— Благодарю вас, — кивнул я и дух, довольный этим, испарился.
Патриарх всё это время витал в своих мыслях. Кажется, он даже не слышал о чем мы беседовали с призраком. От мечтательного вида на лице деда разгладились морщины. Сейчас он выглядел на все двадцать лет моложе.
Я ушел, тихо прикрыв за собой дверь, оставив его наедине со своими приятными и очень личными мыслями.
Ничего, скоро его сердечные дела будут решены, здоровье восстановится и работа уже его ждет. Артефактор это же навсегда, без интересных задач мы не можем. Так что «заводик» сенатора займет деда надолго.
Как бы мне ни хотелось задержаться, но нужно было возвращаться в академию. С одной стороны, я уже ощутимо соскучился по дому. С другой меня подстегивала скорая развязка и долгожданное ощущение удовлетворения от выполненной работы. Оставалось совсем немного.
А потом отдых! И праздник. Нужно будет устроить что-нибудь грандиозное.
С такими мыслями я приехал в академию и продолжил дорабатывать артефакт. Казаринов уже был там и вовсю бодрился, хотя ему точно было очень скучно. Ведь он не мог видеть то, что вижу я.
Как вихри магических потоков, послушные моим желаниям, укладывались в схему.
Я направлял, удерживал, поправлял и подавлял. Если теневик и ощущал что-то, то лишь покалывание на кончиках пальцев. Так часто воспринималась работа с аспектами.
Иногда это был холодок по спине. Или наоборот, чувство убаюкивающего тепла. Но люди редко сосредотачиваются на подобном, поэтому в большинстве случаев игнорируют.
Но Михаил старался понять, что происходит. Поэтому периодически передергивал плечами.
Обедали мы там же. В этот раз я не стал пользоваться помощью Баталова и заказал нам шашлыки из знакомого мне заведения «У ивы». Хозяин снова не подвел — мясо таяло во рту, а зелени и овощей положили столько, что можно было накормить в два раза больше едоков. Ну а соус вызвал блаженный стон не только у теневика, но и у меня.
Вот тоже казалось бы, что сложного пожарить на углях хорошее мясо? Но нет, легко можно пересушить, недоготовить, переборщить со специями. Один нюанс и уже не то.
Ну а вечером был не менее восхитительный ужин. Я добрался до маяка за полчаса перед закатом и адмирал составил мне компанию, угостив запеченной под сметанным соусом рыбой и отварной картошечкой, рассыпающейся от прикосновения.
Волков рассказывал какие-то удивительные истории про акул и почему-то настаивал, что их печень лучше не есть. Я на всякий случай запомнил.
А затем была уютная кровать и распахнутое окно, от которого веяло свежим морским воздухом. Шуршали волны и под их колыбельную я моментально уснул.
Как же хорошо, когда никто не устраивает бури и не мешает выспаться!
Глава 23
Пожалуй, для счастья человеку нужно всего ничего. Выспаться и вкусно позавтракать. Эти две вещи сделали меня почти до неприличия благодушным.
Ночь прошла спокойно, все злодеи затаились, хотя возможно тоже отсыпались, а непогода снова ушла куда-то к горизонту.
Адмирал приготовил кашу, но зато какую! Пшенную, запеченную в горшочках в печи, щедро сдобренную сливочным маслом и томленой телятиной с поджаркой из лука и морковки.
По нормальной мужской традиции, мяса было больше, чем крупы.
Волков, собирающийся после сторожевой ночи поспать, запивал это всё медовухой, я же ограничился насыщенным клюквенным компотом, от которого окончательно взбодрился.
Будущий шеф-повар явно испытывал на мне свои рецепты, но я ни капли не возражал. На миг я даже задумался, а не стать ли ресторатором и заниматься лишь тем, чтобы искать кулинарные таланты.
Граф при этом внимательно наблюдал за моей реакцией.
— Великолепно, — коротко, но от души, оценил я блюдо. — Такой изумительный вкус… Как вы так приготовили мясо?
— Секретный ингредиент, — Григорий Иванович хитро улыбнулся, но было заметно, как он доволен похвалой.
— Любовь? — подыграл я ему.
Адмирал расхохотался и вытер слезы краем кухонного передника.
— Скажете тоже, граф. Любовью сыты бывают только молодые. Тут же немного белого вина и веточка свежего тимьяна. Как-то по молодости ещё застряли мы у лягушатников. Там-то со скуки я и начал готовить, кухарка в замке у графа, где мы размещались, такие блюда подавала, ложки пооткусывать можно было. Мадам Жули… — он мечтательно вздохнул и встряхнул головой. — Хорошие деньки были. С тех пор еда для меня своего рода искусство.
— Такая еда искусство и есть, — согласился я.
Адмирал кивнул, быстро отвернулся к плите и загремел посудой, снова вытирая лицо передником. Видимо, та кухарка пробудила в нем любовь не только к кулинарии… И всё таки среди ингредиентов была любовь.
Мне было бы интересно послушать эту историю, но бередить прошлое не было времени. Я поблагодарил адмирала и отправился в академию. Сегодня следовало закончить с артефактом. Его ещё нужно было как-то транспортировать иноземным гостям.
В лаборатории по-прежнему бдил Казаринов. Теневик практически не отходил от драгоценного артефакта. Это не очень хорошо сказывалось на его самочувствии. Бледностью парня впору было украшать обложки дамских романов про упырей.
Я первым делом распахнул все окна, впуская свежий воздух. Затем заказал для Михаила плотный завтрак и убедился, что он съел всё. Чашечка ароматного кофе с пирожными окончательно вернули теневика в мир живых.
— Ох, спасибо вам, Александр Лукич, — сказал Казаринов, когда закончил и с блаженным видом потянулся. — Весьма признателен и обязан за вашу заботу.
— Для меня самочувствие людей, которые мне помогают, превыше всего, — подмигнул я ему.
— Уж не переманиваете ли вы меня, ваше сиятельство? — шутливо спросил он.
— А вы подумываете о смене места службы? — я сделал вид, что удивлен.
— Для меня это не служба, а призвание, — серьезно ответил Михаил. — Но случись такое, я бы имел честь обратиться именно к вам в первую очередь.
— Весьма лестно, — уважительно поклонился я. — Ну что же, раз никто из на не намерен менять призвание, то приступим.
Я подошел к звезде и положил руки на металл, прикрывая глаза и погружаясь в бурлящие внутри потоки. Мне предстояло завершить схему управления и проверить надежность ключевых узлов под высокой нагрузкой.
Ведь испытание и этот артефакт будет проходить сразу же в боевых условиях.
Работа шла без проблем, пока меня не отвлекли.
До слуха донеслись приглушенные голоса. За дверями явно происходила какая-то ссора. Мы с Казариновым переглянулись и я отправился проверить в чём дело, заодно немного размяться.
Голос был очень знакомым.
Уже открыв дверь, я услышал гневное:
— Это моя кафедра! Моя! На каком основании вы не допускаете меня в собственные владения?
Перед совершенно невозмутимыми охранниками стоял красный и растрепанный князь Левандовский. Глаза его метали молнии, а руки были сжаты в кулаки. Но, завидев меня, мужчина сник и растерянно произнес:
— Так это вы тут, Александр Лукич?
— Аркадий Власович, — приветственно кивнул я заведующему кафедрой. — Приношу свои извинения за то, что вас не предупредили о моей работе на кафедре.
— Уверен, что произошло какое-то недоразумение, — чуть обиженно протянул князь, стараясь заглянуть в приоткрытую дверь.
Я закрыл дверь и любезно улыбнулся:
— Наверняка.
Скорее всего, Левандовскому ничего не сообщили, понадеявшись на то, что он не явится, пока я занимаюсь артефактом. Иногда проще ничего не говорить. Хотя этот факт мне не очень понравился, в конце концов можно было просто заявить о секретности.
Впрочем, это вряд ли помогло бы от любопытства князя.
Я отошел в сторону и Левандовский последовал за мной, бросив на прощание хмурый взгляд охране.
— Так что происходит, Александр Лукич? — тихо спросил он, когда мы отошли достаточно далеко, чтобы никто не услышал наш разговор.
— Увы, у меня нет полномочий раскрыть вам детали. Но уверяю, ваша кафедра в безопасности. И принесет ощутимую пользу.
— Для… — князь многозначительно задрал голову и указал пальцем наверх.
— Не могу сказать, — не менее многозначительно улыбнулся я.
— Ох, дела, — восхищенно протянул он. — Если что-то понадобится… Вот! — Левандовский порылся в кармане и протянул мне связку ключей: — Это от моего кабинета, ваше сиятельство. Там вы можете найти редкие накопители. Берите всё, что вам потребуется.
— Благодарю, ваша светлость, — я принял ключи и добавил слегка таинственно: — О вашей готовности помогать не забудут.
— Ну что вы, — заведущий кафедры раскраснелся. — Ни к чему благодарность, мне достаточно знать, что я в силах помочь империи. Это мой долг и великая честь.
Надо бы у Баталова попросить какую-нибудь грамоту хвалебную для князя. Или даже медаль. Наверняка у конторы подобного полно. Для них мелочь, а человеку приятно будет.
Мы расстались после заверения Левандовского в том, что он лично проследит, чтобы никто и близко к кафедре не подойдет.
В кабинете князя и правда нашлось немало интересного. Я осмотрел помещение из любопытства, но взял на заметку некоторые вещицы. Например осколок какого-то небесного тела, напитанный природной магией так плотно, что было похоже на часть поглотителя вроде острова или пещеры под заводом Воронцова.
Одна такая штука сможет дать много полей урожая в сложных условиях вроде неплодородной почвы.
Забавным оказался и маленький золотой шар. На нём была тончайшая чеканка узоров, а внутри находился концентрированный заряд животной магии. Старинный артефакт, из тех времен, когда главными средствами передвижения были четвероногие. Сейчас шар пригодился разве что остановить обезумевшее стадо где-нибудь в степях.
Всё же в императорском хранилище были вещи поинтереснее.
Я вернулся к работе и не отвлекался даже на обед. Нужно было успеть до вечера, ведь меня ждали на ужин у графини Варягиной.
До самого последнего момента я всё перепроверял несколько раз. Ответственность за политические последствия меня не тяготили. А вот за отлично сделанную работу — да.