– А на других местах нет? – спросил недоморф.
Больше ничего похожего путешественники не нашли. Впрочем, и раствор, и даже сам кирпич успели изрядно осыпаться и расслоиться.
– В общем, днем тут делать больше нечего, – подвел итог Надодух. – Нужно ждать полуночи.
– Тогда пошли поедим? – предложил Гаспар. – У меня есть примус и пицца из супермаркета. Чего-то живот подводит.
– Ужин – это святое! – поддержал его недоморф. – Голодное брюхо любого демона своим воем распугает, нам этого не надо.
– А плитка зачем? – не поняла Юлиана.
– Согреть. Пиццу.
– Да кто же их греет-то, Гаспар? – рассмеялась девушка.
Но плитка все равно пригодилась – на ней заварили кофе в старой, как сам микроавтобус, турке, покрытой тонкой чеканкой и толстенным слоем копоти. Вестимо, она тоже осталась от первых хозяев и с тех пор ни разу не подвергалась надругательству в виде мыла и воды.
Отпив кофе, Юлиана стала снимать получившийся пикничок на свой планшет, потом сходила с ним к кладбищу, вскоре вернулась довольная:
– Если все получится, можно будет кино смонтировать, покруче Анжелкиного! – Упырь-девица сунула устройство куда-то в салон «Фольксвагена», посмотрела на небо. – Всегда так! Когда времени не хватает, вечер наступает за минуту. Когда его ждешь, солнце застревает в зените, словно его гвоздями прибили. И связь тут, зараза, не ловит… Каменный век, клянусь святой Марией! Слушай, фокусник, может, ты нам чего-нибудь покажешь?
– Да, было бы интересно! – Сидящая на подстилке Анита Горамник подтянула ноги, устраиваясь поудобнее, и взяла в руки стаканчик с кофе.
– Просим, просим! – ехидно осклабившись, поддержал ее Надодух.
Франсуаза ничего не сказала. Но посмотрела так, что Битали немедленно вскочил:
– Ладно, фокус так фокус! Юлиана, оставайся там, остальные сидите здесь…
Он подошел к микроавтобусу, встал за ним с водительской стороны.
«Фольксваген» был припаркован мордой к покрывалу, поэтому рассевшиеся зрители видели и юного чародея, и серьгастую девушку – в то время, как их двоих отделял друг от друга кузов.
– Юлиана, все занавески задернуты? Стенки машины железные? Прозрачного ничего нет? Я тебя увидеть не могу?
– Сейчас проверю! – Девушка не поленилась, слазила в салон, довольно долго там копошилась, пока не признала: – Ну, ладно, ты меня не видишь… И че теперь?
– Встань возле сдвижной дверцы… – Битали прикрыл глаза, сосредотачиваясь, соткал у себя в разуме образ серьгастой и выбеленной Юлианы, к ужасающей внешности которой уже начал потихоньку привыкать. Поднял веки, направив взгляд в зеркало на водительской дверце и, слава профессору Омару ибн Аби Рабиа, увидел в нем отражение девушки через зеркало на дверце пассажирской. – Теперь показывай зрителям пальцы, сколько захочешь. А я буду говорить, сколько ты подняла.
Юлиана пожала плечами и выставила вперед средний палец правой руки.
– Один! – сказал Битали.
Она добавила неприличный жест второй.
– Два!
Тогда девушка опустила руку и растопырила другую.
– Пять! Три! Семь! Два! Четыре…
Юлиана начала торопиться, корчить рожи и в конце концов вскинула ладони к голове, по сторонам от лица.
– Десять пальцев и два уха, – к общему восторгу путешественников, оценил Битали.
– Черт, как ты это делаешь? – под общие аплодисменты обежала микроавтобус девушка и стала осматривать борт «Фольксвагена» в поисках дырочки. – Это невозможно! Ты жульничал! Тут наверняка какое-то мошенничество!
– Ты знаешь, что такое фокусы, Юлиана? – усмехнулся Битали. – Это когда артист выходит на арену и честно всем говорит: «Люди, сейчас я вас всех обману!» И обманывает. Но никто не понимает как! Жульничество, это если бы я сказал, что умею видеть сквозь стены или на любом расстоянии. А я честно говорю, что фокус. Видеть могу. Но как и почему: не догадаетесь!
– Это какая-то разводка! – Юлиана в разочаровании хлопнула ладонью по машине. Никаких возможностей подглядеть за собой она так и не нашла.
– Теперь твоя очередь, Надодух! – указал пальцем на товарища Битали и похлопал в ладони: – Просим, просим…
– А чего мне показывать? – Недоморф поднялся, подошел к близкому дереву. – Я акробат, мне без каната похвастаться нечем.
Он подпрыгнул, ухватившись за ветку дерева, легко забросил себя еще выше, в два прыжка оказавшись у вершины, перемахнул в соседнюю крону, потом дальше, крутанулся вокруг вершины березы, затрещавшей от изрядного веса, и так же стремительно, в три прыжка, вернулся на подстилку.
– Да ты просто Тарзан! – у Гаспара от увиденного отвисла челюсть.
– Офигеть! – подтвердила Юлиана.
– Теперь я, – поднялась Анита.
– Может, не надо? – почесала шею серьгастая девушка. – Как-то мне одного раза уже хватит.
– Все будет хорошо, – пообещала Горамник, сходила к микроавтобусу и почти сразу вернулась с весомым рюкзаком: – Не знаю, как вы, а я не наелась. Тут у меня соленая медвежатина, хлеб и квас. Кто составит компанию?
– Вот это фокус! – обрадовалась Юлиана. – Я люблю тебя, Анита! Садись ближе, ничего не бойся. Я тебя защищу!
– Надодух? – вскинула руку отличница, и недоморф поспешно вложил в нее нож.
Вскоре путники дружно уплетали толстые бутерброды из длинных ломтей черного хлеба, поверх которых лежали изрядные шматки красного сочного мяса.
– На пиво похоже, – оценил напиток из объемистой фляги Гаспар. – Никогда такого не пробовал.
– Это слегка забродивший настой репы с хлебом, – ответила Анита. – До пива крепостью недотягивает, но немножко есть.
– Вкусное… – сладко зевнул паренек и поднялся. – Битали, можно тебя на минуту? Разговор есть.
– Отчего нет? – Дожевав свой бутерброд, потомок Темного Лорда поднялся, вместе со смертным дошел до рощи. Там, в тени кустов, Гаспар зевнул и спросил:
– Ты правда сквозь стены и на любом расстоянии видеть умеешь?
– Смотря что, – осторожно ответил Кро. – Тебя что интересует?
– Ты понимаешь… – он оглянулся в сторону пикника. – Ну, ты видишь… Как Юлиана себя ведет. Говорит, что любит, а сама заигрывает со всеми, кого встретит. Говорит, шутки все это, что, кроме меня, не нужен никто. Сама же… В общем…
– У меня с ней ничего не было и не будет, – пообещал Битали.
– Да я не про то! Я хотел спросить… Вот ты способен увидеть все, и никто об этом не узнает. А ты можешь посмотреть за Юлианой и сказать, изменяет она мне или нет?
– Кабы знать, когда смотреть, а когда нет… – пожал плечами Кро. – Что же мне, круглые сутки за ней наблюдать? Так я не настолько увлечен ею, приятель.
– Ну да, конечно, – погрустнев, согласился тихий паренек.
– Подожди, у меня мыслишка одна имеется… – взял его за рукав Битали. – Хочешь, я ожерелье золотое сделаю? Не простое, а с секретом. Подаришь его Юлиане, она носить будет. Если девушка тебе изменит, ожерелье ее задушит. Само. И следить не нужно. Я умею такие изготавливать, меня учили.
– Дурак ты! – резко выдернул руку парень и пошел прочь.
– Постой, Гаспар! – нагнал его Битали. – Скажи, приятель, если ты не хочешь ее наказать, тогда зачем тебе знать?! Ты ведь ее даже не бросишь!
– Пусти! Зря я тебя спросил.
– Да стой, наконец! – схватил его за плечо Кро. – Я понять пытаюсь. Если пойму, тогда и помочь можно.
– Я не хочу знать, что она мне изменяет! – повернулся к Битали смертный. – Я хочу услышать, что она верна, понятно? Так что сам носи свое ожерелье!
Кро не понял. Однако паренька отпустил. Тот вернулся к микроавтобусу и сразу забрался на крышу, где был застелен спальными мешками реечный багажник. Гаспар завернулся в стеганое одеяло и затих.
Битали в задумчивости повернул к остальным попутчикам. Там было тихо. Надодух и Анита попивали квас, Франсуаза и Юлиана безмятежно спали, вытянувшись на покрывалах напротив друг друга.
– Чего это они? – не понял Кро.
– Сон-трава, – ответила отличница. – Ты же не хочешь, чтобы смертные помешали нам восстанавливать амулеты? Уже вечереет. Луна в нисходящей фазе, полуночи ждать необязательно. Достаточно наступления ночи. Так что пусть пока отдохнут.
Битали поднял Франсуазу на руки, отнес в микроавтобус, уложил на задний диван. Развернул свернутый на краю плед, накрыл. Провел рукой по волосам. Девушка лежала тихая, еле заметно шевеля губами. Выставленный вперед подбородок, расстегнутый ворот блузки.
На миг потомок Темного Лорда представил там ожерелье и… И невольно передернул плечами от пробежавшего по спине холодка. Сама мысль о том, что тяжелое желтое золото может задушить его любимую, вызвала в душе что-то, похожее на ужас.
Однако недавний разговор еще оставался в памяти, и…
И мысль о том, что Франсуаза может открыть объятия кому-то другому, пробудила внутри примерно такие же эмоции. И возможная измена любимой, и ее гибель казались Битали одинаково невыносимыми.
Он наконец-то понял, что именно пытался втолковать ему Гаспар. Бедолаге хотелось узнать только одно – что Юлиана ему верна. Потому что любой другой ответ разрывал мир в клочья и не оставлял будущего.
– Битали, ты чего там, уснул? – окликнула его Анита. – Нам пора!
Кро сдвинул Франсуазе ворот блузки, выбрался наружу.
– Ты из ее чашки случайно не пил? – с подозрением прищурилась колдунья-отличница.
– Нет. Но не оставлять же их тут под открытым небом?
Битали подхватил засерьгованное страшилище, занес в «Фольксваген» и посадил в кресло, задвинул дверцу и кивнул:
– Пошли!
Ночь выдалась пасмурной, и как ни желали наученные горьким опытом друзья скрыть свое участие, однако им пришлось зажечь огоньки на кончиках своих палочек.
Попав на кладбище, молодые люди остановились. Надодух долго и старательно прислушивался, принюхивался, покачал головой:
– Нет, никого. Храп фермера здешнего слышу, и в сарае у него что-то звякает. А больше ничего. Тихо.
– А если затаились? – все же предположила Анита.
Битали вместо ответа подошел к одному из склепов, вскинул палочку: