— Нет, я ещё жив. Ищу Елену.
— Вот оно что, — медленно проговорил Радамир. — Собираешься отомстить?
— Именно.
— Твой путь лежит к Харону, — не спрашивала, а утверждала Даура.
— Не то чтобы я хочу с ним встречаться, но, видимо, придётся. Идёмте. У меня не так много времени осталось.
— Я сплету для тебя саванн, — улыбнулась женщина. — Подержи нашего сына, дорогой.
Дуара передала не успевшего родиться младенца мужу. Достала спицы, которые я ей сковал в качестве подарка. Сплела тьму и смерть, что окружали нас. Её пальцы двигались быстро, сноровисто. Вскоре плащ лёг мне на плечи. Надев капюшон, я ощутил, что дышать стало легче.
— Спасибо, — сказал я тихо. — Извините. Это всё произошло из-за меня. — Слова комом встали в горле.
— Это всё теперь неважно, — грустным взглядом посмотрел Радамир на младенца.
— Не важно, но знай. Сегодня Рим прекратит существовать, — пообещал я.
— С императором будет не так-то легко разобраться, — взглянул мечник на меня.
— Придумаю что-нибудь, — отмахнулся я.
— Мужчины, — фыркнула Даура. — Вам лишь бы воевать. Но ты отомсти, Давид. — Её голос похолодел. — Отомсти как следует.
— Сделаю, — мрачно кивнул я. — Идём.
И мы пошли.
Мне здесь были не очень рады. Я не сомневался, что Харон мог появиться в любой момент. Вместо этого я потратил час или два, ступая дорогой мёртвых, наблюдая эти безжизненные пейзажи и миллион душ, что шёл рядом со мной.
Было нетрудно догадаться, что произошло. Гефест, вот же ублюдок. Не уверен, что он планировал всё заранее, но, видимо, способы воздействия на шляпу я всё же проглядел. А дальше проще простого. Бог кузнецов либо сам воспользовался закладкой, либо продал эту возможность кому-то другому.
Сколько людей погибло в столице из-за высвободившейся силы — я вижу своими глазами вокруг. Миллионы.
Река показалась как-то внезапно. Я шёл, думая, сколько ещё предстоит, когда число душ поредело и я увидел чёрное нечто, что преграждало путь. Увидел и Лодочника, который на своей лодке грёб в нашу сторону. Радамир взирал на это особо мрачно. Даура — с восторгом.
— Ты не очень-то рад меня видеть, Харон, — сказал я громко, когда Лодочник подплыл.
— Юный Элиот… — проскрежетал его голос. — Сегодня особо много душ. Такое бывает редко.
— Где она?
— Уже на той стороне, — ответил он, выбравшись.
— Мог бы и придержать.
— Мог бы, но куда ещё больше нарушать законы?
— Вперёд пропустишь?
— Ты и сам можешь перейти. Но цена для тебя будет велика. Ты готов?
— Разберусь как-нибудь. Лодочку твою одолжу, ты не против?
Харон молча бросил мне весло.
— Может, тебе помочь? — спросил Радамир.
— Как-нибудь сам. Там… — указал я. — А, ладно, не буду грузить подробностями. Вы пока никуда не уходите. Спешить не стоит.
— Я не прочь задержаться, если господин Харон согласится, — сразу произнесла Даура.
— Смотри, муж ревновать будет, — хмыкнул я. — Не скучайте здесь.
Запрыгнув в лодку, я оттолкнулся. Опустив весло в воду, чуть не вывихнул себе руку. Это не обычное весло и не обычная река. Придётся как следует поработать, чтобы доплыть.
Вступив на противоположный берег, я встряхнулся и покрутил рукой.
Плохо дело. Оно и до этого было отвратным, но с каждой минутой становится всё хуже.
Плащ от Дауры закрывал не всё тело. Удерживая рукой молот, я увидел, как кожа слезает, мясо иссыхает и осыпается. Пока задело самые кончики, но кость уже видна.
Всё имеет свою цену. Орфей спустился в мир мёртвых, встретился с возлюбленной, но вернуться так легко не смог. Погиб и переродился тёмной сущностью. Это не стало для него приговором, но как посмотреть. В итоге этот путь привёл его на Олимп, в виде зверушки для развлечений. Боги любили такое. Приглашать к себе всяких выдающихся личностей потехи ради.
Мой случай другой, но перерождение не за горами.
Но это было малой частью трудностей, что возникли передо мной. Положив весло обратно, оттолкнул лодку. Она сама вернётся к Харону. Сам же направился вдаль от берега.
Река — это пограничная зона. К ней души стекаются после смерти, чтобы попасть в чистилище. Перебравшись через неё… Скажем так. В зависимости от того, что за душа и какую жизнь она прожила, оказаться можно в самых разных местах. Как на финальной очистке, так и в самом начале.
Круги ада — это как раз про это место. Рассадник грешников и всякой нечисти. Всех тех, кто не захотел или не смог переродиться, кто не ушёл в какие-то другие места.
Если я напрямую пойду через все эти земли, Елена успеет сто раз переродиться. Я и так потерял много времени, не успевая за ней.
Нужно было что-то придумать.
Выпустив меч, я сошёл с места, атаковав первых тварей, что бросились на меня. Я не Орфей и не поэт, чтобы Голосом и словом проложить себе путь.
Я, блин, взбешённый мечник и кузнец.
К моменту, когда прорубился в долину мёртвых драконов, мои руки по локоть истлели. Только кости и остались.
По мере того, как количество плоти сокращалось, я выводил вязь истинного языка на собственных костях. Превращал себя в живой артефакт. Каждая надпись придавала мне силу. Давала право и возможность адаптироваться к этому месту.
Я перерождался в тёмную сущность, балансируя на грани, пытаясь взять этот процесс под контроль.
Пробился через пару кругов, пока не добрался до нужного места.
Драконы — специфические существа. Есть обычные ящерицы, пусть и летающие. А есть ящерицы разумные, с выдающимися магическими способностями. В течение тысяч лет в этом месте копились костяные особи. Владыки мёртвого неба. Его стражи. Вечные охотники.
Первая же тварь попыталась меня сожрать и получила молотом по зубам, отстав. Вторая тоже не подошла. Мне пришлось поплутать, чтобы найти подходящую особь.
Древний дракон, длиной не меньше двух сотен метров, спал. Я приземлился ему прямо на морду. Два огня зажглись в его глазницах.
— Старая ящерица, — обратился я. — Не хочешь развеять вечную скуку и прогуляться?
— Человек… — прозвучал гром, который чуть не скинул меня с его головы. — Живой… Новый герой беспокоит покой мёртвых?
— Сейчас я не герой, — качнул я головой. — Я предлагаю тебе устроить великую охоту. Хочешь?
Гора в виде дракона задрожала. Он медленно поднялся на лапы, потянулся. Кости заходили ходуном, и мне пришлось постараться, чтобы удержаться.
— Что ты предлагаешь, смертный бог? — разнёсся грохот.
— Я уже сказал. Докинь меня до точки, где перерождаются души, а потом мы с тобой выйдем на охоту. Обещаю, тебе понравится.
Существо думало долго. Минут так пять. Я уже подумал, что дракон уснул.
— Согласен, — прозвучал его ответ.
— Да будет так.
Дракон приземлился, вызвав грохот и испугав души, которые приходили к этому месту.
Оно выглядело как свет. Смотришь — и глаза немного слепит. Никак не разглядеть, что там. Души подходили и исчезали там.
Увидел я и Елену.
Начинаю ненавидеть истории. Как не поверить во вмешательство высших сил? Разве получилась бы эта история, встреть я Елену на входе в тёмное царство? Нет, им захотелось увидеть, как далеко я зайду.
— Давид, — услышал я мягкий, нежный голос. — Ты так далеко за мной зашёл… Я чувствовала, как ты идёшь.
Она продемонстрировала руку, на которой светилось помолвочное кольцо.
— Мы так и не успели пожениться, — сказал я, не находя слов получше.
— Мне достался нерешительный мужчина, — рассмеялась она.
— Ты… Как? — выдавил я из себя.
— После всего пережитого вместе с тобой вдруг оказаться в загробном мире… Это тянет на обычный вторник, — улыбнулась она.
— Прости, — сказал я, боясь подходить ближе.
— Ты слишком много на себя берёшь, — осуждающе сказала Елена и шагнула навстречу сама. — И ты слишком далеко зашёл. Не обязательно было жертвовать собой, чтобы прийти сюда.
— Обязательно, — возразил я, собравшись с духом. — Это моя вина, что так всё вышло. Не уберег.
— Мой милый Давид, — нежно провела она рукой по моей щеке. — Я ни о чём не жалею и тебе не советую. Не надо нести бремя вины.
Именно вина, чудовищная, густая, и разрывала мне сейчас сердце. От этих слов не стало легче. Наоборот. Я был самым настоящим демоном, а Елена — чистой душой, что ранила меня своим светом.
— Мне, наверное, пора… — сказала она неуверенно. — Здесь так странно… Но Лодочник провёл меня. Сказал, что следующая жизнь будет интересной.
— Прощай, — сказал я ей, когда она отошла.
С каждой секундой, проведённой здесь, души всё меньше волнует то, что было в прошлой жизни. Это всё слезает с них, как шелуха. Вхождение в очищающий свет — это финальный акт отпускания всех скреп. Неудивительно, что Елену туда влекло.
Таков закон.
Она порывисто подошла, поцеловала в губы. Оторвалась и, улыбнувшись, ушла.
В этом месте история любви заканчивается.
Здесь, возле чистилища, начинается история мщения.
— Эй, костяной, — сказал я громко, оборачиваясь к дракону. — Пора устроить охоту.
— Что ты задумал, человек? Это место нельзя покинуть.
— Ты плохо знаешь, как устроена вселенная. Мой отец не любит слово «нельзя». Это против его природы.
— Дитя Хаоса… — дракон подался мордой ко мне. — Ты есть воплощение разрушительной силы, что изменяет.
— Сегодня я есть олицетворение мести. Нужно тебя немного изменить, — запрыгнул я на голову давно мёртвому дракону. — Не уверен, что тебе понравится процесс, но вот сам результат…
— Что ты делаешь?
— Просто наблюдай.
Мне не нужны были руки, что выводить вязь истинного языка и накладывать руны. Перо замелькало, расписывая кости. Шаг за шагом я превращал дракона в артефакт.
Теперь мне никуда спешить не нужно.
Я настолько сосредоточился, что пропустил появление гостей.