Потом гид повел нас смотреть окошечко в стиле мануэлино, самую характерную «жанелу» из всех возможных. Ненамного больше простой отдушины, его проем был облеплен со всех сторон морскими и подводными сувенирами, водорослями, ракушками, якорями, брамселями и швартовами. В прославление достижений здешних рыцарей на поприще океаноплавания. По сторонам окна, на чем-то вроде декоративной ленты, опоясывающей приоконные пилоны, я увидел высеченные знаки Подвязки. Как может быть символ английского ордена в португальской военной крепости? Гид не знал, что отвечать, но через некоторое время, проводя нас по противоположному крылу, кажется, северо-восточному, показал нам знаки Золотого Руна. Я не мог не подумать о тончайшей игре соответствий, объединяющих Подвязку с руном, руно с аргонавтами, аргонавтов с Граалем, Грааль с тамплиерами. Я вспоминал и бредни полковника Арденти, и какие-то страницы из сочинений одержимцев… И прямо подскочил, когда гид-португалец ввел нас в залу со сводчатым потолком, усеянным розетками. Из доброй половины розеток глядела бородатая, козлоподобная физиономия. Бафомет…
Мы спустились в крипту. Сойдя семь отлогих ступеней, пол необработанного камня подкатывается к абсиде, в которой так и видится алтарь или трон Великого Магистра. Но чтоб приблизиться к нему, надо пройти под семью сводами, в середине каждого из коих – роза, каждая крупнее предыдущей, а последняя, совершенно распустившаяся, нависает над колодцем. Крест и роза в тамплиерском монастыре, в зале, которая, несомненно, создавалась до розенкрейцерских манифестов! Я задал гиду несколько вопросов в этом духе, он улыбнулся: – Знали бы вы, сколько оккультистов паломничает сюда к нам… Говорят, это был зал инициации…
Случайно попав в еще не отреставрированное помещение, я наткнулся на пыльную мебель и картонные короба. Рассеянно запустил руку в короб – вынулся растерзанный том на еврейском языке, приблизительно семнадцатого века. Что делает еврейская книга в Томаре? Гид ответил, что тамплиеры поддерживали отношения с местной еврейской общиной. И, подведя меня к окну, показал кусок французского сада с маленьким изящным лабиринтом. Творение, сказал он, еврейского архитектора восемнадцатого столетия, Самуила Шварца.
Второе свидание в Иерусалиме… А первое назначалось в замке. Не так ли говорится в провэнском завещании? О господи, вот он, заветный замок, замок первого съезда. Это не Монсальват рыцарских романов, не Авалон в Гиперборее. Они искали место для срочной ретирады. Что первым делом приходило им в голову, храмовникам из Провэна, привыкшим командовать гарнизонами, а не читать романы Круглого стола? Отступаем на укрепленные позиции, окапываемся в Томаре. И там под именем Рыцарей Христа уцелевшие храмовники пользовались всеми благами свободы, неограниченными гарантиями! И там-то у них была условленная сходка со связными второго отряда!
Я ехал из Томара, и воображение мое полыхало. Наконец-то я прочувствовал серьезные аспекты Послания, переданного нам полковником. Храмовники, перейдя на нелегальное положение, выработали план, предназначенный продлиться шестьсот лет и завершиться в нынешнем столетии. Тамплиеры были серьезные люди. Если они писали «замок», они действительно имели в виду серьезный замок. Действие Плана начинается в Томаре. В этом случае какой идеальный маршрут мог быть намечен на будущее? Какая последовательность для пяти предполагающихся слетов? Места, в которых тамплиеры могли рассчитывать на радушный прием, на покровительство, единомыслие. Полковник называл нам Стонхедж, Авалон, Агарту… Все это глупости. Текст Завещания следовало проанализировать по-новому.
Разумеется, повторял я сам себе, возвращаясь домой, речь не идет о том, чтоб открыть секрет тамплиеров, а о том, чтобы изобрести его.
Для Бельбо, по-моему, было неприятно напоминание о малоудачной истории с полковником. Тем не менее листок он мне отыскал, порывшись в самом нижнем ящике. А все-таки, заметил я про себя, он его хранил. Мы вместе перечитали Послание провэнцев. После стольких-то лет.
Все начиналось фразой, зашифрованной по Тритемию:
«Les XXXVI invisibles separez en six bandes» – «Тридцать шесть невидимых, разделенных на шесть отрядов».
Потом шло:
а la… Saint Jean
36 р charrete de fein
6… entiers avec saiel
p… les blancs mantiax
r… s… chevaliers de Pruins pour la… j. nc
6 foiz 6 en 6 places
chascune foiz 20 a… 120 a…
iceste est l’ordonation
al donjon li premiers
it li secunz joste iceus qui… pans
it al refuge
it a Nostre Dame de l’altre part de l’iau
it a l’ostel des popelicans
it a la pierre
3 foiz 6 avant la feste… la Grant Pute.
Через тридцать шесть лет после повозки с сеном, в ночь Иоанна Крестителя года 1344 шесть запечатанных посланий рыцарям в белых плащах, снова упорствовавшим после покаяния, рыцарям из Провэна, в целях отмщения. Шесть раз шестеро в шести местах, раз в сто двадцать лет, таков План. Первые едут в замок, потом соединяются с теми, кто ест хлеб. Потом опять в укрытие, потом опять к Нашей Владычице с той стороны реки, после этого в дом к попликанам, а потом к камню. Как видите, в 1344 году План рекомендует тамплиерам отправляться в замок. И действительно, они укрепляются в Томаре начиная с 1357-го. Теперь давайте подумаем, куда могли в это время заслать второе подразделение. Ну, раз-два-три, убегающие тамплиерчики, куда бы нам приклонить ваши буйные головы?
…Н-ну… допустим, рыцари сенной телеги высадились потом в Шотландии… но почему оказаться в Шотландии называется «у тех, кто ест хлеб»?
Но меня уже невозможно было сразить. По ассоциативным цепочкам я мог бы участвовать в чемпионате мира. Прекрасно, начинаем с любого места. Шотландия – Горная страна – друидические обряды – ночь святого Иоанна – летнее солнцестояние – костры на Ивана Купала – Золотая ветвь… Попробуем, хотя успех не гарантирован. Что-то я читал о кострах в «Золотой ветви» Фрэзера.
Я позвонил Лии. – Слушай, возьми, пожалуйста, «Золотую ветвь» и посмотри костры на Ивана Купала.
Лия искала, как всегда, недолго. – Что тебя интересует? Древний ритуал, отмечен во всех странах Европы. Празднуется день, когда солнце занимает максимальную высоту над горизонтом. Святого Иоанна добавили, чтобы охристианить все это дело…
– А едят хлеб? В Шотландии?
– Не написано… А, вот. Хлеб едят не на Ивана Купала, а первого мая, в ночь первомайских костров или ночь Белтейн, имеется такой праздник друидического происхождения, в особенности на севере и северо-западе Шотландии…
– О, вот то, что надо! Едят хлеб? Сказано почему?
– Делают лепешки из пшеничной и овсяной муки и выпекают на угольях. Потом какой-то ритуал, воспроизводящий доисторические человеческие жертвоприношения… Эти лепешки называются бэннок – bannock.
– Как? Скажи по буквам! – Я записал, поблагодарил, заверил, что она моя Беатриче, моя фата Моргана и еще какие-то нежности. И тут я постарался припомнить один пассаж из своего собственного диплома: секретное ядро ордена, согласно легенде, укрылось в Шотландии при короле Роберте Брюсе: храмовники помогли этому королю выиграть битву при Бэннок Берн. Король же отблагодарил их, учредив новый орден Кавалеров святого Андрея Шотландского.
Я вытащил из шкафа Большой английский толковый словарь и проверил свою догадку. Бэннок на средневековом английском (bannuc на древнесаксонском, bannach на гэльском) – это что-то вроде крекера, выпеченного на плите или на гриле, из ячменя, овса или любого другого зерна. Берн (burn) – это поток. Оставалось только перевести на французский так, как могли перевести французские тамплиеры, оповещая об обстановке в Шотландии своих провэнских компатриотов, и выходило что-то вроде Хлебного ручья или Булочной протоки – в общем, хлеб в любом случае присутствовал. Те, кто при хлебе, – означало те, кто выиграл сражение на Хлебном ручье, то есть шотландская ветвь распавшегося ордена, которая в то время, когда писался текст, возможно, распространилась уже на всю территорию британских островов. Логично, суперлогично, архилогично. Маршрут Португалия – Англия. Это естественнее, чем Северный полюс – Палестина.
68
Пускай твои одежды будут белыми… Если ночь, засвети множество лампад, пусть все озарится… Тогда начинай переставлять буквы, по одной или по нескольку, меняй их местами, передвигай и сочетай до тех пор, пока сердце твое не станет горячо. Будь внимателен к перемещению букв и к тому, что может произойти от их смешивания. И когда ощутишь, что в сердце твоем горячо, когда увидишь, что перестановкой букв тебе удается постичь вещи, которые иначе не удалось бы тебе постигнуть, ни самостоятельно, ни обратяся к Преданию, когда ты готов воспринять наитие божественной мощи, которая войдет внутрь тебя, напряги тогда всю глубину помысла, чтобы вообразить в твоем сердце Имя и Его Ангелов наивысших, как если бы они были человечны и находились перед тобой неподалеку.
– Складно, – сказал Бельбо. – А где в таком разе у них Убежище?
– Шесть ячеек, как мы уже поняли, получили приказ законспирироваться в шести местах, из которых только одно фигурирует под именем Убежища. Что нестандартно. Следовательно, можно сделать вывод, что в других местностях, например в Португалии или в Англии, тамплиеры могли жить не скрываясь, только переменивши свое имя, а вот в этом конкретном месте они должны были прятаться. Я сказал бы, что Убежищем вполне могли бы называть место, в котором схоронились тамплиеры Парижа, когда им пришлось покинуть Тампль. Вдобавок, мне кажется еще и разумным, чтобы маршрут из Англии пролегал через территорию Франции. Почему бы не предположить, что у храмовников сохранялся подпольный центр в городской черте Парижа, в тихом и спокойном месте? Они хорошо понимали, что такое политика, и предполагали, что через два столетия многое в жизни Франции переменится и что возможно станет и во Франции действовать при свете дня, или почти при свете.