ритм и прежде всего время.
Следовательно, мы говорим, с одной стороны, о принципе удовольствия, имеющем корни во влечениях и, с другой стороны, о мазохизме в его отношениях со временем.
Принцип удовольствия оставался всегда первичным, отправной точкой, поскольку он описывал ранние процессы, первичные процессы. В статье «Положение о двух принципах психического события» (1911) Фрейд пишет: «В психологии, основанной на психоанализе, мы привыкли брать за исходный пункт бессознательные процессы души, особенности которых нам стали известны в результате анализа. Мы считаем их более старыми, первичными, пережитками фазы развития, в которой они были единственной формой душевных переживаний. Высшую тенденцию, которой подчинены эти первичные процессы, легко выявить; она называется принципом удовольствия/неудовольствия (или кратко – принципом удовольствия)» (Freud, 1984a, p. 2). Принцип удовольствия, следовательно, является первым законом функционирования психических процессов, и именно из первичного принципа удовольствия развивается принцип реальности, который является его модификацией. Данная ситуация меняется в контексте статьи «Экономическая проблема мазохизма». Вот что пишет Фрейд по этому поводу: «В любом случае мы должны сознавать, что относящийся к влечению к смерти принцип нирваны у живого существа подвергается модификации, благодаря которой он стал принципом удовольствия, и отныне мы не будем принимать эти два принципа за один» (Freud, 1973b, p. 288; курсив мой. – Б. Р.).
Таким образом, так же как принцип реальности исходит из принципа удовольствия, в интересующей нас статье сам принцип удовольствия оказывается вторичным, модификацией принципа нирваны, которая ему «предшествует». Естественно, в данном случае речь не идет о временных – хронологических отношениях, но с точки зрения метапсихологии Фрейд представляет принцип удовольствия модификацией другого принципа, и нас интересуют те условия, в которых эта модификация произошла. Фрейд продолжает: «От какой силы произошла такая модификация, нетрудно догадаться, если вообще захочется проследить за ходом этого рассуждения. Это может быть только влечение к жизни, либидо, которое таким способом навязало свое участие в регуляции жизненных процессов наряду с влечением к смерти» (ibid.; курсив мой. – Б. Р.). Итак, принцип удовольствия является модификацией принципа нирваны, именно либидо привносит или навязывает закон функционирования влечения к смерти (принцип нирваны). В этом случае мы можем использовать метафору параллелограмма сил: две силы – влечение к смерти и влечение к жизни – в итоге формируют принцип удовольствия.
Такая модификация могла осуществиться лишь в условиях понимания существования так называемого объединения влечений, связывания влечения к смерти силой либидо.
Принцип удовольствия, таким образом, меняет существенно свой характер. Больше нет этого абсолютного способа функционирования (абсолютной отправной точки) определенного количества возбуждения: необходимо, напротив, предполагать вариации у разных личностей и изменения у одной и той же личности. Действительно, как мы знаем, объединение влечений зависит от объекта: оно формируется, начиная с первичных отношений, в рамках диады мать – дитя, и, естественно, оно зависит от частных условий этих отношений. И более того, по воле разных превратностей объединение – разъединение влечений, функционирование принципа удовольствия в жизни каждого индивидуума также меняется. Это соответствует клиническим факторам. Требование удовольствия и условия для этого у психотика и у невротика являются фундаментально различными, если принять во внимание лишь этот феномен. Нам известно, что некоторые хронические психически больные нуждаются в беспрерывной мастурбации с утра до вечера для снижения невыносимого для них напряжения возбуждения (и тревоги, его сопровождающей), и эти их действия соответствуют количественному определению удовольствия как необходимости снижения напряжения возбуждения, все это относится к невротикам, которые относительно лучше справляются со своим возбуждением (которое не становится травматичным). Такая относительность принципа удовольствия в зависимости от индивидов, от ситуаций и периодов предоставляет основу и цель для аналитической терапии: можно сказать, что помимо прочего мы стараемся изменить в количественном определении принципа удовольствия наших пациентов их требования удовольствия, срочность удовлетворения и т. д.
Необходимо вернуться к объединению влечений и к истокам принципа удовольствия. Нам нужно понять, в какой момент происходит первичное объединение влечений, что образовывает этот принцип; не определить «точное время», а отметить, наряду с каким другим событием оно происходит. Таким образом, мы можем понять, почему эти дискуссии разъясняются в статье «Экономическая проблема мазохизма». Это другое событие и есть первичный эрогенный мазохизм, о котором Фрейд говорит следующее: «Этот мазохизм [эрогенный первичный] – свидетель, остаток той фазы формирования, на которой возник столь важный для жизни сплав влечений к смерти и Эроса» (ibid., p. 292). Мазохизм, как и принцип удовольствия, является «продуктом» такого объединения влечений, такого смешения-сплава первичных влечений. Они являются двумя аспектами, двумя лицами одного и того же психического момента. В данном случае речь идет об организующем моменте, о первичном структурировании архаического Я, которое организуется вокруг первичного эрогенного мазохистического ядра и закона, который руководит этим функционированием, – принципа удовольствия.
Каково же значение такой глубинной солидарности мазохизма и принципа удовольствия для понимания этого феномена и психоаналитического понятия удовольствия? Согласно старому определению принципа удовольствия и принципа нирваны, принцип удовольствия доходит до реализации цели влечения к смерти; удовольствие в своем «стремлении свести к нулю» напряжение возбуждения парадоксально становится эквивалентом расширения, саморазрушения, смерти. Маловероятно, чтобы такое саморазрушение могло бы ощущаться в тот или иной момент, как неудовольствие, что является явным противоречием, свойственным абсолютному удовольствию. Влияние мазохизма на концепцию принципа удовольствия позволяет обойти эти саморазрушительные устремления к абсолютному удовольствию, принцип удовольствия переживается другим способом. Сказать, что Фрейд модифицирует принцип удовольствия в зависимости от свойственного мазохизму «парадокса», не значит ли сказать, что мазохистическое удовольствие становится моделью удовольствия? Мы в это верим и мы думаем, что именно в этом и состоит позиция, которая созвучна «Экономической проблеме мазохизма» и которая не расходится с теорией психоанализа. Таким образом, удовольствие становится сочетанием удовольствия и неудовольствия, которое скрывает в себе меняющуюся, но неизбежную дозу мазохизма. Это удовольствие – неудовольствие, каким является удовольствие, изменчиво; в некоторые моменты оно приближается к чистому (почти что) удовольствию, когда составляющее его неудовольствие близко к нулю, и, наоборот, оно переживается как «чистое» неудовольствие, когда составляющее его удовольствие близко к стиранию. Если удовольствие по своей сути становится удовольствием-неудовольствием, то это объясняется тем, что этот процесс сложный и он направлен на достижение единства, учитывая, как возбуждение (аспект неудовольствия), так и разрядку (аспект удовольствия). Разрядка влияет (ретроактивно) на возбуждение, которое, в свою очередь, полностью не исчезает во время разрядки. Старая формулировка принципа удовольствия отделяла возбуждение от разрядки, неудовольствие от удовольствия внутри диалектики удовольствия: это «отделение» и называлось мазохизмом, при котором удовольствие – неудовольствие неизбежно солидарно, обязательно «парадоксально». Напротив, внутренняя диалектика удовольствия становится манифестной в появляющемся мазохистическом удовольствии, это проявление более явное, оно становится фундаментальной моделью удовольствия. Старая формулировка принципа удовольствия отрезала, таким образом, возбуждение от разрядки и мобилизовала два термина, связанные в живом процессе, который обладает и своей собственной темпоральностью, и своим внутренним ритмом.
Сейчас нам предстоит, учитывая отношение, которое связывает мазохизм, рассматривать принцип удовольствия и время.
Как мы уже видели, Фрейд модифицировал исключительно количественное определение принципа удовольствия, присоединив к нему качественный аспект. В связи с этим качественным характером он выдвигает следующую гипотезу: «Мы бы продвинулись намного дальше в психологии, если бы смогли указать, в чем состоит этот качественный характер. Возможно, дело в ритме, временной последовательности изменений, повышений и снижений количества раздражения; мы этого не знаем» (ibid., p. 288; курсив мой. – Б. Р.). Этот текст заставляет нас размышлять об от ношениях времени с принципом удовольствия и с мазохизмом. Он также ставит нам двойную проблему. В первую очередь, появляется вопрос о связи между принципом удовольствия и темпоральностью, иначе говоря, почему вопрос времени является основным в модификациях, которые нужно ввести в теоретическую формулировку принципа удовольствия, для того чтобы была возможность адаптировать его к клиническим данным, прежде всего, к клинике (эрогенного) мазохизма. Затем нужно знать, какова связь между временем и мазохизмом. Мы утверждали, что изменения, сделанные в формулировании принципа удовольствия, содействуют интеграции мазохизма в это определение. В этом случае необходимо узнать, в чем мазохизм связывается со временем и является ли время тем, что меняет понимание принципа удовольствия.