Тут надо сказать, что Рим засуетился не только из-за качественного пиара. Причина есть и в самих мечах. Ранг великого артефакта не даётся за просто так. Можно долго рассуждать о качестве изделия, особых свойствах, но ключевое — эти артефакты способны изменить ситуацию. Километровый разрез — это само по себе не так уж круто. Нечто аналогичное, а то и похлеще, способен любой архимаг выдать. Нюанс в том, что Иван архимагом не был. Не рядовой мечник, но и не великий. С моим же артефактом, судя по слухам, он стал тем, кто меняет ситуацию. А уж объединившись с другими мечниками, то и вовсе. Они стали остриём армии, главным ударным отрядом. Что не осталось незамеченным, но такова суть человеческих отношений — действие порождает противодействие.
Я, как живущий не первую жизнь, и как человек, который прошёл свою войну, старался от всего происходящего держаться подальше. Что было сложно. Потому что чем дальше, тем сильнее общество погружалось в этот конфликт. В институтах только о том и говорили. Желая того или нет, случайно, намереваясь просто реализовать несколько задумок в семи мечах, я тем не менее принял пассивно-активное участие в происходящем. Ко мне подходили с вопросами студенты. Меня пытались вовлечь в военные проекты преподаватели и кураторы. Зануда передал вопрос от императора, не собираюсь ли я разродиться чем-то эдаким. Я не хотел. Но сначала согласилась Даура. Связка была проста. Её мужик как раз таки принял самое активное участие в разборках, вот и она подключилась. Следом сдалась Елена. Оказалась, что моя няшка-заучка — настоящая патриотка, и, когда империя сказала надо, она снова вписалась в разработку военно-боевых дронов малого размера для самых разных операций.
Попробуй увернуться от войны, когда все вокруг говорят о ней. И ладно все, но твоя подруга и девушка — тоже. Да и наставник свои пять копеек вносил в это дело. Так ещё и черти на мои артефакты посягнули.
Как гласит народная мудрость, если говорить с девушкой о сексе, то этот секс вскоре случится. Если же говорить с кузнецом о войне, то рано или поздно он согласится что-нибудь сковать.
Глава 11Когда ты не очень гуманный, но зато очень полезный
Если бы я сказал, что в один момент принял решение втянуться в военный конфликт, то это было бы наглой ложью. Не настолько я решительный парень. Как и говорил, любая история — это река, сформированная из мелких ручейков.
Также и меня подталкивало то одно то другое.
Первым важным событием стало появление супруги Ивана. Женщина пришла в чёрном, демонстрируя траур. «Это стало какой-то нездоровой традицией», — подумал я, когда увидел на выходе из института дорогой автомобиль.
Шёл дождь, все студенты старались побыстрее пройти открытые участки. Зонтики всех мастей мельтешили вокруг. Из огромного чёрного джипа вышел водитель, открыл дверь, подставил зонтик и помог выбраться женщине. Которая направилась ко мне.
— Господин Эварницкий? — спросила она.
Говорю же, недобрая традиция. Одни и те же чёрные автомобили и один и тот же вопрос в конце.
— Чем обязан, госпожа? — остановился я, подумав, что перехватить поесть в ближайшей кафешке не успею теперь.
— Меня зовут Ольга Измайлова. Мой муж, Иван… — её голос дрогнул, — недавно погиб на войне. Ваш меч его подвёл, — сказала она обвинительно.
Признаюсь, я растерялся. На обвинения у меня сформировался вполне конкретный рефлекс. Но не такое же я чудовище, чтобы с ходу начинать грубить женщине в трауре? Если только она действительно в трауре. Причины её появления здесь могли быть какими угодно.
— Странное утверждение, — ответил я, помедлив. — Мои мечи никого не делают бессмертным, а ваш муж, насколько я слышал, погиб, забрав с собой такое количество врагов, что его сделали имперским героем.
— Это должно утешить меня? — спросила она холодно. — Вы продали нашей семьёй великий меч. Но его величия не хватило, чтобы Иван вернулся домой.
— Кхм… Что же вы хотите от меня?
— Ваш артефакт сгубил моего мужа. Вот что я хочу сказать.
— Это всё? — спросил я холодно.
Больше она ничего не сказала. Было видно, что ей хотелось бы кричать, обзывать меня самыми мерзкими словами, но воспитание не позволяло. Молча удалившись, она вскоре уехала, оставив меня в задумчивости.
Я не настолько невратичен, чтобы брать на себя чужую вину. Вина так-то вообще примитивная штука. Горе женщины понятно, но это не отменяет того факта, что она пытается выплеснуть его, сводя ситуацию к примитивным концепциям. Я действительно породил дополнительную агрессию Рима, создав эти семь мечей. Но Рим и без них напал на империю. Не я начал войну. Мечи я никого не заставлял покупать. Хотя… Пожалуй, толика ответственности здесь имеется. Потому что я сам предложил Огнебьёнову продать их тем, у кого есть зуб на римлян. Получается, чтобы получить доступ к кузнице, я создал не просто мечи, а орудия мести и отправил их в те руки, где их соответствующе использовали. На этом всё, моя ответственность заканчивается.
Думать я сразу об этом не перестал. Что Елена, конечно же, заметила.
— Ты сегодня мрачен, как никогда, — сказала она за ужином.
— Пытаюсь для себя решить философскую дилемму.
— Какую же?
Я рассказал, что случилось. Елена задумалась, помолчала какое-то время.
— Тебя точно это беспокоит?
— Не перестаю удивляться, как тонко ты меня чувствуешь, — улыбнулся я.
Что было абсолютной правдой. Елена всегда улавливала момент, всегда ловко находила слова, мастерски умела меня расслабить и переключить.
— Причина в историях. Мне не нравится, что мои истории преимущественно кровавые выходят, — поделился я.
— Ты же говорил, что конфликт — основа любых историй. Поэтому и кровавые.
— Всё так, но что-то я подустал от мечей, а они есть суть концентрированного намерения применить насилие.
— То, что тебе это надоело, давно заметно. Но почему ты об этом так беспокоишься? Не знаю, подойдёт тебе это или нет, но ответ же очевиден.
— Какой? — нахмурился я.
— Щиты.
— Делать защиту?
— Ну да.
— Мм… — промычал я невнятно.
— Мне кажется, — сказала девушка, — что тот, кто наловчился делать мечи, сможет взглянуть на проблему защиты особым способом. Это ведь вечная гонка. Уверена, одно поможет тебе понять другое.
— Предлагаешь мне сыграть в шахматы с самим собой? — задумался я.
— Почему нет? — улыбнулась она. — Если твои защитные изделия помогут спасти несколько жизней, то это снизит мрачность историй.
— Не уверен. Наличие хорошей защиты… — покрутил я рукой. — Короче, война есть война, с какой стороны здесь ни участвуй.
— Тогда не знаю… — задумалась и Елена.
— Не парься. Ты мне снова помогла разобраться с самим собой.
Щиты, значит. Почему бы и нет? Тем более в этой теме я тоже неплохо разбираюсь, так почему бы мне не сделать парочку великих щитов?
Ужинали мы дома, сидел я лицом к окну. Эти бетонные стены не внушали уважения. Иметь обзор на то, что происходит снаружи… Ну, это хоть что-то. Так я и заметил, как крупный объект появился на горизонте, быстро приблизился и со всей дури впечатался в наш балкон, вынеся дверь и стекло.
Елена взвизгнула, я же молча закинул последний кусочек стейка в рот.
Война решила заглянуть к нам прямо домой. В виде господина Мышкина. Мёртвого мастера проклятий.
Вечер был безоговорочно испорчен. Как и квартира. Если к вам залетит заживо гниющий и разлагающийся толстяк, вы тоже рады не будете, уж поверьте.
Про чувственно-нравственную часть молчу. Мой незадачливый наставник каких-то положительных чувств никогда не вызывал. А уж сколько крови попил, не стесняясь порочить моё имя, не счесть. И чего, спрашивается, ко мне прилетел? Как живёхонький был, так избегал меня, а как проклятиями прижали, так примчался.
Вслед за ним примчались и оперативники всех мастей. Включая главу корпуса Ищущих, Зануду и многих других людей в погонах. Надо ли говорить, насколько я был рад сему факту? Опустим детали и того, как я пособачился со всеми. Квартиру нашу освободили в первом часу ночи. Остался один Зануда, которого Елена пригласила к столу.
— Можно мне кофе, да покрепче? — попросил он.
— На ночь? — уточнила Фло.
Именно Фло. Елена жила на правах хозяйки, а бытом так и продолжала заниматься Фло.
— Кому ночь, а кому ещё работать и работать. Взбодриться не помешает.
— Кофе выпить можно и в другом месте, — проворчал я, копаясь в кольцах пространства и доставая наружу всякое разное.
— Мне и здесь неплохо, — ответил мужчина.
— Тогда не обессудь, — сказал я. — За то, что испорчу настроение ещё сильнее.
— Что ты задумал? — заволновался Зануда.
— Сейчас увидишь, — заверил я.
С грустью оглядев полуразрушенную квартиру и затоптанный, грязный пол, подумал, что один ритуал дела не испортит. Выплавил основу, наложил необходимую структуру, собрал рунный круг и запустил ритуал, выпустив душу Мышкина из молота. В тот момент, когда толстяк решил испустить дух на нашей кухне, я его молотом и приложил. Я не совсем злодей, была бы возможность откачать и спасти — может, и позвонил бы в скорую, но там совсем плохо дела обстояли.
— Твою мать! — раздался визгливый голос. — Э-ва-р-ни-и-цкий! — провизжал Мышкин. — Ты зачем меня в артефакт засунул, ублюдок⁈
— Ещё слово в таком тоне, — ответил я, — засуну тебя в фаллоимитатор, без возможности говорить, но с возможностью чувствовать. Хочешь познать прелести бытия в таком девайсе? Нет? Тогда сбавь обороты.
— Т-ты… — промычал что-то Мышкин, но этим и ограничился.
— Это перебор, — покачала Елена головой осуждающе.
— Предлагаешь отпустить его душу и не узнать, что случилось? — задумался я. — Это мы всегда успеем. Итак, господин следователь, — обратился я к ошарашенному Зануде. — Приступайте к своим прямым обязанностям, допрашивайте свидетеля, а потом идите, пробивайте у начальства, за сколько вы готовы выкупить у меня ценного специалиста в максимально удобной форме применения.