– Хочу не какие-нибудь, а красивые. У самого не получится, я же не ювелир.
– Э-э, тогда я с тобой, – решил недоморф. – Знаю я этих ювелиров, обязательно надуть попытаются! Подожди чуть-чуть, мы с Анитой тоже переоденемся.
Выведя своих друзей из-под причала, Битали привычной дорогой направился на окраину, к сверкающему стеклянными стенами торговому центру, там толкнул дверь в уже знакомую лавку.
– Добрый день, мсье! – моментально встрепенулась все та же продавщица, расплылась в широкой, чуть заискивающей улыбке: – Рада видеть вас снова, мсье! Надеюсь, браслет понравился вашей девушке? Желаете расширить набор?
– Опаньки! – дружески похлопал однокурсника по плечу Надодух. – Оказывается, кто-то запасается тут подарками? И почему я не видел этого браслета? Кто его носит?
– Отстань! – отдернул плечо Битали. – Просто безделушку для знакомой один раз купил.
Дама, поняв, что выдала денежного клиента его знакомым, заметно втянула голову в плечи, не переставая улыбаться.
– Красивую хотя бы безделушку? – спросила Анита, многозначительно глянув на своего избранника. Тот сглотнул и, округлив глаза, тоже втянул голову.
– Чудесный, чудесный выбор, – метнулась вдоль прилавка женщина, и через миг перед отличницей открылся бархатный футляр. – Белое золото, черная яшма, желтый рисунок. Перед таким подарком устоять невозможно! Вы себя украсить желаете или сделать приятное кому-нибудь другому?
– Да, мне таких подарков не видать, – вздохнула Горамник.
Чатия Сенусерт весь сморщился, прикусил губы и зажмурил глаза. Можно было подумать – его жестоко избивали, запретив сопротивляться.
– Мне нужно восемь таких браслетов, – сказал Битали. – Черная полированная яшма. Но без золота и серебра. Просто камень.
– С застежкой? – уточнила продавщица. – Гравировка нужна?
– Золотом по камню? – вступила в разговор Анита. – Да, нужна. Дайте мне лист бумаги и перо, я сделаю рисунок, который требуется нанести. Руны льда и ярости, древо жизни и знак башни.
Она вопросительно посмотрела на Битали. Тот пожал плечами:
– Я тебе доверяю… Только что за знак башни?
– Просто башни… – Девушка нарисовала маленькую башенку с тремя зубцами и двумя бойницами. – Разве он нам не нужен?
– Нужен, – согласился потомок Темного Лорда.
– Вот, – развернула девушка листок к продавщице. – Эти знаки должны быть справа и слева, этот сверху, а эта линия должна идти через замок, соединяясь, когда он закрыт.
– Если мастер сделает их трехзвенными, будет не страшно?
– Пускай, – кивнула Горамник. – Но рисунки разрывать нельзя! Пусть на каждом звене руна размещается целиком.
– Восемь штук? Раньше чем через неделю выполнить не успеем.
– Через неделю полнолуние, – вкрадчиво сообщил недоморф, подойдя ближе.
Продавщица посмотрела на него и сквозь него одновременно. Похоже, невероятной мохнатости покупателя она совершенно не замечала. Выросший среди смертных чатия Сенусерт умел становиться полунезаметным.
Анита демонстративно отвернулась от своего поклонника.
– При таком большом заказе мне хотелось бы получить аванс.
Битали полез было за фантиками – но недоморф неожиданно протянул лапу и положил на прилавок тяжелую золотую монету старинной чеканки.
– Мы не покупаем ювелирный лом… – неуверенно сказала дама.
– И мы не покупаем, – оскалился Надодух. – Но ведь поменяться вещью на вещь противозаконным деянием не является?
– Я не смогу пропустить это через кассу… – Продавщица постучала пальцами рядом с монетой, потом быстрым движением переложила на весы. Прикусила губу, подняла, посмотрела через лупу. Потом мазнула каким-то белым карандашиком, прищурилась, кивнула: – Девятьсот двадцать…
– Старинное испанское золото! – гордо сообщил Надодух.
– Но мы не покупаем ювелирного лома, – опять повторила дама.
– Я не продаю. Я отдаю для переделки в другое изделие.
– Разве что для переделки… – женщина что-то посчитала: – Это немного больше. Когда мастер сделает калькуляцию, я верну вам сдачу.
Она положила квитанцию на стекло.
– Спасибо. Мы придем в полнолуние, – кивнул Битали.
– Всегда рада вас видеть.
– Что хорошо в смертных, – проходя сквозь дверь, шепнул на ухо другу недоморф, – так это то, что они натурального золота от золота, увеличенного с помощью «трунио», не отличают. Их волнует только проба. Ладно, пойду каяться. Женщина, оставшаяся без подарка, страшнее огненного голема. Голем просто убьет, а женщина душу вынет и в масле вскипятит. Прямо не знаю, как теперь откупаться…
Надодух устремился вперед, догоняя отличницу, а Битали замедлил шаг, а потом и вовсе повернул в обратную сторону.
Пусть парочка выясняет отношения без него.
На Ла-Фраманс медленно опускались сумерки, город утихал, улицы становились пустынными, лавки одна за другой опускали ставни. Битали вырастил цветы, срезал, пробежался до швейной лавки и встретил Франсуазу, когда она уже закрывала дверь в темный магазин.
– Ты пришел! – Девушка обняла юношу, поцеловала, взяла под руку, понюхала цветы: – Какие ароматные… А клумба, которую ты сделал, и правда постоянно цветет!
– Так будет всегда, – пообещал молодой человек.
– А я знаю! Я, кстати, чувствовала, что ты сегодня придешь. Даже сказала маме, что немного задержусь из-за уборки.
– Так, может, тогда зайдем куда-нибудь?
– Это будет слишком долго. Давай просто пойдем не спеша.
Битали оглянулся, уже в который раз различив легкий шорох. Однако улица была тиха и пустынна. Ни ветерка, ни прохожего, ни даже птички ни одной не припозднилось.
Но опять: скрип, шур-шур…
– Подожди секунду… – Молодой человек высвободил руку, чуть пропустил девушку вперед, поцеловал сзади в шею, заставив Франсуазу хихикнуть от щекотки, и быстро взмахнул палочкой: – Обессион!
Улица дрогнула маревом, морок потек, словно перегревшееся мороженое с края вазочки, и…
– Так я и знал! – хмуро выдохнул Кро.
– Ой… Привет! А мы тут с Анитой гуляем… Случайно… – недоморф крепко обнял отличницу за плечо.
– Ой… – это уже девушка повернулась на голоса и немало изумилась появлению невесть откуда взявшихся молодых людей столь невероятного вида. Ведь «обессион» смыл не только морок, но и все старания Сенусерта по отводу взглядов от своего лица.
– Знакомься, Франсуаза, – мрачно предложил Битали. – Это мои однокурсники, мы вместе в цирковом училище занимаемся. Небритого пучеглаза зовут Надодух, а его невероятно любопытную спутницу Анитой.
– Где занимаемся? – хором переспросила парочка.
– Я уже давно признался Франсуазе, что учусь в колледже циркового искусства. На фокусника, – с нажимом произнес Битали.
– А, ну да! – сообразил недоморф. – А я в шоу уродцев выступаю, мне вообще полный кайф. Хоть делай уроки, хоть не делай, все едино круглый отличник. Достаточно шерсть вздыбить и зарычать погромче…
Он опустил ворот, расправил плечи, провел пальцами сквозь бакенбарды на щеках и с чувством гавкнул.
Франсуаза рассмеялась:
– Что, правда? Это настоящая шерсть, или вы меня разыгрываете?
– Да пожалуйста, можно подергать. В любом месте! – Надодух с готовностью расстегнул куртку и сорочку.
– Не трогай его, он блохастый, – холодно посоветовала Горамник.
– Неправда! – возмутился чатия Сенусерт. – Она завидует! Меня если стричь раз в три месяца, то можно целый свитер из шерсти связать! Знаешь, какая у меня шерсть теплая?
Франсуаза опять рассмеялась, мотнула головой:
– А вы, Анита? Вы тоже фокусы показываете?
– Я ножи метаю, – поджала губы Горамник. – Могу с десяти шагов первым броском в глаз попасть. Показать?
– Нет, спасибо… Я верю… – Франсуаза ощутила недружелюбие, и улыбка сползла с ее губ. – Я лучше на выступление как-нибудь приду.
В воздухе повисла неловкая пауза. Надодух оправил ворот и хлопнул в ладони:
– А чего мы стоим? Может, погуляем где-нибудь? Франсуаза, тут нет поблизости какого-нибудь старого, старого кладбища?
– Вы хотите гулять среди могил? – выгнулись крутой дугой брови девушки.
– Посмотри на меня, красавица! Где еще гулять человеку с моей внешностью, как не по кладбищу в полночь? Днем на улице от меня все шарахаются!
– За горой старое кладбище есть, – опять улыбнулась Франсуаза, взяла Битали за руку: – Наше место помнишь? Если от реки идти, то будет взгорок каменистый, с соснами. А за ним кладбище. Там крест над часовней, издалека видно.
– Часовня действующая? – насторожилась Горамник.
– Когда хоронят, то отпевают в ней, – пожала плечами девушка. – Но это редко очень, раз или два в году. Дорого ведь полный молебен заказывать. И земля тоже дорогая, а аренду меньше чем на сто лет не оформляют.
– Что такое сто лет? – пожал плечами Надодух. – Пуф-ф, и пролетели! Так чего, пошли?
– Я дома через полчаса быть обещала. Родители волноваться будут, если задержусь. Могут и в полицию позвонить, с них станется…
– Так что в другой раз, – закончил за нее Битали. – Сами идите гулять.
– Это туда? – указал вниз по течению реки недоморф.
– Лучше верхом, от торгового центра, – посоветовала Франсуаза. – Вдоль нижней дороги арабский квартал, туда и днем лучше не показываться. А ночью к ним даже полиция не суется.
– Спасибо за помощь, – кивнула Анита. – Мы постараемся найти. Пойдем отсель, «шоу уродцев», я тебе о блохах кое-что расскажу.
Битали понял, что вечером у Надодуха опять будут болеть исцарапанные уши.
– Я что-то не так сказала? – тихо спросила Франсуаза. – Мне показалось, Анита возненавидела меня с первого взгляда!
– Ерунда, – покачал головой Битали. – Просто приревновала. Надодух тебя развеселил, а у них с Надодухом любовь до гроба. А это страшная вещь!
– Откуда ты знаешь?
– Когда ты разговариваешь с другими парнями, мне тоже… Очень хочется метать ножи.
– Мой маленький глупыш! – Франсуаза привстала на цыпочки, взяла лицо в ладони и осторожно поцеловала в губу. – Для меня в этом мире не существует никого, кроме тебя. Просто не существует! Можешь не ревновать.