– Приветствую тебя именем Группы Семнадцати, – откликнулся асцианин.
– Именем Группы Семнадцати.
Изрядно удивленный, асцианин кивнул.
– Нас окружили неблагонадежные подданные Автарха Содружества, враждебные не только Автарху, но и Группе Семнадцати. Однако у нашего командира, Гуасахта, есть план, сулящий всем нам и жизнь, и свободу.
– Число служащих Группе Семнадцати недопустимо уменьшать без цели.
– Вот именно. План таков. Наших дестрие запряжем в стальную повозку – всех, сколько потребуется, чтоб ее вытащить. Тебе со своими людьми тоже придется ее подтолкнуть. Высвободив повозку, мы вернем вам оружие и поможем вырваться из окружения, а после вместе с твоими солдатами пойдем на север. Повозку с деньгами забирайте, ведите к начальству, как и рассчитывали, когда захватили ее.
– Свет Верного Мышления проникает сквозь любой мрак.
– Нет, мы на сторону Группы Семнадцати переходить не намерены. Взамен нам нужна ваша помощь. Во-первых, помогите нам вытащить из грязи повозку. Во-вторых, помогите нам вырваться из окружения. В-третьих, проводите нас через ваши позиции на ту сторону фронта и назад, к своим.
Асцианский офицер бросил взгляд в сторону сверкающей сталью повозки.
– Всякое поражение преходяще, но неизбежный успех может требовать новых планов и бо́льших сил.
– Значит, ты с моим новым планом согласен?
До этого я не замечал, что весь покрылся испариной, но тут от пота защипало в глазах, и я утер взмокший лоб краем плаща – совсем как мастер Гюрло.
Офицер-асцианин кивнул:
– Изучение Верного Мышления со временем открывает каждому путь к успеху.
– Да, – согласился я. – Что ж, я кое-что изучил. Пусть же за всяким трудом нашим отыщется новый наш труд.
Вернувшись к повозке, я обнаружил внутри, за решеткой окна, все того же зверочеловека, но на сей раз он встретил меня вовсе не столь враждебно, как прежде.
– Асциане согласны еще раз попробовать вытолкнуть вашу повозку из грязи, – сообщил я. – Только сначала придется ее разгрузить.
– Это невозможно.
– Иначе золото будет потеряно сразу же после захода солнца. Я не прошу передать его нам – просто выгрузите и возьмите под охрану. Ваше оружие останется при вас, и если кто из людей приблизится к вам вооруженным, вы вправе убить его. Я буду с вами, без оружия. Меня можете убить тоже.
Переговоры затянулись надолго, но в конце концов зверолюди уступили. Тогда я велел раненым, караулившим пленных, отложив контосы, запрячь в повозку четыре пары наших дестрие, а асциане облепили ее со всех сторон, приготовившись тянуть и толкать. Тут дверца в стальном боку повозки отворилась, и зверолюди принялись выносить наружу небольшие металлические сундучки – пока двое трудились, третий, тот, с кем я говорил, стоял возле них на страже. Оказавшиеся куда выше ростом, чем я ожидал, все они были вооружены фузеями, и вдобавок на поясе каждого висел пистолет (а пистолетов мне, кстати заметить, не доводилось видеть с тех самых пор, как иеродулы на моих глазах отстреливались из них от разбушевавшегося Бальдандерса в садах Обители Абсолюта).
Когда все сундучки оказались снаружи, а трое зверолюдей встали вокруг них с оружием наготове, я крикнул:
– Давай!
Раненые контарии хлестнули бичами запряженных в повозку дестрие, асциане напрягли силы так, что все жилы их вздулись, а глаза едва не вылезли вон из глазниц… и как раз в тот момент, когда все мы утратили надежду на успех, стальная повозка, вырванная из объятий размокшей земли, покатилась вперед и грузно проехала не менее получейна, прежде чем раненым удалось ее остановить. Тут Гуасахт, оставивший пост и со всех ног бросившийся к нам, размахивая моим контусом, едва не погубил и себя, и меня, но, к счастью, зверолюди вовремя сообразили, что он не опасен, а попросту в диком восторге.
Однако стоило ему увидеть, как зверолюди тащат сундучки с золотом обратно в повозку, и услышать, что я пообещал асцианам, восторг его изрядно увял. Пришлось напомнить, что он сам дал мне позволение действовать от его имени на свое усмотрение.
– Но я-то, когда берусь действовать, к победе стремлюсь, – с возмущением прошипел он.
Охотно признав за собою нехватку военного опыта, я заметил, что, на мой взгляд, победа нередко заключается в том, чтоб развязать себе руки.
– Это точно, но все-таки я надеялся, что тебе придет в голову лучший выход.
Неумолимо вздымавшиеся кверху, хотя мы и не замечали их движения, горные пики на западе уже впились остриями в нижнюю кромку солнца, на что я и указал Гуасахту.
Внезапно Гуасахт улыбнулся:
– Ладно. В конце концов, один раз мы у этих самых асциан добычу уже отбили.
Подозвав асцианского офицера, он сообщил новоявленному союзнику, что наши контарии возглавят атаку верхом, а его солдаты могут идти за стальной повозкой пешими. Асцианин ответил согласием, но после того, как его солдаты разобрали отнятое оружие, настоял на том, чтоб разместить полдюжины человек на крыше повозки, а сам вместе с остальными вызвался пойти на прорыв в первых рядах. На это Гуасахт согласился с явной неохотой, показавшейся мне сущим притворством. Затем мы посадили верхом на каждого из дестрие в новой упряжке по вооруженному бойцу, и я заметил, как Гуасахт что-то негромко втолковывает их корнету.
Я обещал асцианину прорывать заслон дезертиров в северном направлении, однако земля в той стороне для стальной повозки оказалась неподходящей, и в конце концов северное направление с общего согласия заменили северо-западным. Асцианская пехота, паля на бегу, со всех ног устремилась вперед. Следом за асцианами двинулась повозка. Толпу оборванцев, хлынувшую к ней с флангов, встретил плотный огонь наших контариев и фиолетовые разряды аркебуз асциан, засевших на крыше, а фузеи зверолюдей, устроившихся за решетками окон, каждым выстрелом укладывали наземь разом по полдюжины человек.
Основная часть нашей бакелы (а с нею и я) следовала за повозкой, прикрывая тылы – до тех пор, пока вражеская атака не захлебнулась. Дабы сберечь драгоценные боеприпасы, многие вдели контосы в седельные кольца, обнажили мечи и устремились вперед, добивать тех, кто уцелел под ударом возглавивших прорыв асциан.
Вскоре кольцо врагов было прорвано, и путь стал гораздо ровнее. Контарии, сидевшие верхом на дестрие, впряженных в повозку, немедля пришпорили скакунов, а залп Гуасахта, Эрблона и еще нескольких, державшихся прямо за ней, смел с ее крыши асциан, обернувшихся облаком алого пламени пополам с едким, вонючим дымом. Пешие асциане бросились врассыпную, развернулись навстречу нам и открыли огонь.
Участвовать в этом бою мне было вовсе не по душе. Я осадил дестрие, поотстал от прочих и посему – полагаю, прежде всех остальных, – увидел первую анпиэль, подобно ангелу из Мелитоновой сказки, несущуюся вниз, в нашу сторону, из-за окрашенной солнцем гряды облаков. На вид все они – обнаженные, стройные юные девушки – были просто прекрасны, однако ширине размаха их радужных крыльев мог позавидовать любой тераторнис, а в обеих руках каждой из анпиэлей грозно поблескивали пистолеты.
Вечером, после того как мы вернулись в лагерь и позаботились о раненых, я спросил Гуасахта, решился бы он проделать то же самое снова или нет.
Гуасахт на время задумался.
– Заранее знать о появлении этих крылатых девиц я, сам понимаешь, никак не мог. Конечно, если вдуматься, это вполне естественно – ведь золота там, в повозке, хватило бы на выплату жалованья половине армии, и власти без колебаний отправили на поиски отборные подразделения… но ты сам бы об этом загодя смог догадаться?
Я отрицательно покачал головой.
– Послушай, Севериан, не следовало мне так с тобой разговаривать. Ты сделал все что мог, и такого пройдохи, как ты, еще поискать. И вообще, кончилось все замечательно, верно? Ты сам видел, как дружелюбно их серафима держалась. Ведь она что увидела? Ловких парней, защищающих повозку с золотом от асциан. Мы, надо думать, еще благодарности удостоимся. А может, даже награды.
– Ты мог перебить и зверолюдей, и асциан, когда золото вынесли из повозки, – напомнил я. – Мог, но не стал, поскольку вместе с ними погиб бы и я. Так что благодарности ты вполне заслуживаешь. По крайней мере, моей.
Гуасахт с силой растер ладонями осунувшееся лицо.
– Что ж, я рад не меньше твоего. Уберегла судьба Восемнадцатую… еще стража – и наши наверняка вцепились бы друг другу в глотки из-за этого золота.
XXI. Расстановка сил
До большого сражения мы еще не раз ездили в патрули и не один день провели в безделье, а асциан чаще всего не видели вообще либо видели только мертвыми. Нам полагалось арестовывать дезертиров да гнать с вверенной территории бродячих торговцев и прочих проходимцев, кормящихся при армии, но если пойманные казались похожими на тех оборванцев, их убивали на месте – без церемоний, без каких-либо формальностей, рубили с седла, и дело с концом.
За это время молодая луна подросла, округлилась, словно парящее в небе зеленое яблоко. Опытные бойцы говорили, что самые жаркие битвы случаются как раз в полнолуние либо где-нибудь около, так как полная луна поражает людей безумием. По-моему, на самом деле причина сему состоит в том, что яркость лунного света позволяет полководцам приводить к месту боя подкрепления и среди ночи.
В день битвы резкий рев гресля поднял нас с одеял на рассвете. Проклиная туман, мы выстроились неровной двойной колонной, возглавленной Гуасахтом и Эрблоном с флагом в руках. Я полагал, что женщины, как и в те дни, когда нас отправляли патрулировать окрестности, останутся в лагере, однако добрая половина их, вооружившись контосами, присоединилась к нам. Те, у кого имелись шлемы, спрятали под них волосы, а многие облачились в довольно тесные, плоские корслеты, надежно скрывавшие груди. Недоумением по сему поводу я поделился с Месропом, вставшим в строй рядом.
– Это чтоб насчет платы недоразумений не возникало, – пояснил он. – Кто-нибудь остроглазый наверняка будет считать нас, а по уговору мужчины обычно требуются.