– Иби! – с облегчением воскликнул Нико. – Да, жив.
Он опустил занемевшие ноги на пол, перевернулся и встал на колени, пытаясь подняться. Между ног все еще пульсировала боль, но уже стало полегче, и теперь он мог двигаться. С трудом поднявшись на ноги, он подошел к окну. Нико едва доставал до низа окна, поэтому встал на цыпочки и увидел шевелюру Иби в лунном свете. Иби подошел ближе и взял Нико за руку:
– Ты в порядке?
– Кажется, да. Они… Мехмед… побил меня. – Он быстро объяснил другу, что с ним сделал Мехмед.
– Ох, как жаль, дружок! – присвистнул Иби. – Это я во всем виноват, дал ему перехитрить себя. Да будь я проклят… Кстати, я тебе кое-что принес, – добавил он, протягивая в окно сверток. – Это от повара, говорит, что тебе понравится больше, чем сладости.
– Еда? Я не могу есть, у меня живот…
– Это лекарство называется опиум. Съешь то, что я тебе дал, утром, на рассвете, до того, как за тобой придут. Съесть надо целиком. И тогда будешь витать в облаках… пока тебя не заберут.
На самом деле повар сказал, чтобы Нико ел по кусочку в течение десяти дней – принятая за один раз, такая доза убила бы его. Но Иби своими глазами видел, что делается со взрослым мужчиной после двухсот ударов по пяткам, поэтому решил, что опиум – куда более гуманный способ, которым его юный друг сможет уйти из жизни.
– Понял меня? Доверься мне. Съешь все до конца.
– Хорошо, – положив пакет на пол, пообещал Нико. – Иби?
– Да.
– Как ты думаешь, рыцари когда-нибудь освободят меня?
– Обязательно!
– Вот и я так думаю. А Леонардус говорит, что не будет этого никогда.
– Мастеру Леонардусу очень не повезло в жизни. Не слушай его.
– Надеюсь, они придут за мной сегодня.
– Если бы я был верующим, то возносил бы молитвы, чтобы так оно и было!
– Я боюсь того, что будет завтра, – сжал его руку Нико.
– Все не так плохо, как рассказывают, – соврал Иби, пожимая мальчику руку в ответ. – Главное, съешь все до конца, слышишь меня? Так тебе будет легче. Ты ничего не почувствуешь. А теперь мне пора идти. До встречи, друг мой, да пребудет с тобой твой Бог в этот день! – с жаром сказал он и ушел.
Нико провел долгую ночь в наполненной кошмарными видениями горячке. Ему повсюду мерещились злые глаза дьявола: корсары на скалах, блеск их глаз в катакомбах, когда они схватили его, глаза ведьмы в трюме галеры, которая навела на него порчу. Невидящие глаза черепов на пиках на городских стенах. Глаза Фарука – жуткие янтарные глаза, блестящие от алкоголя и ярости. А еще, намного ближе, красные глаза крыс, терпеливо ожидающих, когда он заснет. Он метался, стонал и мучился вопросом, в какой именно момент Господь Бог забрал его из мира живых и оставил в мире мертвых.
Глава 11
Ля Иляха илля Ллах! Нет Бога, кроме Аллаха!
В темноте раздался мелодичный голос муэдзина, призывавший верующих к молитве. Нико потерялся в его ласковом ритме, постепенно просыпаясь, но, как только открыл глаза, понял, что это за слова, и, ощутив чувство вины, занялся собственным утренним ритуалом.
Святая Мария, Матерь Божия… Стоило ему пошевелиться, как между ног ужасно заболело, и привычные слова молитвы тут же затихли в его голове.
Сейчас ему не хотелось молиться, ему надо было пописать.
Медленно встав, он облегчился. Внутри пениса появилось какое-то уплотнение, как будто туда засунули абрикосовую косточку, и ему долго не удавалось пописать. Как он ни тужился, ничего не получалось, а когда наконец удалось, он ощутил адское жжение и вскрикнул от боли, глядя на тоненькую струйку мочи, смешанной с кровью. Нико застонал. Неужели его страданиям не будет конца? И тут он вспомнил, что ему предстоит сегодня утром. Потом вспомнил о гостинце, который передал ему от повара Иби. Пришло время съесть лекарство. Он вернулся в угол, где пролежал всю ночь, и стал искать сверток.
Сверток пропал!
Сбитый с толку, Нико ощупал свои карманы. В них не было ничего, кроме подаренной Марией монетки. Купальня была небольшая, и он обшарил ее всю, но ничего не нашел. Сомнений не было. Гостинец пропал. Или ему просто приснилось, что к нему приходил Иби?
И тут Нико вспомнил о крысах. Ну конечно! Наверное, они утащили его лекарство! В ужасе от этой мысли Нико потрогал себя, чтобы проверить, не покусали ли они его, но все раны были нанесены людьми. Он снова лег, прислушиваясь к приглушенным звукам просыпающегося дома. Каждый раз, когда раздавались шаги, он думал, что это идут за ним. Однако прошел час, еще один, но никто не приходил. Отсрочка не приносила ему ни радости, ни облегчения. Ожидание лишь погружало его все глубже в пучины ужаса. С закрытыми глазами Нико представлял себе доску, на которой его подвесят вниз головой, так что шея и плечи окажутся на земле. Видел дубинки, которыми они станут избивать его, и слышал хруст ломающихся костей.
Ему хотелось, чтобы они пришли. Чтобы все поскорее закончилось. Хотелось умереть.
Снова раздались шаги. Нико сел. Засов двери с щелчком откинулся в сторону, сердце Нико дико билось, и он с трудом поднялся. Старые петли двери заскрипели, и в купальню с дубинкой в руках вошел Аббас, но не направился к Нико, а просто встал в сторонке. К изумлению Нико, в купальню вошла Амира. Он чувствовал аромат ее духов, ее тепло наполняло собой мрачное помещение. Мальчику захотелось подбежать к ней и спрятаться в ее объятиях, но тут он вдруг понял, что приход Амиры может означать лишь одно: наказывать его будет сама госпожа.
– Он приказал вам сделать это? – спросил Нико.
– Нет, – покачала головой Амира. – Мой супруг отбыл по делам рано утром. Если бы он узнал, что я была здесь, то убил бы меня. Возможно, он не помнит того, что случилось вчера вечером, но полагаться на это нельзя. Я не могу допустить, чтобы тебя подвергли столь ужасному наказанию. Юсуф сопровождает господина только часть пути и вернется сегодня вечером. Он приказал Аббасу выдать тебе утром сорок ударов, чтобы ты развязал язык. Сегодня вечером Юсуф собирается допросить тебя о чем-то связанном с кораблестроением, а потом сам завершит твое наказание. Аббас подчиняется Юсуфу, как и все, живущие в этом доме, но он… он передо мной в долгу. Он сделает так, как я скажу. Он будет бить вот это. – Амира показала Нико подушку. – Ты должен кричать так громко, словно в тебя вселился демон Иблис, иначе наш обман раскроют. Вечером я попытаюсь найти способ подлить Юсуфу в вино снотворного, чтобы он не успел причинить тебе вред.
– А как же Мехмед? Он наверняка все расскажет!
– Вчера ко мне приходил Иби. Он рассказал, что с тобой сделал Мехмед, – сверкнув глазами, произнесла Амира. – И во имя Аллаха, Аббас нашел Мехмеда сегодня утром на улице около дома, я даже не успела наказать его. Боюсь, за него уже принялись уличные псы. Такое впечатление, что кто-то перерезал ему горло…
– Перерезал, госпожа? – задохнулся Нико.
– О, это большая трагедия для всех нас. Мы все давно знали его и уважали. Наверное, упал на свой нож. Но в любом случае его скоро ждет Страшный суд.
Орать со всей мочи было несложно. Аббас от души махал дубинкой, хотя удары приходились не по голым ногам, а по подушке. Нико кричал из таких глубин себя, о существовании которых даже не подозревал. Когда все закончилось, Аббас обернул ноги Нико повязками, пропитанными кровью ягненка, и оставил его в свободной комнате рядом с кухней, даже не приковав. Подвергшимся таким пыткам кандалы были ни к чему.
Вскоре Амира принесла ему бульон.
– Пахнет порохом, – поморщился Нико.
– Это селитра и сера, – объяснила ему Амира. – Наш повар умеет готовить такую смесь, от которой ты будешь потеть так, будто у тебя смертельная лихорадка. Если у тебя не будет лихорадки, Юсуф заподозрит неладное.
Нико выпил все до дна. Почти сразу же у него скрутило живот. Через полчаса его начало рвать, а кожа приобрела сероватый оттенок, словно на него легла тень смерти. На лбу крупными каплями блестел пот. Ему даже не нужно было притворяться, потому что из-за всего приключившегося с ним за последние сутки Нико действительно казалось, что он стоит у врат ада. На закате он почувствовал приближение Юсуфа, который пнул его сапогом. Нико застонал, Юсуф что-то пробормотал и вышел из комнаты, решив вернуться после вечерней молитвы.
Наступила темнота, на небо вышла полная луна. Нико проснулся от глубокого сна и почувствовал себя намного лучше. Желудок пришел в норму, он снова мог ходить. А главное – он ощутил прилив смелости. В течение этого дня он осознал очень важную вещь. Я не должен ждать, пока со мной что-нибудь произойдет. Я могу сделать так, чтобы это произошло. Если он просто станет дожидаться возвращения Юсуфа, то окажется у него в руках, а тот – Нико в этом ни секунды не сомневался – найдет множество способов усилить его страдания. Кроме того, у Нико снова появилась надежда. Сегодня только четверг, и он все еще жив! Леонардус планировал сбежать завтра ночью, а в пятницу верфь весь день будет закрыта из-за празднеств. Нико решил где-то спрятаться и переждать.
Он отправляется домой, решено.
Ему удалось прокрасться мимо кухни, и повар не заметил его. Нико двигался осторожно и бесшумно через тенистый сад, пробираясь к дальней стене. Между ног все еще саднило, но опухоль спала, а возбуждение от грядущего побега было куда сильнее боли. Забравшись на стену по лестнице, он перемахнул через нее и приземлился прямо на шелудивого пса, бродившего по помойкам в поисках объедков. Оба взвизгнули от ужаса.
Убравшись подальше от дома, Нико снял тяжелые повязки, которыми Аббас обернул его ноги. Чтобы попасть на верфь, надо было перелезть еще через одну стену. Нико прошел вдоль стены, ища способ забраться наверх. За воротами на корточках у костра сидели двое ночных стражников. У самой воды Нико нашел брошенную у стены сломанную телегу, залез на нее, очень быстро оказался внутри и спрятался за полусгнившей лодкой. Какое-то время он сидел тихо и прислушивался, но стражники ничего не заметили. На верфи все было тихо.