– Ты права, но я не могу думать ни о чем другом.
– Так будет не всегда, скоро все обязательно наладится! Если, конечно, ты сама этого захочешь и перестанешь себя терзать. А сейчас ты занимаешься каким-то мазохизмом, извини за прямоту.
Дежавю. Все это я слышала каждый раз, когда предпринимала очередную попытку выбросить Никиту из своей жизни.
– Ты понимаешь, что он тебя не любит? Прими это как факт. Это жестоко, но это тебя отрезвит. Хватит верить его словам, которые ничего не значат! Сколько раз ты уже на этом обжигалась?!
Я включила телевизор, но, как назло, не нашла ни одной хорошей комедии. Зато показывали мелодраму «Дневники памяти», и я благополучно прорыдала весь фильм. Мне было горько и жалко себя. Я отдавала этому мужчине всю свою душу, а взамен получила разбитое сердце и подорванное здоровье.
Я проклинала тот день, когда устроилась на работу в нашу компанию. Если бы я этого не сделала, мы бы никогда не встретились и всего этого кошмара со мной бы не происходило. Какого черта я с самого начала ввязалась в эту историю?!
К концу второй недели больничного мое физическое состояние немного улучшилось, чего нельзя было сказать о моральном. Впереди меня ожидало новое испытание – первый рабочий день.
Вначале мне казалось, что возвращение к привычному ритму жизни поможет мне скорее прийти в себя. Но, как только я увидела в коридоре Никиту, внутри все сжалось, а на глазах выступили слезы. Мне хотелось зарыть голову в песок и спрятаться от собственных чувств. Как ужасно было понимать, что человек, который меня не любил, мог вызывать во мне такие сильные эмоции и мгновенно выбить меня из колеи одним своим появлением. Я думала, что немного пришла в себя за время больничного, но наша встреча доказала обратное.
Он вел себя так, словно мы вообще не были знакомы. Я уже порывалась вызвать такси и уехать домой, сославшись на резкое ухудшение самочувствия, но заставила себя успокоиться. Я должна была пройти через это, чтобы раз и навсегда поставить точку в наших отношениях.
Таковы были итоги моего романа: я все сильнее погружалась в свою депрессию, а он жил дальше как ни в чем не бывало. От чувства жуткой несправедливости хотелось топать ногами и кричать, но я старалась не унывать и сосредоточиваться на работе. Я прекрасно понимала, что страданиями только усугубляю свое состояние, а ему от этого ни горячо ни холодно. Это осознание придавало мне сил окончательно не пасть духом.
Три часа я пыталась написать пресс-релиз, но в голове не рождалось ни одной стоящей мысли. Никогда еще я не чувствовала себя такой бесполезной и разбитой. Я ни о чем не могла думать – мной руководил постоянный страх.
Когда я вернулась домой, сердце сильно стучало, в висках пульсировало. Я опять вызвала скорую. Давление 160 на 110, пульс 120. Мне сделали укол, и паника немного отступила.
– Может, тебе пару дней поработать дома? – предложила Вероника на следующее утро. – Твой Зорин хороший дядька, он наверняка пойдет тебе навстречу.
– Я не могу вечно прятаться. Так я никогда не выйду из этого состояния. Я должна смириться с тем, что мне придется видеть его пять дней в неделю, и со временем, надеюсь, меня перестанет это волновать.
– Да уж, вот чем чреваты служебные романы…
Добавить здесь было нечего. Иногда мне так хотелось подойти к нему, взять за руку, поговорить, обнять. Злость, обида и ненависть плавно переплетались с нежностью, желанием и огромной привязанностью. Мне было странно и невыносимо мучительно находиться рядом с ним и не иметь возможности прикоснуться. Меня раздражало его безразличие, но я изо всех сил старалась не подавать вида, что меня это беспокоит.
Следующие два месяца моей жизни напоминали фильм ужасов. С каждым днем я все сильнее ненавидела дорогу до работы – она превратилась для меня в настоящее испытание. Я почти не спала ночами, а днем изо всех сил пыталась совладать с апатией и сосредоточиться на делах.
И повсюду меня преследовал этот липкий, всепроникающий страх, от которого нигде не удавалось скрыться.
Раньше лучшим способом избавления от неприятных мыслей для меня была именно работа. Но в связи с новыми обстоятельствами сосредоточиваться стало непросто. Моя работоспособность заметно снизилась, и я понимала, что скоро это заметит начальство. Однако, как бы я ни старалась, у меня не получалось трудиться в прежнем ритме: выполняла только половину запланированного на день объема, а порой и того меньше. Общение с заказчиками тоже оставляло желать лучшего, и это меня сильно расстраивало.
Моя жизнь разваливалась на части, и с каждым днем я все отчетливее это понимала. Раньше провести выходные дома было для меня чем-то сверхъестественным. Я постоянно посещала разные интересные места, вела активную жизнь, всегда находилась в окружении людей и в центре событий. Теперь же я старалась лишний раз не выходить из квартиры, тем более без имеющегося на то повода. Даже поход в магазин становился для меня подвигом. Никогда не думала, что в тридцать лет обреку себя на домашнее заточение в четырех стенах. Прежде я обожала танцы до утра в клубах с подругами. Сегодня пойти в ночной клуб или даже в кино стало для меня сродни тому, чтобы добровольно отправиться на войну.
Я не могла пользоваться лифтом, а поднимаясь по лестнице, каждый раз испытывала одышку. Проблемы с дыханием следовали за мной неотступно. Меня пугало абсолютно все: я боялась громких голосов и музыки; когда у кого-то из коллег звонил телефон, я вздрагивала, как ошпаренная. В своем телефоне я включила беззвучный режим.
Мне было сложно держать себя в руках, когда люди приближались вплотную – тревога сразу нарастала: начальник наклонился надо мной, чтобы показать что-то в своей папке на компьютере, а мне захотелось оттолкнуть его и сбежать. Я чудом сдержалась, а потом полчаса плакала в туалете от ощущения безвыходности своего положения и чувства собственного бессилия.
На следующий день я не смогла выйти на работу. Я не могла объяснить, что конкретно вызывало во мне такой ужас, но факт оставался фактом. Я осознавала, что порой вела себя неадекватно, но ничего не могла поделать. Когда случались всплески агрессии, я совершенно не контролировала свое поведение. Мне было стыдно с этим жить, и я боялась, что о приступах могут узнать коллеги.
Навязчивый страх, что приступ снова повторится, безвылазно сидел во мне, не давая спокойно жить. Но сюрпризы на этом не заканчивались, и состояние лишь ухудшалось.
Вскоре у меня появились проблемы со зрением. Я стала плохо видеть, глаза болели и слезились. Я постоянно чувствовала себя уставшей, измотанной, несчастной. У меня часто кружилась голова, и я все время боялась упасть. Особенно тяжело было спускаться в метро, но мне пришлось отказаться от управления автомобилем на неопределенное время: таблетки вызывали странное состояние некоей прострации, к тому же я не могла предугадать, что случится со мной в следующую секунду. Поэтому я старалась привыкнуть к новому виду транспорта.
Ошибки, допускаемые при возникновении панической атаки.
Чего не следует делать ни в коем случае:
1. Самостоятельно ставить диагноз и заниматься самолечением.
Это не та проблема, от которой можно избавиться, начитавшись отзывов в интернете или послушав советы знакомых. Допустим, вы прочитали статью девушки, которая самостоятельно, не обращаясь к специалистам, победила этот недуг с помощью определенных антидепрессантов. И вы, не посоветовавшись с врачом, каким-то образом достаете рецепт на этот препарат и начинаете принимать таблетки в надежде на то, что вам тоже поможет это средство. Но запомните: панические атаки очень многолики и сугубо индивидуальны. И то, что помогло одному человеку, другому может только навредить. Существует огромное количество медикаментов, которые используют в борьбе с панической атакой, и у каждого лекарства свои побочные действия, противопоказания, особенности переносимости и т. д. Также все может зависеть от стадии и силы проявления приступов панической атаки. Вы можете самостоятельно справиться с приступами возникновения страхов, но при этом останутся основные симптомы этой проблемы, например повышенное давление, тремор, затруднение дыхания и т. п. Поэтому лучше как можно скорее обратиться к врачу: найти хорошего, проверенного специалиста и следовать его рекомендациям. Универсальной таблетки от панического расстройства не существует!
2. Отказываться от психотерапии.
Правильное лечение панической атаки сочетает в себе медикаментозное воздействие и психотерапию. На самом деле, большинство наших проблем идет из головы. И анекдот про то, что все болезни от нервов, человеку, оказавшемуся в подобной ситуации, уже не кажется смешным. Поэтому для избавления от панических атак в первую очередь нужно найти их причину.
Справиться с этим самостоятельно удается далеко не всем.
Как правило, основанием для панических атак являются психотравмирующие события, например, эмоциональное потрясение. Психика пытается с этим справиться. И для этого у нее есть два месяца. Если по истечении двух месяцев человек по-прежнему погружается в негативные воспоминания о событии, травмировавшем психику, то это втягивает его в стабильно негативное эмоциональное состояние.
Это называется вспышками травматических ситуаций или, другими словами, флешбэком. Если флешбэк имеет место быть, то это является первым признаком того, что существует некая психотравма. А в этом случае чем раньше была оказана специализированная медико-психологическая помощь, тем благоприятнее прогноз развития личности. Иначе высока вероятность возникновения неврозов, личностных и профессиональных дезинтеграций: человек хуже работает, происходят различные личностные изменения по травматическому типу, также могут встречаться алкоголизм и наркомания. Лечением этих расстройств занимаются психологи и психотерапевты. Таблетки здесь помогают, но исключительно на химическом уровне: если в мозге есть очаг возбуждения, то таблетка тормозит его именно на уровне химических составляющих. Есть таблетка – есть спокойствие. Однако существует такое понятие, как «толерантность»