– Все хорошо. Я просто забыла, каково это. Я думаю о бесполезности философии и человеческой доброты. Скажи что-нибудь, что мне может помочь.
Брат слегка улыбнулся.
– Возможно, тебе удастся подавить свои тонкие чувства до той поры, когда вокруг будет меньше истекающих кровью людей.
– Отлично. Спасибо.
Она, как могла, цеплялась за его смех, такой юный и искренний, хотя и знала, что однажды он сделает нечто гораздо худшее, чем убийство невинного человека.
Глава 27
Когда Агата отвернулась от него, направляясь к человеческим останкам, от которых палуба выглядела так, словно кто-то пролил на нее смолу, Джо чуть не схватил ее за веревку фартука, чтобы остановить. Ему было нестерпимо смотреть, как она идет в самое пекло, но трусость в нем победила. Он хотел избавиться от Кайта, но не мог сделать этого сам. Джо тяжело сглотнул, разрываясь между необходимостью спускать обгоревших людей в лазарет и желанием присмотреть за ней, как будто надежда была некой физической частицей, наподобие электрона, которую ему нужно было послать ей вслед, чтобы защитить. Наверху, на квартердеке, Кайт неподвижно наблюдал за французами сквозь клубящийся дым.
Выстрел буквально распылил Агату.
Он попал прямо в нее, и она разлетелась на мелкие частицы. Мягкий туман окутал Джо и опустился на палубу. Он был не таким красным, как Джо ожидал. Моросящий дождь уже смывал кровь с его рук. Он не мог пошевелиться. Мысли были спокойны, они не кружились тревожным вихрем, как обычно случалось, когда он был напуган. Но Джо все равно не мог пошевелиться.
– На помощь!
Джо немного пришел в себя и оттащил обгоревшего мужчину к лестнице. У люка он оглянулся. Эдинбург был близко. Гавань озарили вспышки выстрелов из наземных пушек.
В лазарете царил хаос. Там были первый и второй помощники врача, женщины в платьях цвета индиго, и Алфи отлично справлялся со своей работой, но этого было недостаточно. Без Агаты Джо потерял прежнее ощущение нормальности происходящего. Вдоль задней стены стояли койки, заполненные людьми, слишком израненными, чтобы помогать. Лейтенант Уэллсли зарядила четыре пистолета и по очереди выстрелила пострадавшим в голову.
Постепенно Джо осознал, что пушки стреляют реже и что французские выстрелы раздаются позади них, а не впереди.
Неожиданно для себя он бросил бинты, которые пересчитывал, и снова поднялся на палубу. В лазарете он просто мешался под ногами, и ему хотелось найти Кайта. Джо отчаянно хотел его найти, потому что Кайт был убийцей, который только что видел, как погибла его сестра, а от убийцы до настоящего сумасшедшего всего один шаг. Уэллсли расстреливала людей в лазарете, и больше никто не мог помешать Кайту повернуть назад и повести их всех на смерть ради возможности отомстить.
Кроме того, это был его шанс. Так или иначе, в течение ближайших дней Джо нужно было завоевать доверие Кайта. Притворное беспокойство о нем могло стать неплохим началом.
Кайт как раз спускался по лестнице квартердека. На него налетело двое младших лейтенантов, и Джо подумал, что они хотят отчитаться, но вместо этого они втроем коротко обнялись, радуясь тому, что остались в живых. Маленькая девочка, которая когда-то говорила, что она очень доверчива, подбежала к Кайту и в слезах уткнулась ему в грудь. Кайт поднял ее на руки и что-то тихо сказал ей, а затем передал ее одному из лейтенантов.
– О, Джо. Ты жив, – сказал Кайт, увидев его, и в голосе капитана прозвучало искреннее облегчение.
– И ты, – сказал Джо, тоже испытывая облегчение вопреки всякой логике и здравому смыслу. – Агата…
– Я видел, – сказал Кайт бесцветным голосом.
Сделай это. Притворись.
– Я пришел проверить, как ты, – сказал Джо, и, хотя до этого момента был убежден, что притворяется, теперь, когда они разговаривали, он уже в этом сомневался.
Волчьи глаза капитана скользнули по Джо, и тот понял: Кайт видит его насквозь, видит намерение Джо его очаровать, чтобы добиться свободы, впрочем, несколько омраченное тенью искреннего беспокойства.
– Спасибо, – сказал Кайт.
Они входили в гавань. Вода была глубокой, и их принесло прямо к причалу. Матросы вдоль всего борта бросали вниз мотки связанной веревки, чтобы корпус не скрежетал о камни. Воздух все еще был черным от густого дыма. Кайт, похоже, вовсе не намеревался разворачивать корабль, чтобы снова атаковать французов.
Позади них раздались скребущие звуки. Матросы подметали палубу широкими метлами, выбрасывая за борт останки людей и оставляя за собой красные узоры. Кайт долго наблюдал за этим, а затем, казалось, спохватился и положил обе руки на поручень, чтобы не оглядываться и смотреть вперед.
Трап опустился на причал. Джо ожидал, что матросы сойдут на берег, но этого не произошло; женщины, стоявшие на причале, начали подниматься на борт.
– Мы не можем сойти на берег? – непонимающе спросил он. – А как же раненые?
– Нет, сначала нужно распустить экипаж. Это занимает несколько дней. Врачи сами приходят к нам, – объяснил Кайт, кивая женщинам. Его голос звучал слишком спокойно. Казалось, он только что вышел на палубу, проведя утро за чтением газеты, и хотя был весь в ссадинах и копоти, ничто в голосе Кайта не выдавало, что он совсем недавно видел, как убили его сестру. Джо почувствовал прилив искреннего возмущения.
– Это безумие. Этим людям нужно срочно убираться отсюда, Кайт. Не все такие машины, как ты!
Но Кайт качал головой.
– Ты слышал о боевом истощении?
– Что это?
Кайт взглянул на трап и врачей. Они были такими чистыми, что казались ненастоящими.
– Во время боя ты хочешь защитить своих друзей, но не можешь. Когда ты покидаешь корабль, тебе хочется причинять боль всем подряд, потому что все эти люди сидели в безопасности, пока твоих товарищей разрывало на куски. В серьезных случаях ты рано или поздно можешь кого-нибудь ударить. Или что похуже. Нельзя выпускать людей сразу. Они могут навредить своим семьям, – его голос по-прежнему звучал вполне спокойно. – Мне тоже пока не стоит сходить на берег, я думаю, что через некоторое время могу сорваться. Но тут уж ничего не поделаешь.
– Знаешь, я думаю, что ты никому не навредишь, если сейчас признаешь, что хоть что-то чувствуешь, – сердито сказал Джо. – Штопай дыру, пока невелика.
Кайт посмотрел на него. Капитан был все так же спокоен. Он решил – и Джо это видел – добить его одним точным ударом.
– Какой же ты чертов француз.
Это было похоже на электрошок. Джо не помнил, чтобы хоть раз слышал, как Кайт ругается. Он решил пойти на попятную. Если разговор закончится на этом, Кайт скорее пристрелит его за каким-нибудь сараем, чем отпустит.
– Извини, – сказал Джо. – Я не хотел сказать…
– Что? Что я должен слететь с катушек, когда мне нужно восстанавливать военный корабль и заботиться о благополучии шестисот выживших?
– Нет, я понимаю. Извини, – сказал Джо, чувствуя себя глупо.
Кайт покачал головой и, похоже, решил не продолжать этот разговор. Казалось, ему стало стыдно.
– Как ты?
– Что?
– Видеть бой впервые всегда тяжело. Как ты?
– Эм… – Джо думал, что держится неплохо, но этот вопрос его сломил, и он был готов расплакаться. – Бывало лучше, – попытался сказать он. Его голос прозвучал хрипло.
Кайт молчал, и Джо пришлось отвернуться, чтобы вытереть глаза рукавом. Теперь слезы текли рекой, и он не мог их остановить. Кайт достал из кармана яблоко и показал его Джо.
– Могу я доверить тебе секрет?
Джо кивнул, чувствуя себя ребенком.
– Когда все плохо и кажется, будто корабль идет ко дну, лучшее и единственное, что я могу сделать, – это выглядеть спокойным. Съесть яблоко у всех на виду. Это помогает людям тоже сохранять спокойствие, даже если мы поднимаем белый флаг, а офицеров вот-вот должны арестовать как пиратов и публично четвертовать. У нас все в порядке, если не дошло до ситуации, когда пора вынуть яблоко.
Джо рассмеялся. Смех напоминал скорее болезненный спазм, но ему стало легче.
– Съешь улику, – прошептал Кайт и отдал ему яблоко.
Джо взял яблоко, недоумевая, как, черт возьми, человек, который временами был так добр, меньше трех часов назад мог убить ребенка.
Они молча стояли рядом, пока Джо ел яблоко. Кайт прислонился спиной к борту, наблюдая за тем, как убирают палубу. Иногда он останавливал проходящего мимо матроса и осторожно пожимал ему руку, даже если бедняга был весь в запекшейся крови. Некоторые из них начинали плакать, как Джо, а другие – вероятно, более опытные – лишь хлопали Кайта по плечу и говорили, что он молодец. Мало-помалу его спокойствие передавалось остальным. Паника, наполнявшая воздух, растворилась, и теперь экипаж был всего лишь группой людей, занятых уборкой.
Поток медсестер, врачей и их ассистентов с причала стал уменьшаться.
– Нам нужно пойти в Адмиралтейство и отчитаться, – наконец сказал Кайт. – Пойдем. О… Уэллсли, – добавил он. Та только что появилась из люка. – Если повар еще жив, скажите ему, чтобы использовал все оставшиеся запасы сахара. Пусть приготовит все, что хочет, но проследите, чтобы каждому что-то досталось.
– Да, сэр… Вы не видели моего брата?
– За бортом, – очень тихо сказал Кайт.
Уэллсли лишь кивнула. Она даже не казалась удивленной. Джо не мог на нее смотреть. Он всегда помнил о том, какой уязвимой была Лили тогда на испытательной площадке. Должно быть, когда ребенок скачет по военному кораблю, это еще хуже. Вероятно, отчасти она готовилась к этому каждый день с начала службы Фреда. Джо подумал, легче ли это пережить, если ты к этому всегда готов. Едва ли.
– Запасы сахара, – повторила Уэллсли. – Спасибо.
Джо чуть было не остановил ее. Хотел сказать: «Нет, вы не понимаете, это был он», но не смог. Кайт дал ему яблоко, и, словно по волшебству, Джо оказался на его стороне, пусть и всего на четверть часа.
Когда Джо и Кайт стали спускаться по трапу, за ними последовали Дрейк и еще один матрос.