой аппарат тоже явно приспособлен под этот язык, говорить слова легко и просто, никакого акцента или чего-то похожего. Зато есть странность. Я говорю вроде бы по-русски, думаю на великом и могучем, а меня понимают, хотя речь явно не славянская. Так что над языковым барьером придется еще подумать, когда будут силы.
Во-вторых: как я и предполагала этот мир определенно фэнтезийный, теперь в этом нет сомнений. И я, как любая нечисть подобных мест, владею магией и как любая лягушка-путешественница ничегошеньки об этой самой магии не знаю. Нет, принцип работы мне более-менее ясен: мыслеформа. Захоти, пожелай, правильно сформулируй задачу и делай, причем это тело прекрасно ориентируется на одних инстинктах. По большому счету с магией, как с движениями — главное уметь контролировать свое тело, а если нет, то будешь жить как все, но гимнасткой тебе не стать, как и чемпионкой в танцах. Видимо какой-то минимум я могу и без учителей, а вот дальше тупик. Чтобы научиться этим управлять хотя бы сносно нужны наставники или наставник. А где его взять? Кто возьмется учить такое чудо как я? Только если мои сородичи, но с этим проблема. Их нет. А еще меня сильно беспокоит, что я умудрилась сделать из мальчишки мага, причем я не уверена, что это ложь, а вот как я это сделала и что теперь делать, ума не приложу.
В-третьих: скоро сюда должен кто-то прибыть по мою душу, а соображалка активно шепчет, что ничего хорошего из этой встречи не выйдет. Если это мои сородичи, то совсем не факт, что они примут меня с распростертыми объятьями. Как раз наоборот, могут просто прибить, потому что они меня не знают. В мире, где есть магия и вот так просто воруют детей логично и убивать. В моем мире люди убивают людей по тысячи причин, и никто из-за этого не переживает, так почему в этом ради меня должны быть исключения? А если это не сородичи, а те самые, обещанные маги, то дело пахнет не фиалками. Могут забрать на опыты, могут так же прибить, потому что явный конкурент и вообще может быть, что угодно, но мыслей о том, что мне обрадуются, почему-то среди многообразия вариантов нет. Не верю я в добродетельное общество, где все живут в мире и согласии! Не смотря на историю любви эльфа-красавца и гномы-десятой дочки.
В-четвертых: мое состояние. Оно не то, чтобы совсем, но все ж таки не очень. Меня пугает прогноз лекаря, и то с какой готовностью это восприняли все, даже маленький ребенок. С одной стороны, понятно, что в глуши единственному врачу веришь, как себе, но с другой я в этом мире пять минут, а они всю жизнь. Может они знают, что лекарю стоит верить, а у меня просто отрицание очевидного? Хотя и в моем мире районный терапевт отправит к академику в случаи, когда сам ничего сделать не может, вот и здесь меня отправляют к каким-то магам. Хотя что-то во мне противится идее, что со мной все настолько плохо. Да, слабость, да, странное состояние для здорового, особенно если вспомнить, как я себя чувствовала до встречи с теми вояками, но при всем этом я уверена, что со мной все нормально. В общем, больше вопросов, чем ответов.