Оливер присоединился к юноше возле лошадей, хромая и жалуясь.
— Ты ранен? — встревожился Лютиен.
— Мой башмак, — ответил хафлинг, взяв его в руку, чтобы показать юноше. Башмак казался неповрежденным, хотя и очень грязным и мокрым, словно Оливер сунул его прямо в воду.
— Пятно! — пояснил хафлинг, поднимая его выше, почти к лицу Лютиена. — Когда я гулял по крыше купеческого фургона, я наступил на кровь мертвого циклопа. Теперь я не могу стереть пятно!
Лютиен пожал плечами, недоумевая.
— Я украл эти башмаки в лучшей закрытой школе в Гаскони, — ворчал Оливер. — У сына друга самого короля! Где я найду себе другие в этих диких землях, которые ты называешь домом?
— По-моему, с ним все в порядке, — возразил Лютиен.
— Он никуда не годится! — сокрушался Оливер, скрестив руки на груди и притопывая другой ногой, глядя на пострадавший башмак с истинным огорчением.
Лютиен посчитал, что лучше воздержаться от насмешек над расстроенным товарищем.
В нескольких футах от них поверженный циклоп застонал и начал шевелиться.
— Если он очнется, я дам ему в глаз, — ровным голосом предупредил Оливер. — Дважды.
Оливер устремил пылающий взгляд на Лютиена, которого распирало от смеха.
— А затем я напишу свое имя, свое полное имя, мое очень длинное полное имя на твоей толстой заднице, — пообещал хафлинг.
Лютиен уткнулся лицом в лохматую шею Ривердансера и затрясся от хохота.
Паром уже удалился на сотню ярдов и приблизился к островку Даймондгейт. Казалось, друзьям удался побег, и даже надувшийся Оливер повеселел.
Но затем канат неожиданно дернулся. Лютиен с Оливером оглянулись на берег и заметили циклона, повисшего на высоком шесте, державшем канат. Циклоп пытался перерубить канат топором.
— Эй, не смей этого делать! — заорал капитан парома, бросившись на корму. Лютиен уже собирался спросить, что же может случиться, и тут канат свободно провис. Юноша получил ответ на свой вопрос, когда паром, подхваченный течением, начал вертеться и его понесло к югу, прямо на скалы.
Капитан побежал в другую сторону, выкрикивая приказы единственному матросу. Тот бешено работал воротом, но паром не мог двигаться быстрее. Он продолжал ползти с удручающей медлительностью, и его неотвратимо увлекало к югу.
Лютиен и Оливер крепко вцепились в седла и пытались как-нибудь удержаться на ногах, когда паром резко качнуло. Он задел за несколько небольших скал, с трудом миновал огромный острый выступ и наконец врезался в скалы, обступившие маленькую узкую бухточку.
Груз посыпался в воду, циклоп, который только что начал приходить в себя, свалился вниз, ударившись о покрытый водорослями камень, где и затих. Одного из пассажиров постигла столь же печальная участь: он кувырком полетел в воду, извиваясь и вопя. Тредбар и Ривердансер удержались на ногах, хотя пони слегка наклонился на бок, наступив на босую ногу Оливера. Тот немедленно преодолел свое отвращение к испачканному башмаку и достал его из кармана.
Волны бушевали под ними, перетирая паром о камни, в щепки разбивая деревянные борта. Лютиен бросился ничком на палубу, подполз к борту, сгреб упавшего человека и выдернул его из воды. Капитан закричал, чтобы матрос вернулся к вороту, но выругался, поняв, что с незакрепленным концом управляющего каната паром не сможет вырваться из течения.
— Приведи Ривердансера! — закричал Лютиен Оливеру, поняв проблему. Он склонился с кормы парома и поймал конец каната, затем оглянулся вокруг, решив наконец, за который из множества камней лучше всего зацепить его. Юноша передвинулся на самый край и свернул канат петлей, готовясь к броску.
Волна чуть было не смыла смельчака за борт, но Оливер вцепился в пояс товарища и удержал на месте. Лютиен накинул канат на скалу и подтянул его как можно туже. Оливер вскарабкался на спину Ривердансеру и развернул лошадь, а молодой человек вскочил позади, привязав канат к задней луке седла.
Хафлинг очень осторожно двинул лошадь вперед, и веревка натянулась, выровняв качавшийся паром. Оливер заставлял лошадь двигаться вперед, не допуская ни малейшего провисания каната, пока Лютиен закреплял и натягивал его. Затем приятели освободили Ривердансера, и механизм вновь заработал, осторожно уводя паром из бухты и от скал. Вздох облегчения вырвался из груди капитана, матроса и четырех остальных пассажиров.
— Я отведу паром к Даймондгейтской пристани, — сказал капитан Лютиену, указывая на причал за скоплением скал. — Там мы подождем, пока с противоположной стороны за нами придет другая баржа.
Лютиен указал капитану назад, на пролив, где другой паром, полный циклопов, уже начал свой путь через канал.
— Нам необходимо попасть на другой берег, — сказал юный Бедвир. — Я прошу вас.
Капитан кивнул, с сомнением глядя на временно укрепленный канат, и двинулся назад, на нос парома. Однако всего через несколько минут он вернулся обратно, сокрушенно качая головой.
— Мы должны остановиться, — объяснил он. — На Даймондгейтской пристани подняли желтый флаг.
— И что? — спросил встревоженный Оливер.
— В пролив зашли киты, — объяснил Лютиен хафлингу.
— Нам нельзя туда, — добавил капитан. Он одарил парочку откровенно сочувственным взглядом, затем вернулся на нос. Лютиен и Оливер беспомощно взглянули друг на друга, затем на приближавшееся судно с циклопами.
Когда паром достиг Даймондгейтской пристани, Лютиен и Оливер помогли всем пассажирам сойти на берег. Затем хафлинг передал капитану еще один мешочек с монетами и вернулся к пони, демонстрируя нежелание покинуть судно.
— Нам нужно добраться до места, — объяснил Лютиен капитану. Оба смерили взглядом две сотни футов, отделявших их от земли.
— Флаг означает только то, что китов видели сегодня утром, — с надеждой заметил капитан.
— Мы знаем, что циклопы вполне реальны, — отозвался Лютиен, и капитан, кивнув, сошел, давая знак матросу поступить так же, предоставляя судно Лютиену и Оливеру.
Лютиен взялся за рукоятку ворота, уделяя больше внимания тому, что творится по сторонам, чем происходящему прямо перед ним. Оливер остался на корме, наблюдая за паромом с циклопами и до странности взволнованными людьми, оставшимися на острове. Выражение их лиц не на шутку встревожило обычно невозмутимого хафлинга.
— Эти киты? — спросил Оливер, присоединяясь к Лютиену. — Они очень большие?
Лютиен кивнул.
— Больше, чем твоя лошадь?
Лютиен мрачно взглянул на спутника и снова кивнул.
— Больше, чем паром?
Вновь последовал утвердительный ответ.
— Отвези меня обратно в док, — потребовал Оливер. — Я буду сражаться с циклопами.
Лютиен не отвечал, он изо всех сил крутил ворот и внимательно поглядывал из стороны в сторону, ожидая, что вот-вот над волнами поднимется зловещий черный плавник.
Циклопы миновали Даймондгейт, высадив двоих на островок. Оливер застонал, понимая, что те непременно попытаются вновь повредить канат. Но страхи хафлинга вскоре сменились восторгом. Канат был натянут очень высоко, и циклопам пришлось соорудить импровизированную пирамиду, чтобы до него добраться. Однако, как только судно с остальными циклопами отошло на безопасное расстояние, капитан парома, его матрос и другие пассажиры, включая того раненого, которого Лютиен вытащил из воды, подобрались поближе и столкнули и циклопов, и их башню с края причала в темную воду.
Слыша одобрительные возгласы Оливера, Лютиен повернулся, чтобы взглянуть на потрясающее зрелище. Юношу очень порадовала неожиданная помощь, хотя он понятия не имел, каким важным окажется этот маленький бунт впоследствии.
Оливер прошелся колесом, подскочил и застыл на месте, глядя на север и огромный плавник — раза в три как минимум превышавший его рост, — появившийся из темной воды.
Лютиен заметил выражение, внезапно появившееся на лице друга, и улыбка его погасла. Он поспешно огляделся вокруг, пытаясь определить источник тревоги.
Плавник дорсальского кита стремительно разрезал волны совсем неподалеку от них, а затем скрылся под водой. Юноша, лихорадочно пытавшийся припомнить все истории о грозных обитателях моря, которые он когда-либо слышал от местных рыбаков, оставил рукоятку и даже попытался повернуть ее в обратную сторону, чтобы притормозить паром.
— Крути! — заорал Оливер, бросаясь вперед, но Лютиен схватил его за руку и заставил остановиться.
— Молчи и не двигайся, — еле слышно прошептал молодой человек на ухо другу.
Они стояли абсолютно неподвижно, тесно прижавшись друг к другу, когда вода вокруг них потемнела и волна от проплывшего в глубине кита качнула паром, чуть не порвав канат. Когда сорокафутовая туша с кожей, испещренной черными и белыми пятнами, появилась с другой стороны парома, Оливер наконец воочию увидел его во всей красе. Десятитонный убийца! Несчастный хафлинг чуть не рухнул на палубу, ноги отказывались держать его.
— Стой спокойно, — прошептал юный Бедвир.
Теперь Лютиен подумал о циклопах. Они были обитателями горных нор и, естественно, немногое знали о повадках дорсальских китов.
Огромный плавник появился по правому борту судна, на этот раз двигаясь медленно, словно кит еще не решил, что ему делать дальше.
Лютиен посмотрел назад, на быстро приближавшуюся баржу с циклопами. Он улыбнулся и помахал рукой, показав им на огромный плавник.
Как и ожидал юноша, циклопы, слишком поздно заметившие опасность, впали в неистовство. Они заметались по палубе, а стоявший у ворота начал крутить рукоятку в другую сторону, пытаясь подать назад. Некоторые одноглазые даже начали карабкаться на канат.
— Неплохая идея, — заметил Оливер, поглядывая на их собственный направляющий канат.
Лютиен только молча указал на их преданных скакунов, и Оливер немедленно извинился.
Затем Юноша оглянулся на огромного кита, который, как он и ожидал, наконец принял решение. Циклопы, подняв панику, невольно привлекли его внимание, взбаламутив воду.
Когда курс чудовища, казалось, определился, Лютиен снова взялся за рукоя