Гидеон перестроился в левый ряд и припустил вперед, чтобы заглянуть в «линкольн» через ветровое стекло, но ночью это ничего не дало, и он снова намеренно отстал, все сильнее тревожась.
Такси с «линкольном-навигатором» на хвосте ускорило ход, но преследователь не отставал. Такси притормозило, «навигатор» тоже, явно отказываясь перестроиться в соседний ряд и проследовать по своим делам.
Ничего хорошего это не сулило.
Массивный хромированный бампер «навигатора» уперся в задний бампер «форда», после чего «навигатор» взревел мотором и стал подталкивать такси вперед и вбок. Такси с душераздирающим визгом резины вильнуло в левый ряд. «Навигатор» настиг его там и опять изготовился боднуть.
Чтобы избежать удара, такси шарахнулось в правый ряд и стало тормозить, но «навигатор» предпринял рискованный маневр и нанес новый удар, в этот раз нешуточный, и таксисту пришлось поднажать, чтобы избежать худшего. Широкую улицу огласил его испуганный клаксон.
«Навигатор» уже разгонялся для нового толчка, но такси, вылетев в левый ряд, резко свернуло на Сто шестнадцатую улицу и помчалось на восток. Здесь, на одной из главных торговых артерий Испанского Гарлема, было светло и многолюдно — несмотря на поздний час, бары и рестораны оставались открыты.
«Навигатор» повернул туда же, лимузин Гидеона — за ним, как ни противопоказаны такой машине резкие виражи. Гидеон мчался, чувствуя, как колотится сердце. Он понял, что цель водителя «навигатора» — угробить людей в такси.
Такси тем временем ускорило ход в попытке оставить преследователя далеко позади. Обе машины мчались на восток по Сто шестнадцатой улице, резко виляя и вызывая отчаянные гудки, визг покрышек и вопли. Гидеон старался не отставать, вцепившись в руль потными ладонями.
Они миновали поворот на Лексингтон-авеню и приблизились к ярко освещенному перекрестку с Третьей авеню. Скорость достигла восьмидесяти километров в час, тем временем светофор переключился на «желтый». Гидеон резко затормозил, не сомневаясь, что двое других тоже остановятся. Но «навигатор» вдруг рванулся на встречную полосу и поравнялся с такси, чтобы перед самым перекрестком толкнуть его бортом. Такси, окутавшись дымом, юзом преодолело перекресток, врезалось во встречный автомобиль, взмыло в воздух и обрушилось на толпу перед пуэрто-риканским мясным ресторанчиком. Звук был ужасный — громкий и сочный. Во все стороны полетели тела, усеявшие перекресток. Такси влетело в витрину ресторана и застряло там, огласив округу скрежетом. В дыму ничего нельзя было разглядеть. С подносов, выставленных в витрине, посыпались аппетитные поджаристые отбивные и розовые молочные поросята. Часть еды застряла между колесами искореженного такси, часть вывалилась на тротуар.
На мгновение установилась звенящая тишина, потом перекресток взорвался воплями, люди бросились врассыпную. Гидеону, в ужасе наблюдавшему за происходящим, они показались муравьями, мечущимися на горящем бревне.
Он остановился перед самым перекрестком, выскочил из лимузина и побежал к очагу событий. Но ему преградил путь автобус, мчащийся по Третьей авеню в северном направлении с изрядным превышением скорости и резко затормозивший при виде разбросанных на асфальте человеческих тел. Было поздно, здоровенная махина не могла остановиться, как водитель ни жал на тормоза. Гидеону, замершему на «зебре», осталось только зажмуриться. Огромные колеса автобуса вдавили в асфальт нескольких несчастных, после чего отчаявшийся водитель, наверное, вообще бросил руль. Автобус понесло в сторону с рвущим барабанные перепонки визгом резины, окутавшейся дымом. Открыв глаза, Гидеон увидел, как автобус таранит автомобиль за перекрестком. Пассажиры в панике разбили окна, открыли заднюю дверь и посыпались наружу, топча друг друга в попытке спастись.
Где же «навигатор»? Гидеон увидел его в квартале от эпицентра событий. Постояв от силы две секунды, машина сорвалась с места, свернула со Сто шестнадцатой улицы на Вторую авеню и исчезла.
Гидеон подбежал к такси. Оно лежало кверху колесами, въехав капотом в ресторан. Раненые были повсюду: одни шевелились, другие лежали неподвижно. По тротуару растекался бензин, бодрый ручей уже приближался к горящему автобусу. Мгновение — и прогремел оглушительный взрыв, подбросивший автобус в воздух. Пламя взметнулось на высоту третьего или четвертого этажа, озарив всю безумную картину адским светом. Сотни людей в окрестных домах распахивали окна, высовывались, показывали пальцем на развороченный перекресток.
Воздух уплотнился от всевозможных звуков: криков и воплей, предсмертных стонов, нескончаемого агонизирующего воя автобусного гудка, треска огня. Гидеону оставалось одно: постараться не сойти с ума.
Он опустился на четвереньки и заглянул внутрь перевернутого такси. Сторона водителя была полностью смята, бедняга таксист, обсыпанный стеклом, был буквально вдавлен в искореженный металл. By, зажатый на заднем сиденье, был еще жив: глаза широко распахнуты, губы шевелятся. Увидев Гидеона, он потянулся к нему окровавленной рукой.
Гидеон рванул дверцу, но надеяться ее открыть было бы смешно. Тогда он лег плашмя, заполз в разбитое окно, схватил ученого за обе руки и с максимальной осторожностью вытащил его на тротуар. Сильнее всего у By пострадали ноги: штанины промокли от крови. Гидеон унес его подальше от быстро распространяющегося пожара и осторожно положил на асфальт. Он хотел набрать на сотовом телефоне 911, но сквозь какофонию и так уже прорывались со всех сторон завывания пожарных и полицейских сирен.
Он, даже не оглядываясь, чувствовал у себя за спиной толпу: зеваки завороженно любовались происходящим с безопасного расстояния.
Внезапно ученый вцепился окровавленной рукой в рукав водительской униформы, в которой Гидеон приехал его встречать. Выражение его глаз было донельзя изумленным: произошедшее превзошло его понимание. Он попытался что-то сказать.
— Не понял… — Гидеон прильнул к нему вплотную, приложил ухо к его губам.
— Роджер? — выговорил китаец с сильным акцентом. — Роджер?
— Роджер, Роджер, — нашелся Гидеон. — Он самый и есть.
By пролепетал что-то по-китайски, потом сказал по-английски:
— Запиши, скорее! Восемь семь один ноль пять ноль…
— Подождите… — Гидеон нашел в кармане карандаш и клочок бумаги. — Еще раз!
By диктовал свои цифры, Гидеон послушно их фиксировал. Он уже не замечал акцента: голос был четкий, педантичный — голос ученого.
«8710500330220140104783641560022112051971501351010017502503362992421140099170520090080070040035002 78100065057616384370325300005844092060001001001001…»
От усердия Гидеон даже вспотел.
— Все? — спросил он с надеждой.
By кивнул и, обессиленный, закрыл глаза.
— Вы знаете, как с этим поступить, — прохрипел By.
— Как раз не знаю. Подскажите!
Но By уже лишился чувств.
Гидеон выпрямился. Голова шла кругом, он чувствовал себя непроходимым тупицей. Кровь ученого осталась у него на руках и на рубашке. Улицу уже перегородили пожарные и полицейские машины. Автобус по-прежнему горел, ночь пропиталась едким дымом.
Рядом рыдала женщина, разглядывая то, что недавно было рестораном.
— Господи, ну и трагедия! Ужасно!
Гидеон покосился на нее, потом, при виде приближающихся санитаров, полицейских и пожарных, встал и, бросив на произвол судьбы арендованный лимузин, оказавшийся в кольце примчавшейся экстренной кавалькады, медленно побрел на деревянных ногах под аккомпанемент сирен к станции подземки, благо до нее было всего два квартала.
ГЛАВА 17
Генриетта Ивлин отложила журнал учета, сняла очки для чтения и пристально посмотрела на молодого человека в выпачканном костюме, переступившего порог отделения неотложной помощи. Хорош собой, худощавый, взъерошенные черные волосы падают на сияющие голубые глаза. Но в каком он виде! Ладони, рукава, вся рубашка в крови, дикий взгляд, смердит бензином и горелой резиной. Да еще дрожит так, что зубы клацают…
— Вам помочь? — спросила она твердо, но участливо.
Генриетта старалась поддерживать в приемном отделении порядок — непростая задача для больницы «Маунт-Синай», тем более в июне, да еще в ночь с субботы на воскресенье.
— Да, и побыстрее! К вам только что поступил мой… мой друг. Ужасная автокатастрофа! By Лонвей, но он называет себя Марк By.
— А как вы себя называете?
— Я его близкий друг. Гидеон Кру. — Парень старался сдерживать эмоции.
— Спасибо, мистер Кру. Сами-то вы в порядке? Ушибы, кровотечения?
— Нет, со мной все хорошо. — Он махнул рукой. — Кровь не моя.
— Понятно. Я сейчас. — Она снова надела очки и пододвинула к себе журнал поступлений. — Мистер By поступил к нам пятнадцать минут назад. Сейчас его осматривают врачи. Присядьте и подождите.
Она указала на просторную комнату ожидания, полную людей: у одних глаза были на мокром месте, другие силились сохранять спокойствие. В углу сгрудилось многочисленное семейство, дружно утешающее громко всхлипывающую толстуху.
— Вы можете сказать, в каком он состоянии? — обратился Гидеон к дежурной.
— Боюсь, я не уполномочена сообщать какие-либо сведения, мистер Кру.
— Мне надо его увидеть. Я должен!
— Сейчас к нему никого не пускают, — произнесла Ивлин более твердо. — Поверьте, врачи очень стараются. — К этому она присовокупила фразу, неизменно приводившую в чувство даже самых беспокойных: — «Маунт-Синай» — одна из лучших больниц мира.
— Но хоть как он там?
— Простите, сэр, правила не позволяют мне разглашать медицинские сведения кому-либо, помимо близких родственников.
— Кто к ним относится?
— Кровные родственники с удостоверениями личности и супруги.
— Вы поймите, мы с Марком… Мы партнеры… Живем как… как партнеры. — Выдавая столь интимную деталь, он так покраснел, что краску не скрыли ни грязь, ни кровь на лице.
Ивлин отложила журнал.
— Понимаю. Но правила есть правила. Только близким родственникам и законным супругам.