Нарядившись, как пожелала, отправила она служанку за отцом с женихами.
– Взгляните на меня, – сказала она. – Вот золотой обруч у меня на челе, а кольца размером поменьше продеты в уши. Руки, которые обнимут одного из вас, объяты кольцами еще меньшими, а еще меньшие кольца надеты на пальцы. Мой ларчик с драгоценным убранством – вот, открыт перед вами, и в нем колец больше нет, однако здесь, в этой комнате, имеется еще одно кольцо, надетое не на меня. Сумеет ли кто из вас отыскать его и подать мне?
Взялись все трое женихов за поиски, заглянули и под кровать, и за гобелены на стенах. Наконец самый юный из троицы, сняв с крюка жаворонка в клетке, принес его армигерской дочери – и вправду, на правой лапке птицы блеснуло золотом крохотное колечко.
– Слушайте же меня, – сказала дочь армигера. – Мужем моим станет тот, кто вернет мне эту бурую птичку.
С этими словами отперла она клетку, сунула руку внутрь, с жаворонком на пальце подошла к окну и бросила его в небо. Подняли женихи глаза, проводив взглядами искорку золотого колечка в лучах жаркого солнца, а жаворонок, устремившийся ввысь, вмиг превратился в темное пятнышко на фоне небесной лазури.
Бросились женихи со всех ног вниз по лестнице, выбежали на двор, свистнули скакунов, быстроногих товарищей, что принесли их сюда, преодолев многие лиги пустынной пампы. Накинули они на спины скакунов отделанные серебром седла, помчались вдаль и вскоре исчезли из виду, скрывшись и от армигера, и от армигеровой дочери, и друг от друга, так как один поскакал на север, в сторону джунглей, другой на восток, к высоким горам, а третий, самый юный, на запад, к берегу бурного моря.
Спустя несколько дней тому, кто поехал на север, преградила дорогу река, да такая быстрая, что не переплывешь. Погнал он скакуна вдоль берега, на каждом шагу вслушиваясь в щебет обитавших поблизости птиц, и вскоре отыскал брод. Видит: стоит посреди брода всадник в бурой одежде, верхом на дестрие бурой масти; лицо закрыто бурым шейным платком, и плащ его, и шляпа, и вся иная одежда – сплошь бурого цвета, а на правом сапоге бурой кожи, возле самой щиколотки, поблескивает золотое кольцо.
– Ты кто таков? – окликнул его жених.
Одетый в бурое не ответил ни слова.
– Был среди нас, съехавшихся в дом армигера, некий юноша, исчезнувший без следа накануне последнего дня, – вспомнил жених, – и, сдается мне, это ты. Прознавший каким-то образом о моих поисках и решивший мне помешать. Что ж, прочь с моего пути, не то умрешь на месте!
С этими словами выхватил он из ножен меч, пришпорил дестрие и направил его в воду. Долгое время бились они, как бьются мужчины моей родной земли – меч в правой руке, длинный нож в левой, поскольку жених был силен и отважен, а всадник в буром проворен и лихо управлялся с клинком. Но вот, наконец, последний пал, окрасив кровью речные воды.
– Скакуна я тебе оставляю на случай, если сумеешь подняться в седло, ибо я милосерден! – провозгласил жених и поскакал дальше.
Жених, отправившийся в сторону гор, спустя несколько дней пути достиг моста из тех, что строят жители гор, – узкого сооружения из связанных веревкой стволов бамбука, протянутого от края до края пропасти, словно паучья нить. Ехать верхом по подобному мосту отважился бы только круглый дурак, а потому он спешился и повел скакуна в поводу.
В начале переправы мост перед ним казался свободным, но стоило жениху одолеть около четверти пути, посреди моста, откуда ни возьмись, появился некто странный – с виду вроде бы человек, однако сплошь бурый, не считая единственного белого проблеска, а за спиной словно бы сложены бурые крылья. Подойдя еще чуть ближе, второй жених разглядел, что голенище его сапога возле щиколотки украшено золотым кольцом, а бурые крылья, сложенные за спиной, – всего-навсего бурого цвета плащ.
Тогда начертал он перед собой в воздухе Знак, оберегающий от духов, позабывших творца своего, и окликнул заступившего путь:
– Кто ты таков? Назовись!
– Взгляни на меня, – отвечал незнакомец. – Догадайся сам, и твои желания станут моими.
– Сдается мне, ты – дух жаворонка, отправленного в полет армигерской дочерью, – сказал второй из женихов. – Обличье ты можешь менять, но кольцо тебя выдает.
Незнакомец в бурых одеждах обнажил меч и подал его второму из женихов рукоятью вперед.
– Догадка твоя верна, – признал он. – Что же тебе угодно?
– Вернись со мной в дом армигера, – велел жених, – чтоб я смог представить тебя армигерской дочери и взять ее в жены.
– Вернусь я с тобою охотно, если таково твое пожелание, – отвечал незнакомец в буром, – но знай: увидев меня, она не узнает во мне того, кого узнал ты.
– Как бы там ни было, идем со мной, – решил жених, не зная, что еще тут сказать.
На мосту из тех, какие строят жители гор, человек может развернуться без особого труда, однако для твари четвероногой это почти невозможно. Пришлось им идти дальше, на ту сторону пропасти, дабы второй жених сумел повернуть скакуна к особняку армигера.
«Как же все это скучно, – думал он, шагая по бесконечно длинному, прогибающемуся под ногами настилу моста, – но в то же время нелегко и опасно! Однако нельзя ли воспользоваться положением к собственной выгоде?»
– Мне, – поразмыслив, сказал он одетому в бурое незнакомцу, – нужно пройти этим мостом на тот край ущелья, а после вернуться назад, но тебе-то зачем утруждаться? Не проще ли перелететь вон на ту сторону и подождать меня там?
Одетый в бурое откликнулся звонким, на диво переливчатым смехом.
– Неужели ты не видишь, что крыло мое перевязано? Недавно случилось мне пролететь слишком близко от одного из твоих соперников, и он ударил меня мечом.
– Выходит, далеко тебе не улететь? – спросил второй из женихов.
– Верно, не улететь. В то время как ты приблизился к мосту, я отдыхал, сидя вон на том буром карнизе, а услышав твои шаги, еле нашел в себе силы подняться сюда.
– Понятно… – протянул второй из женихов.
Больше он не сказал ничего, но про себя подумал: «Если мост обрубить, жаворонку, хочешь не хочешь, придется снова принять птичий облик, однако улететь прочь он не сможет. Тогда я наверняка убью его, отвезу назад, и армигерская дочь ни в чем не усомнится».
Достигнув дальнего края пропасти, потрепал он скакуна по холке и развернул назад, понимая, что им придется пожертвовать, но даже лучший из ему подобных – невеликая плата за собственное поместье с бесчисленными стадами коров.
– Следуй за нами, – велел он одетому в бурое и снова повел дестрие по мосту, так что над головокружительной, продуваемой всеми ветрами пропастью оказался первым, за ним в поводу шел скакун, а жаворонок в облике человека шагал последним.
«Когда мост рухнет, дестрие отпрянет назад, – думал жених, – и духу жаворонка не удастся проскочить мимо, а значит, он либо вновь обернется птицей, либо погибнет на дне ущелья». Понимаете, на подобные мысли его навели поверья наших краев: у нас всякий верящий в оборотней подтвердит, что оборотни, подобно мыслям, не желают менять обличья, оказавшись в неволе.
Вновь одолев длинный, покачивающийся под ногами мост через пропасть, вернулись они на ту сторону, откуда пришел второй из женихов, и, едва поставив ногу на твердый камень, выхватил жених из ножен отточенный острее острого меч. Настил моста держался на паре пеньковых канатов, а по бокам был огражден веревочными перилами. С канатов и следовало бы начать, однако жених замешкался, перерубая перила, а незнакомец в буром оседлал дестрие, вскочив ему на спину сзади, вонзил шпоры в бока скакуна и направил его вперед. Так и погиб второй из женихов, стоптанный собственным скакуном.
Самый юный из женихов, поехавший к морю, спустя несколько дней пути достиг его берегов. Там, у кромки воды, невдалеке от беспокойных волн, ждал его некто – незнакомец в бурого цвета шляпе, в буром шейном платке, прикрывающем нос и рот, и с золотым кольцом вокруг голенища бурого сапога, возле самой щиколотки.
– Взгляни на меня, – окликнул его незнакомец. – Догадайся, кто я, и твои желания станут моими.
– Ты – ангел, – отвечал младший из женихов, – посланный указать мне, где искать жаворонка с золотым колечком на лапе.
Ангел в бурых одеждах обнажил меч и подал его младшему из женихов рукоятью вперед.
– Догадка твоя верна, – признал он. – Что же тебе угодно?
– Перечить воле сьера всех ангелов мне бы и в голову не пришло, – отвечал самый юный из женихов. – Раз уж послан ты указать мне путь к жаворонку, ничего иного я от тебя не хочу.
– Значит, так тому и быть, – подытожил ангел. – Скажи только, какой путь предпочтешь: кратчайший или же лучший?
«А вот тут наверняка кроется какой-то подвох, – подумал про себя младший из женихов. – Вечно эти силы небесные попрекают людей человеческим нетерпением – самим-то им, бессмертным, время не дорого. Можно не сомневаться, кратчайший путь наверняка ведет через какие-нибудь жуткие подземелья или еще что-то вроде».
И, рассудив так, ответил он ангелу:
– Лучшим. Разве любой другой не станет бесчестьем для моей суженой?
– Одни одно говорят, другие – другое, – пояснил ангел. – Ну что ж, тогда позволь-ка сесть на дестрие позади тебя. Неподалеку отсюда есть оживленный порт, где я совсем недавно продал двух скакунов не хуже, а то и лучше, чем твой. Там мы продадим и твоего, и золотое кольцо с моего сапога: деньги нам пригодятся.
В порту они так и сделали, а на вырученные деньги купили корабль, небольшой, однако прочный и быстрый, и наняли команду из трех знающих мореходов.
На третий день плавания, ночью, самому юному из женихов приснился сон из тех, какие нередко снятся юношам. Проснувшись, он коснулся подушки возле головы и обнаружил, что подушка тепла, а опустив голову и снова собравшись заснуть, почувствовал тонкий, изысканный аромат, очень похожий на ароматы цветущих трав – тех самых, которые женщины в наших краях сушат весной, чтоб вплетать в волосы.
Приплыли они к острову, куда прежде не ступала нога человека, и самый юный из женихов отправился на б