В РАНГУНСКОМ МУЗЕЕ
Как только голова Игоря дотронулась до подушки, он заснул. Ему снились отрывочные сны, в которых он скакал на лихих конях, сжимая в руке меч, и за ним в погоню мчались на велосипедах, машинах, танках, самолетах английские солдаты в красных мундирах, возглавляемые Аппалсвами с электрическим фонариком в руках. За спиной, в рюкзаке, позвякивали деньги, казна бирманской армии, которую надо было обязательно донести до Рангуна и сдать старику.
Игорь так переволновался во сне, что проснулся раньше обычного. Еще только рассветало, небо за окном было синим. Игорь пробежал босиком к окну, чтобы посмотреть, стоит ли на месте машина мистера Роджерса. Вдруг он уехал? Машина стояла под деревом, и дом Роджерсов был тих. Все еще спали.
Игорь сел на кровать, закутавшись в одеяло, и стал думать. Голова была светлой и легкой. Значит, Иван Исаев выполнял поручение генерала Бандулы и вез казну бирманской армии. Потом Роджерс с английскими солдатами догнал его, всех бирманцев убили, а Ивана взяли в плен. Казну не нашли. Куда она делась? Может быть, Иван успел ее спрятать? Если успел, то где-нибудь неподалеку от места боя с англичанами. А где был бой? У пагоды Трех Духов. А где пагода Трех Духов? Этого Игорь не знал. Так он сидел, думал-думал и нечаянно снова заснул, и разбудил его уже отец, который вошел к нему в комнату и ужасно удивился, увидев, что Игорь спит, сидя на кровати и закутавшись в одеяло, как старая индианка.
— С бирманским праздником тебя, — сказал папа. — Ты уже готов к походу? Почти встал?
— Да, — сказал Игорь и совсем проснулся.
— Сегодня у нас важное дело. Помнишь?
— Какое? — удивился Игорь.
— Мы едем в музей. С Глущенкой.
— Зачем?
— Передавать меч. Я вчера говорил с послом, и он связался с директором музея. Бирманцы нас будут ждать в одиннадцать утра. Они так обрадовались, что решили прийти в музей в праздник.
— А нельзя, чтобы меч еще на несколько дней остался у нас? — спросил Игорь.
— Что с тобой, сын? Мы же договорились.
— Знаю, знаю.
Игорь сам не понимал, зачем ему нужен меч, но вдруг на нем еще есть какие-нибудь сведения или надписи?
— Тогда собирайся понемножку. Позавтракаем, и Евгений за нами заедет.
Глущенко приехал без четверти одиннадцать, отутюженный и свежий. Он подкинул раза два к потолку Наташку Шурыкину и спросил:
— Ничего нового?
— Ничего нового, — ответил Игорь. «Если бы ты знал, — добавил Игорь про себя, — то не возился бы с маленьким ребенком. Жалко, я дал слово молчать. Вот послушался этого Джонни!» Но предать его он не мог.
— Тебе не жалко отдавать меч в музей? — спросил Глущенко.
— А что же жалеть?
— Все-таки память о деде.
— Женя, не дразните ребенка, — вмешалась мама, — а то мне станет жалко.
— Все, слушаюсь. А я уже пол-очерка написал. Вот пришлют из Ленинграда ответ, и тогда читайте в журнале «Огонек»…
Игорь незаметно вздохнул, потому что только в этот момент понял, что никакой научной статьи вместе с мистером Роджерсом он уже не напишет. А жалко. Так здорово, если бы в журнале было напечатано: «Авторы Игорь Исаев и Роберт Роджерс».
В музее их уже ждали. Когда «Москвич» Глущенки затормозил у входа в большое здание с куполом, рядом с которым стояли старинные пушки, из дверей вышел толстый-претолстый бирманец в очках. Юбка у него не сходилась на животе, и он не мог завязать ее, как положено, узлом и поэтому подхватил самым обычным ремнем.
— Здравствуйте, — сказал он. — Вы из советского посольства? Заходите, пожалуйста. Сейчас должен приехать представитель министерства культуры. Сегодня праздник, и он несколько задержался. Надеюсь, вы не в претензии.
— Что вы, не беспокойтесь! — так же вежливо ответил Глущенко.
— А можно, я пока посмотрю вокруг? — спросил Игорь.
Игорь решил остаться на улице, потому что он увидел очень интересную вещь. Недалеко от входа в музей, под навесом, стоял макет бирманского королевского дворца. Макет был настолько велик, что его можно было обходить целых десять минут, если, конечно, идти очень медленно. Самая высокая башня на макете была выше Игоря, а остальные дома и домики доставали до колен. Дворец был деревянный, и крыши в нем были многоярусные, каждая поменьше предыдущей.
— Я покажу юноше экспонаты, — сказал толстый бирманец, который был директором музея.
— Ну, уж тогда и все мы останемся, — сказал отец. Ему тоже было интересно посмотреть на дворец.
— Это дворец короля Миндона, одного из последних королей независимой Бирмы, — сказал директор музея. — Дворец стоял в городе Мандалае, столице тогдашней Бирмы, и был замечательным произведением искусства.
— А что с ним сейчас? — спросил Игорь.
— В тысяча восемьсот восемьдесят пятом году его захватили и разграбили англичане. Но он простоял еще много лет и сгорел только во время Второй мировой войны от налетов английской и японской авиации. Когда Бирма стала независимой, мы сделали этот большой макет, чтобы люди видели, каким был дворец.
— Жалко, что сгорел, — сказал Игорь.
— Вот тут, в центральном зале, король Бирмы принимал послов и тут стоял трон. Я покажу вам его в музее.
Они прошли в музей. Музей был одним громадным залом. В нем стояли всякие экспонаты, а поверху шла галерея, в которой висели картины.
— Вот в этом зале можно увидеть всю историю Бирмы, — сказал директор музея. — Вам не скучно будет?
— Что вы! — ответил за всех отец. — Это нам в самом деле интересно. Мы живем в вашей стране и должны знать о ней как можно больше.
Директор подвел гостей к невысокому камню, похожему на столб от ворот. Камень был со всех четырех сторон покрыт письменами.
— Отсюда можно начать рассказ. Это так называемая надпись Мьязеди. Она сыграла большую роль в изучении истории нашей страны, потому что с ее помощью ученые расшифровали языки древней Бирмы. Первое бирманское государство было создано в тысяча сорок четвертом году. Столица его называлась Паган. Это был громадный город. До сегодняшнего дня в нем, хоть оттуда и ушли давно жители, сохранилось почти пять тысяч храмов и пагод.
— Пять тысяч! — сказал Игорь. — Наверно, ни в одном городе мира столько нет.
— Нет. Паган был одним из самых больших городов мира. И государство бирманцев было очень сильным и могучим. Если вам удастся когда-нибудь попасть в Паган, вы поймете, что это за чудо.
Директор перешел к другому экспонату — модели красивого белого храма.
— Вот это, — сказал он, — храм Ананда, один из крупнейших в Пагане. Паганское государство существовало двести пятьдесят лет и погибло от нашествия монголов. Кстати, вы слышали когда-нибудь такое имя: Марко Поло?
— Конечно, — сказал Игорь. — Это великий путешественник. Он прошел через всю Азию и долго жил в Китае, а потом вернулся в Венецию.
— Правильно. Так вот, в составе войск, которые завоевали Паганское государство, был Марко Поло, и в своей книге он описывает эту войну и Паган. Когда Паганское государство погибло, в Бирме в течение многих лет не было больше такого сильного государства. Несколько раз она объединялась и снова распадалась на независимые княжества. Это помогало врагам Бирмы.
Директор остановился перед картиной, на которой был изображен небольшой город с пагодами, стоящий на берегу моря или широкой реки. На воде виднелись парусные корабли.
— В начале прошлого века в Бирму зачастили англичане. Они в это время завоевывали Индию и заодно хотели покорить и Бирму. Ведь Бирма очень богатая страна, в ней много риса, драгоценных камней, ценного дерева и всяких металлов. Наконец, в тысяча восемьсот двадцать четвертом году английская армия высадилась у теперешнего города Рангуна, неподалеку от того места, где мы с вами сейчас стоим, захватила штурмом пагоду Шведагон и начала наступление в глубь страны. И если бы не способности и энергия генерала…
— …Бандулы, — вставил Игорь.
— Генерала Бандулы, правильно, то английские войска могли бы дойти до самой бирманской столицы.
— А генерал погиб, — сказал Игорь. — Но перед смертью подарил Ивану Исаеву свой меч. Вместо ордена.
— Мы были бы весьма рады, если бы это оказалось именно так. Ведь меч генерала Бандулы так и не найден.
— Но это точно меч генерала Бандулы, — сказал Игорь. Он взял меч из рук отца. — На нем есть надпись по-бирмански, которая говорит, что это меч генерала Бандулы.
Игорь положил обертку и ножны на столик и, вытащив меч, протянул его директору музея.
И в этот момент он поднял голову и встретился глазами с Евгением. И сразу все вспомнил. Ведь он знает, что еще позавчера на мече не было никакой надписи. Если бы она была, ее бы увидели и Глущенко, и старик.
Но никто, кроме Евгения, не заметил замешательства Игоря. Директор так и впился глазами в меч и бормотал себе под нос бирманские слова, а отец заглядывал ему через плечо, хотя и не умел читать по-бирмански.
— Так, — тихо сказал Евгений.
Игорь готов был провалиться сквозь землю. Он тут же дал себе самое честное пионерское слово, что, как только будет можно, он расскажет Евгению все до единого слова.
Дверь в зал музея открылась, и вошел бирманец в военной форме. Он быстро направился к группе людей, склонившихся над мечом. Он был маленький, крепко сбитый, темный и подвижный. Он громко смеялся на ходу и, когда все подняли головы, сказал:
— Здравствуйте. Здравствуйте. Ну какие же вы дипломаты! Ведь такие дары следует производить в торжественной обстановке и в присутствии большого начальника. Большой начальник — это я. И без меня церемония дара недействительна.
Он говорил громко, и сначала Игорю даже показалось, что он в самом деле недоволен тем, что меч развернули без него. Но глаза у военного смеялись.
— Майор Львин, из министерства культуры, по совместительству директор Института военной истории, — сказал директор музея. И добавил, представив Исаевых и Глущенко: — Мы еще не приступили к церемонии, мы просто с помощью нашего юного друга выяснили, что этот меч и в самом деле принадлежал генералу Маха Бандуле.
— Не может быть! — воскликнул майор Львин. — А ну, покажите мне, и я его конфискую. Я буду им рубить врагов нашей страны, как рубил генерал Бандула. И этот молодой человек станет моим адъютантом. Желаете?
Игорь тоже засмеялся и сказал:
— Желаю.
— Тогда следуйте за мной.
Майор довольно бесцеремонно схватил меч в одну руку, ножны — в другую и побежал по крутой лестнице на галерею. Игорь еле за ним поспевал, а толстый директор и вовсе отстал. Львин добежал до большой картины, на которой был изображен человек на коне, с мечом в руках, и стал рядом с ней. Игорь уже знал — на этой картине нарисован генерал Бандула.
— Тот меч? — спросил он, обращаясь ко всем сразу.
— Тот, — ответили и Игорь, и директор, и отец.
— Спасибо, — вдруг очень серьезно сказал бирманский майор. — И за меч спасибо, и за вашего дедушку или прадедушку. Я уже все знаю. Большое спасибо. Амьязи чезутембаре.
Игорь знал, что последние слова значат «большое спасибо» по-бирмански, и поэтому ответил тоже по-бирмански: «Пожалуйста, не стоит благодарности».
Майор потрепал Игоря по голове и сказал:
— А теперь можно перейти к официальной части. Вы нас пригласите в свой кабинет? — Это относилось к директору.
— Разумеется, — сказал директор.
В кабинете директора майор сказал гостям:
— Мне хотелось бы, чтобы вы поняли, что сегодняшний праздник для меня праздник вдвойне. Мы давно думали, что меч Бандулы безвозвратно утерян. И я немного волнуюсь. — Майор улыбнулся так, что Игорю показалось, что у него не два ряда зубов во рту, а по крайней мере четыре.
Дверь открылась, вошли советский атташе, два бирманских репортера и солдат с подносом, на котором стояли бокалы и бутылки.
Все рассматривали меч, потом отец официально, как владелец меча, передал его бирманскому правительству, а майор сказал небольшую речь, в которой благодарил отца за дар и за деятельность Ивана Исаева; потом наш атташе, очень похожий на директора музея, тоже сказал несколько слов о том, как давно зародилась дружба бирманского и советского народов. Потом один из репортеров попросил рассказать, как меч был найден, и Игорю пришлось рассказать всю историю, с начала до конца. И про Исаева, и про письмо бабушке. Он все время только боялся, чтобы не сказать лишнего, не сказать чего-нибудь о казне, о путешествии Исаева и последнем бое с англичанами.
— Вы напишите об этом рассказ, — сказал Львин Евгению. — На то вы и журналист.
— Обязательно напишу, — ответил Глущенко.
Пили виски с содовой и другие напитки, а Игорю дали лимонада, хотя майор хотел налить и ему немного виски. Но Игорь сказал: «Я не пью», все посмеялись немного, но больше предлагать не стали. «Все равно, — подумал Игорь, — напишу ребятам в Москву, что пил виски с одним бирманским майором. Уж очень хорошая деталь. Как в романе».
Все занялись разговорами, и, заметив, что директор музея сидит с мечом в руках в сторонке, Игорь подошел к нему и тихо спросил:
— А можно задать вам один вопрос?
— Конечно, конечно, — сказал директор.
— Скажите, пожалуйста, известно ли вам что-нибудь о казне генерала Бандулы?
Вы бы посмотрели, как удивился директор музея! Он даже рот открыл от изумления.
— Удивительно! — сказал он наконец, и так громко, что все остальные в комнате обернулись. — Меньше всего на свете я ожидал услышать именно этот вопрос. И больше того, как раз об этом я думал в эту минуту. Молодой человек, может быть, вы умеете читать мысли?
— Какую уважаемую мысль он прочел, Сая? — спросил Львин.
Игорь знал, что «сая» значит «учитель». Это такое обращение в Бирме. Там к имени молодого человека добавляют «Маун», к имени друга — «Ко», к имени взрослого — «У», а к имени ученого, уважаемого человека — «Сая».
— Он спросил меня о судьбе казны Бандулы. А я о ней как раз и думал.
— Так расскажите нам всем. Я никогда раньше не слышал об этом.
— С удовольствием. Дело в том, что судьба казны так же загадочна, как судьба меча. Но меч нашелся, а о казне ничего не известно. Когда бирманские войска отступили из Рангуна, они успели вывезти некоторые драгоценности, хранившиеся в пагоде Шведагон. Кроме того, в армии Бандулы была своя армейская казна и часть военной добычи, захваченной его войсками в Аракане. В общем, большая сумма. Так вот, известно, что, когда после смерти Бандулы новый генерал принимал армию, он обнаружил, что ни казны, ни драгоценностей нет. Он обратился к казначею, и тот сказал, что ценности по личному приказу генерала отправлены на север, в столицу. Но в столице их не получали. Казначей знал только, что ценности отправлены с небольшим конвоем секретно, за два дня до смерти генерала. Вот и все. В столицу казна не поступала. И конвой как сквозь землю провалился. С тех пор о казне ни слуху ни духу. Было несколько человек, которые уверяли, что знают, где она спрятана, но на поверку оказывалось, что они лгали. Так загадка и осталась неразгаданной. Наверно, казной поживились разбойники. А почему вы спросили об этом, молодой человек? Вы что-нибудь слышали?
— Совершенно случайно, — сказал Игорь, густо покраснев.
— Да, это большая тайна, — сказал директор.
И только Глущенко не поверил Игорю. Игорь знал это, хоть и не смотрел в его сторону.