Как-то раз Тургут упомянул место, об истории которого Нико кое-что знал, разумеется не все, но того, что он слышал от Леонардуса, оказалось достаточно, чтобы знания мальчика произвели большое впечатление на Тургута.
– Вот там, за горизонтом, находится Бодрум, – сказал Тургут, указывая куда-то вдаль. – Это был греческий город-государство, где родился Геродот. А еще там находился Галикарнасский мавзолей – одно из чудес Древнего мира.
– Я знаю Бодрум! – гордо заявил Нико. – Рыцари ордена Святого Иоанна построили там замок и назвали его в честь апостола Петра.
– Это правда, – кивнул Тургут. – А потом Сулейман изгнал их из этого замка, смыв их с берегов Анатолии, как море смывает песок с берега.
– Ему просто повезло, – огрызнулся Нико.
– Твоя правда, – рассмеялся Тургут. – Ему вообще часто улыбается удача. Если не ошибаюсь, точно так же ему повезло вон там, – указал он на юго-восток, быстро сориентировавшись по положению солнца. – На Родосе, – добавил он, взглянул на Нико и по печальному лицу мальчика понял, что тот хорошо знаком и с этой историей. – Чудесный остров! Один из моих самых любимых в мире. Знаешь, там так много бабочек, что иногда они покрывают собой всю долину. А еще там был Колосс – статуя бога солнца Гелиоса, – возвышавшийся над заливом Мандракий. Статую изваял из бронзы скульптор по имени Харес. Он создал ее в честь снятия долгой осады. Двести лет здесь жили твои любимые рыцари, пока остров снова не взяли в осаду, но на этот раз не такую долгую, и тогда Сулейман прогнал их оттуда. Это было тридцать лет назад. Десять лет они скитались по земле. Никто не хотел давать пристанище храбрым рыцарям Христа, потому что все христианские короли сами боятся их.
– Не все, – возразил Нико, – император Карл дал им новый дом!
– Он дал им голый камень, – хохотнул Тургут. – Вынужденный подарок, который он вручил им только потому, что они согласились охранять его. Но это не важно, ведь не за горами тот день, когда Сулейман снова изгонит их оттуда, даже с этой бесплодной земли!
– Не изгонит! – с горячностью возразил Нико.
– Изгонит. Они мешают ему вести дела на море и возмущают спокойствие.
– А вы мешаете им!
– Но я и не давал слова этого не делать. На Родосе Сулейман пощадил рыцарей и сохранил им жизнь в обмен на обещание, что они оставят его в покое. Они променяли свою честь на жизнь и дали обещание, которое потом не сдержали. У таких людей нет будущего в мире Сулеймана.
– Мир не принадлежит Сулейману! Меня утомил этот урок истории, – огрызнулся Нико, встал и ушел на корму.
Тургут улыбнулся и открыл Коран.
Корабли шли на северо-восток, через Эгейское море, которое Тургут называл заливом Султана. С левого борта у них остался Пелопоннес, а с правого – Малая Азия. Все эти земли, за исключением нескольких генуэзских островов, принадлежали османам. Они шли мимо таинственных островов, мимо Андроса, Хиоса и Лесбоса, мимо места, где располагалось другое чудо Древнего мира – храм Артемиды Эфесской, построенный Херсифроном и разрушенный готами.
Они провели ночь на входе в узкий пролив Дарданеллы, неподалеку от развалин Трои. Тургут показал на море и холмистую землю за ним:
– Геллеспонт. Отсюда персидский царь Ксеркс начинал захват Греции. Он построил два плавучих моста через пролив, его армии прошли по ним до самых Фермопил. Но шторм потопил его корабли, и Ксеркс в наказание приказал высечь море плетьми. – Заложив руки за спину, Тургут задумчиво посмотрел на пролив и добавил: – Только представь себе! О, если бы я обладал такой властью! Высечь море плетьми!
Тургут был имамом на своем корабле. Пять раз в день он вел молитву для всей команды. Зрелище было впечатляющее. Все весла в один миг замирали, суета и шум затихали, и над всеми кораблями воцарялся глубокий покой. Капитаны и их команды простирались везде, где могли найти место, и слова их молитвы плыли над морем прямо в Мекку.
Тургут никого не пытался обратить в свою веру. Он рассказывал Нико простыми, но искренними словами о рае, который ждет истинно верующих после смерти.
– Многие имена из Корана тебе знакомы, – говорил он Нико. – Ной и Авраам, Адам и Моисей. Даже Иисуса в Книге считают святым человеком и пророком, – добавил он, держа Коран обеими руками. – Каждое слово этой Книги – слово Божие, переданное Мухаммеду ангелом Джабраилом.
– Все, что там написано, – ересь. Так говорил отец Сальваго.
– Все, что там написано, – благодать, – терпеливо ответил Тургут. – Благодать и бесконечная красота Господа, который учит нас, что все люди равны перед Ним. С этих страниц Его голос говорит с нами прекрасной поэзией, этот голос провозглашает нам законы вселенной таким языком, что понятен даже простому бедуину.
– Все равны перед Ним? – фыркнул Нико. – И даже рабы, которые прикованы к веслам вашего корабля?
– Человек может прожить жизнь раба или господина в зависимости от того, что предначертано ему Аллахом в книге его жизни. Но не цепи или их отсутствие возвышает человека над другими, а сила и чистота его веры. Последователи учения Мухаммеда равны между собой. Даже сам султан склоняется перед Господом.
– Как и император Карл перед Христом.
– Да, но Карл правит миром, где удел человека определяет его происхождение, а не вера. За столом Аллаха есть лишь один пир, и он в равной мере доступен для всех, кто верует.
Такие разговоры они время от времени вели на протяжении всего путешествия. Нико слушал Тургута, иногда отвечая словами, услышанными от отца Сальваго, иногда – молчанием. К дискуссии, в которой у него не было своего понимания, он относился не вежливо, а скорее отстраненно. Эти рассуждения просто-напросто мало его интересовали, и он уставал от бесконечных словесных фокусов Тургута.
Как-то вечером, на входе в Мраморное море, когда они уже приближались к Константинополю, Тургут рассказал Нико о своих намерениях. Они уже поели – ужин был простой, но очень вкусный: хлеб и жареный цыпленок. На десерт Тургут нарезал яблоко и протянул один ломтик Нико. Он часто вел себя подобным образом, никогда не становясь рабом условностей.
– Я много думал о твоей судьбе, Нико Борг, и долго молился об этом. Не случайно ты оказался один посреди открытого моря, где я, волей Аллаха, нашел тебя. Полагаю, что по воле Аллаха тебе следует дать шанс увидеть свет единственной истинной веры. Когда мы прибудем в Стамбул, я собираюсь представить тебя на службу султану, который может принять тебя в дар, а может отказаться. Сначала тебя оценят его френологи, хотя я не сомневаюсь, что они скажут. Однако для этого ты должен надеть тюрбан и произнести слова: «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед – пророк Его». Ты должен сказать эти слова по собственной воле и без принуждения. Никого нельзя силой заставить встать на путь истинной веры. Свет этого пути должен воссиять в твоем сердце, искренне и честно.
– На службу к султану? Что вы хотите этим сказать?
Тургут объяснил Нико, что такое девширме, или дань, выплачиваемая султану раз в несколько лет христианскими мальчиками, которых посланники султана доставляли ему со всех уголков его огромной империи. От сорока семей выбирался один мальчик, самый крепкий и умный, а также добровольно принявший ислам. Большинство становилось янычарами, элитными войсками султана, и лишь немногие, самые одаренные, – дворцовыми пажами. Они обучались в дворцовых школах, где узнавали все, что нужно для того, чтобы управлять империей от имени султана.
– Но таких детей находят не только с помощью девширме. Иногда их находят в чистом поле или, – улыбнулся он, – в открытом море. Как бы то ни было, для султана такой ребенок куда важнее, чем целый трюм, набитый слитками серебра!
Нико нервно сглотнул, пытаясь понять, что все это значит.
– Надеть тюрбан и повторить… эти слова. И тогда я стану мусульманином? – спросил он.
– Да. Я знаю, тебя это очень беспокоит. Но все же доверься старому опытному человеку. Когда ты перейдешь на службу к Аллаху, то примешь ислам сердцем и душой. Ты слишком умен, чтобы не сделать этого.
– Что со мной будет, если я откажусь? – с дрожью в голосе поинтересовался Нико, глядя на море.
– Мне не нужен христианский раб, даже такой умный, как ты. А если бы и был нужен, то грешно тратить твои таланты на ведение моего хозяйства с его скромными нуждами. Ты сын корабельных дел мастера, и я не сомневаюсь, что однажды ты и сам станешь талантливым мастером. Солдатам Аллаха на земле нужны корабли, но у меня, к несчастью, нет своей верфи, куда я мог бы тебя нанять. Я покупаю свои галеры или отбираю их у неверных на море, посему ты останешься со мной до моего возвращения на Варварийский берег. В Алжире есть верфь, где я покупаю свои лучшие галеры. Я продам тебя ее хозяину Фаруку. Станешь служить ему верой и правдой, и он будет хорошо с тобой обращаться. Он не лучший из мусульман, но строит прекрасные корабли и даст тебе будущее во многом куда лучшее, чем того заслуживает неверный.
Нико постарался ничем не выдать своего шока и с напускной бравадой сказал:
– Лучше я умру, чем стану рабом.
– Благородное решение, но твоя жизнь и твоя смерть в руках Аллаха, – уважительно кивнул Тургут. – Лишь истинная вера в Него сможет по-настоящему освободить тебя. Что же до рабства, ты скоро узнаешь, что все люди в этом мире рабы – рабы своего происхождения, своей любви к богатству или власти. Вопрос только в том, рабом чего станешь ты. Раб в услужении у султана, раб, который учился в дворцовой школе, может стать всем на этой земле, кроме разве что султана: генералом, адмиралом или судьей. Губернатором провинции или даже великим визирем. Таков просвещенный путь, Нико. Таков путь османов.
– Я видел, что сделали с рабами с далматинских кораблей, которые предали свою веру, – возразил Нико.
– Они предали не ту веру.
У Нико голова раскалывалась – настолько болезненно давался ему этот выбор.
Предать Господа!
Действительно, сейчас мальчику казалось, что Бог ужасно далеко. Очень долго Нико думал, что Он глух к его бесконечным молитвам.