Потом Дэвид и Рамон переходили на другие темы, а Глостер снова чувствовал себя уязвленным. Ему никак не удавалось постичь образ мыслей юного Пэрри, это было выше его понимания. То ли мальчуган считал его просто ценным подспорьем в стремлении добраться до дому, то ли все же был ему по-настоящему преданным другом. Том не раз задавал себе эти вопросы, огорчаясь и сожалея, что взвалил на себя такую немыслимую ношу.
Настал день, когда гаучо, придержав коня, объявил, что видит вдали эстансию, однако мальчик наотрез отказался туда ехать.
— Мы уже в краях, где знают моего отца, — заявил он. — На этой эстансии я бывал. Знаю там половину народу, и меня там знают.
— Тогда почему бы не заглянуть туда и не начать день с доброй чашки чая?
— К чертям тебя и твой чай! — крикнул Дэвид. — Жить, что ли, не можешь без чая?
— Во всяком случае, не вижу никакого вреда.
— Когда-нибудь тебе это выйдет боком. Теперь послушай меня. Не пройдет и пяти минут после нашего появления на этой эстансии, как кто-нибудь помчится на быстром коне в дом моего отца.
— Зачем ему это, если только он тебе не враг?
— Дело не в том, что он мне враг. Но все знают, что мачеха меня ненавидит и услала прочь. Если я вернулся, да еще в таком виде, одетый как оборванец, что они скажут? Да ничего не скажут, а только поспешат донести ей, чтобы получить ожидаемую награду. О, она очень щедра с теми, кем довольна! Но попробуй ей не угодить — тогда испытаешь такое, чего врагу не пожелаешь!
И Том опять себе представил дьявола в женском обличье.
— Как только твой отец мог жениться на такой женщине? — удивился он.
Не дожидаясь, что на это скажет мальчик, Рамон горько заметил:
— Да потому что дурак! Говорят, в первый раз женятся по необходимости, во второй — по глупости, а в третий, когда сходят с ума. Он женился второй раз — женился на хорошенькой мордочке! Понял? Я тоже был два раза женат. В первый раз женился на дуре, во второй — на хорошеньком личике. Зачем так жениться? Красоты хватает лет на пять, не больше. И все равно мужчины идут по одной и той же дурацкой дорожке. Ха! Если бы я отвечал за браки, то женился бы по жребию. Тогда неудачники стали бы винить невезение, а не самих себя. Женщины? Ведьмы они! — И добавил: — Я совсем не имею в виду твою мачеху, сеньор. Она, конечно, знатная особа и выше моей критики. И все же мы тоже кое-что понимаем в жизни. Ставлю десять долларов против одного, что твой папаша женился из-за ее личика!
— Никакого сомнения, — согласился мальчуган. — Но хватит о ней. Сейчас надо думать о другом — как подобраться к дому и увидеться с отцом. Мачеха наверняка уже получила весточку от Негро, что я выскользнул из его рук. Может, сам Негро уже здесь и ставит нам ловушку! Ни в чем нельзя быть уверенным, друзья, разве только в том, что самое трудное впереди!
Глава 27КРОВЬ НА РУКЕ РАМОНА
Наконец они добрались до поместья Пэрри. Издали оно казалось облачком на горизонте. Подъехав поближе, различили множество больших деревьев, полностью заслоняющих дом. А за ними раскинулся сад, дающий дому тень и прохладу. Сад, в свою очередь, был обнесен живой изгородью — обсажен кустарником и купами кустов покрупнее. По обе стороны дома живописно поблескивали среди зелени искусственные озерки.
Юный Дэвид был страшно возбужден.
— Смотрите! — воскликнул он. — Наконец-то мы здесь. Думал, никогда больше не увижу этого места, но вы меня сюда вернули. Да благословит вас Бог! Думаю, он к нам милостив. Уверен, все мы станем богатыми — все трое! Вот он, дом! — И со злостью продолжал: — Представляешь, Том, что сейчас с ней творится! Как она кипит от злобы! Чувствует, что мы все ближе и ближе, но не знает, когда появимся. Не смеет ни слова сказать отцу. Неустанно ломает голову, как меня поймать! О, какое, должно быть, испытывает мучение! Ненавидит меня больше, чем когда-либо, если можно ненавидеть еще сильнее!
— Неужели в ней нет ничего хорошего? — полюбопытствовал Том.
— Разве плохо, если женщина красивая и смелая? — вместо ответа спросил мальчик.
— Конечно хорошо.
— Тогда хотя бы это у нее есть. О, она может быть доброй! В доме живет Алисия.
— Кто такая?
— Кузина мачехи. Довольно молоденькая. Надо видеть, как мачеха к ней добра. Алисия очень нуждается. У нее нет ничего, кроме того, что дает ей кузина. Так вот, мачеха ее очень любит.
— Она сирота? — поинтересовался Том, жалея девушку.
— Алисия? Нет… то есть да, конечно сирота! Только она непохожа на сироту, как мы себе представляем. В Алисии нет ничего вызывающего жалость, скорее это сущий бультерьер. Просто ужас!
— Алисия?
— Ага.
— Тогда она как твоя мачеха?
— Что касается характера и сообразительности, можешь не сомневаться. Нет, она не такая, как мачеха. Алисия честная и справедливая. Видел бы ты, как она заступалась за меня перед кузиной.
— А мачехе не хотелось выгнать ее из дома?
— Конечно хотелось, и она сказала, что выгонит. Тогда Алисия не стала дожидаться, заявила, что уйдет сама, и ушла из дома. Представляешь? На пастбищах полно скота, готового растоптать любого, кто не верхом! Но Алисия — она такая! Словно огонь. Как говорят, сначала сделает, потом подумает. Мачеха побежала за ней, умоляя вернуться. Готов держать пари, что потом она не трогала Алисию много недель. Да, сэр, когда они сцепятся — это две тигрицы!
Послушав малыша, Том получил довольно отчетливое представление о том, что творится в доме.
— Почему она за тебя заступалась?
— Потому что честная и справедливая. Я бы сказал, не любит, когда обижают слабого.
— Так это очень хорошо.
— Хорошо? Да, в ней много хорошего. Только… помоги Бог тому, кто вздумает на ней жениться! Да будь он сам император — станет ходить перед ней на задних лапках. Для ее энергии не хватит двух царств. Ты не представляешь, что это за девица!
— Ха! — воскликнул Рамон. — Именно такая жена нужна настоящему гаучо!
— Правда? — рассмеялся мальчуган.
Однако их ждали более серьезные вещи. Надо было обдумать, как пробраться к дому. Спускался вечер, это позволит им подойти поближе. Но мачеха Дэвида почти наверняка поставила вокруг плотную охрану. Обойти часового потребуется много хитрости.
Рамон вызвался, как только стемнеет, пойти на разведку. Когда подошло время, он, пожав руки товарищам, бесшумно двинулся к дому.
Отпустив подпруги, Том и Дэвид застыли в напряженном ожидании. Теперь путники подошли к логову льва, осталось только попасть внутрь.
Тяжелое ожидание тянулось больше часа. Друзья стали уже беспокоиться.
— Да за это время, — заговорил мальчуган, — вполне можно было обойти вокруг всего дома и вернуться обратно. Хватило бы, чтобы пересчитать все бутылки в подвале! А его все нет. Черт побери, что он там делает?
Но едва Дэвид кончил говорить, как появился запыхавшийся Рамон. Обычно невозмутимый, на сей раз гаучо был взволнован. Зайдя за кусты, стал закуривать.
— Разглядел все, — объявил, отдышавшись. — Проведу вас как по ровной дорожке!
— Что?
— Серьезно. Видел твоего отца. Сидит в библиотеке. Окна были открыты, я видел его, как тебя.
— Наконец-то! — облегченно вздохнул Дэвид. — Опиши… как он выглядит?
— Крупный мужчина, очень большой. Может, покрупнее нашего друга. Подстриженные усы торчат как конская скребница, разве что у той щетинка покороче…
— Это он! — воскликнул мальчик. — Значит, ты его видел… а он тебя?
— Как он мог меня видеть? Он сидел в освещенной комнате, а я как кот смотрел из темноты.
Рамон победоносно засмеялся. Он так увлекся рассказом, что забыл о сигарете. Снова чиркнул спичкой.
— Брось! — предупредил Дэвид. — Не хватает еще костра!
Спичка все же вспыхнула. В ее свете Том увидел на рукаве куртки гаучо свежее красное пятнышко.
Довольный Рамон курил, глубоко затягиваясь.
— Огромный домище, — продолжал он. — Ради такого дома стоило скакать по горам и долинам. Не забудешь про меня, приятель, когда все это станет твоим?
— Конечно не забуду, — заверил мальчуган. — Но теперь расскажи, как можно подойти.
— Да совсем просто. Подобраться к трем живым изгородям, которые тянутся к…
— Конечно помню!
— Правда, там торчит много людей, следят за проходами между изгородями, но во втором и третьем ряду кусты довольно высокие.
— Так.
— Почти как деревья.
— Верно.
— С каждой стороны ветки опускаются почти до земли, но под ними можно вполне свободно проползти. Я это знал еще с детства! Так и подполз почти к самому дому. Вылез, как уже говорил, точно под окном библиотеки.
— Конечно же, кусты как раз туда подходят! — воскликнул Дэвид.
— Ну вот, посмотрел на твоего отца, потом тем же путем под живой изгородью вернулся обратно.
— И на это ушло два часа?
— Неужели?
— Почти!
— Разумеется, я не сразу вернулся. Задержался под изгородью, когда подполз поближе к караулившим. Хотел послушать, что говорят.
— И подслушал?
— Я? Конечно! В одном месте они стояли от меня не дальше чем в пяти футах.
— Кто там был?
— Один из них Фелипе Гузман.
— Что? Так я же проломил ему череп, как пить дать, — удивленно произнес Том Глостер. — Как он мог там оказаться?
— Не знаю, только череп у него в порядке. Там, где я пробирался в сад, он руководит охраной.
— И что они говорили?
— Много говорили о сеньоре Глостере, который, по их словам, сам дьявол!
— Ха! Для них он и есть дьявол, — заметил Дэвид.
— Так оно и есть! И будет страшнее дьявола еще до того, как рассветет!
— Ты тоже поможешь Дэвиду. Покажешь под присягой, что они наняли тебя убить нас или завести в засаду! — высказался Том.
— Да, могу присягнуть. Именно этого они боятся.
— Откуда тебе известно?
— Я слышал, как они это обсуждали и говорили, что если отколоть меня от вас, то у вас будет против нее очень мало улик.
— Но ты же с нами?