– Ты очень хорошая ученица, – произнес он и смущенно отвел глаза.
– Спасибо, святой отец, а вы – очень хороший учитель!
– Полагаю, нам стоит заниматься три раза в неделю. Если твой отец даст разрешение, разумеется.
– Вы и правда сможете? – Она задохнулась от восторга. – У вас найдется время?
– Время найдется, – ответил он, хорошо понимая, что с радостью нашел бы для нее время и пять раз в неделю, а то и все семь.
Он выпросил у Аксиака итальянскую грамматику и начал обучать Марию этому искусству. Дело у нее спорилось, потому что почти все слова были ей знакомы. Она спрягала глаголы и записывала в столбик словарные слова. Он считал, что она просто гений.
– У меня для тебе кое-что есть, – сказал он ей на одном из уроков и достал тетрадь с упражнениями, какими пользовались в школе для мальчиков в Мдине.
– Вы просто дар Божий, святой отец! – воскликнула Мария, прижала тетрадку к груди и чмокнула его в щеку.
Поцелуй был быстрый и невинный, но Сальваго вздрогнул всем телом и неловко откашлялся. Он показал ей, как делать упражнения, и задал домашнее задание.
Мария практиковалась в письме по ночам, переписывая слова и повторяя их вслух, пока свечи Елены окончательно не догорели. Занимаясь, она всякий раз испытывала невероятную радость, как будто своими руками творила чудо или произносила волшебные заклинания.
– Вот гордячка! – хмыкнул Лука, съел луковицу и лег в постель.
– Не следует читать других книг, кроме Писания, – мрачно добавила Изольда, помолилась Пресвятой Деве и присоединилась к супругу.
Наутро Мария увидела Якобуса, направлявшегося пасти коз.
– Мария! Ты должна пойти со мной! Козы нашли заросли песколюба внизу у скал! Я пошел за ними, и там на скалах какие-то древние знаки! Бьюсь об заклад, это карта сокровищ или что-то в этом роде! Пойдем я тебе покажу! А потом камни покидаем!
– Я бы с радостью, но мне пора к дону Сальваго.
– Ты теперь ничего другого и делать не хочешь. – Якобус взглянул на ее книгу и грустно отвел глаза. – Я не знал, что учиться читать надо так долго. – Он пнул камешек, и тот отлетел в сторону. – Ты совсем позабыла про коз!
Мария поняла, что на самом деле он хочет сказать: «Ты совсем позабыла про меня».
– Я приду сегодня после уроков, – улыбнулась она ему. – Обещаю!
Сальваго пригласил Марию поехать вместе с ним в Мдину навестить его сестру Анжелу Буку.
– Возьми с собой книгу, – сказал он ученице. – Моя сестра почитает вместе с тобой.
Мария ужасно нервничала перед этим визитом.
– Она же из благородных, – пожаловалась Мария Елене, и та помогла ей расчесать волосы и надушила шею и щеки ароматной водой.
– Ты и сама выглядишь как благородная дама, – заверила Елена подругу. – Баронесса или нет, но она тебе будет завидовать.
Мария и Сальваго отправились в Мдину на его повозке. Огромные деревянные колеса подпрыгивали по ухабистой дороге, и их бросало туда-сюда каждый раз, когда колесо натыкалось на камни. Они старались держаться за борта, но дважды Мария упала на него. Ее прикосновение и запах привели Сальваго в волнение, но Мария быстро отстранилась, без умолку болтая о своих козах и смеясь как ни в чем не бывало.
Мдина располагалась на вершине холма, откуда открывался потрясающий вид на остров. Миновав городские ворота, они проехали по узким извилистым улочкам, потом свернули еще в одни ворота и оказались во внутреннем дворе особняка Буков.
Мария переживала удивительное превращение. Жестокий и бедный мир Мальты исчез, и она оказалась в волшебном замке своей мечты, в разноцветном и пестром мире богатства и роскоши. Лакей вежливо поприветствовал отца Сальваго и помог им выйти из повозки. Другой слуга проводил их в дом. Мария глазела по сторонам, не веря, что все это настоящее. Ей казалось, что такая роскошь существует только в ее мечтах. Зал для приемов оказался больше, чем весь их дом. В окнах были настоящие стекла, а пол выложен плиткой. На стенах висели тяжелые гобелены. Мария сделала глубокий вдох, потому что в этом доме даже пахло богатством. Ее взгляд задержался на книжных полках, уставленных толстыми фолиантами в кожаных переплетах. Мария покрепче прижала к себе свою книгу и улыбнулась.
Над большим камином висел портрет дворянина, одетого в строгий килт, серые чулки и туфли с красной подошвой. Мужчина с пышными серыми волосами и густой бородой хмурился, глядя на нее сверкающими серыми глазами.
– Это барон, муж моей сестры, – объяснил Сальваго.
Шелестя юбками, в комнату вошла баронесса. Мария обернулась и чуть не упала в обморок. Анжела двигалась очень грациозно, в каждом движении сквозила порода – идеальная аристократка во всех смыслах этого слова. Она представляла собой разительный контраст по сравнению с крупным, стареющим мужчиной на портрете. Тонкие черты лица, небольшой ротик, длинная шея. Каштановые волосы, зачесанные назад и вьющиеся у висков, были украшены нитками жемчуга. На ней было платье из расшитого серебряными и золотыми нитями бархата, украшенного такими же жемчужинами, как и ее прическа. В боковых разрезах виднелось ажурное шелковое нижнее платье. Мария запомнила все эти восхитительные мелочи очень подробно, чтобы потом рассказать Елене.
Анжела тепло поприветствовала брата, и отец Сальваго представил ей Марию. Баронесса посмотрела на нее с натянутой улыбкой. Ее брат постоянно приводил в дом каких-то безвкусных прихожан, и она с трудом выдерживала эти визиты. Анжела сделала им знак присесть за небольшой столик. Мария уже собиралась сесть на стул с элегантной вышивкой, когда Анжела протянула ей носовой платок.
– Не будете ли вы так любезны? – спросила она, многозначительно глядя на штаны Марии.
Девушка не сразу поняла, что Анжела хочет, чтобы она положила платок на сиденье. Щеки Марии слегка зарделись, но она подчинилась и села на платок, стараясь двигаться как можно изящнее.
– Судя по твоему виду, ты больше привыкла сидеть на камнях, чем на стульях, – иронично заметила Анжела.
– Да, баронесса, но здесь моей… нижней части очень удобно! – радостно кивнула Мария, пропустив насмешку мимо ушей.
Отец Сальваго едва сдержал смех и неодобрительно посмотрел на сестру, которая продолжала улыбаться как кукла, без малейших признаков веселья.
Им подали хлеб и варенье, а также горячий напиток, который Анжела называла кофе, – модную новинку с Арабского полуострова.
– Лучший сорт в мире, – гордо произнесла баронесса.
Мария сделала глоток, чуть не подавилась и поморщилась от горечи, которую не мог перебить даже мед.
– Очень вкусно! – соврала она и посмотрела на варенье.
Такой еды она тоже никогда не видела и сомневалась, что ей хочется попробовать, особенно если оно так же прекрасно, как кофе. Сальваго вел с сестрой светскую беседу. Стараясь не мешать, Мария взяла ломтик хлеба и осторожно языком попробовала липкую красную массу. Это оказалось так вкусно, что девушка чуть не умерла от удовольствия. Она дочиста вылизала хлеб, а затем съела его. То же самое она проделала еще с четырьмя из шести кусочков, лежащих на подносе. Анжела заметила это и спросила:
– Может быть, тебе стоит взять всю баночку?
Мария радостно кивнула.
Чуть позже Анжела пригласила ее наверх – баронесса собиралась переодеться к обеду. Мария насчитала в комнате восемь шкафов, а в соседней – еще несколько.
– А сколько у вас платьев? – спросила она.
– Больше, чем я могу упомнить. Меньше, чем мне бы хотелось.
Мария остановилась перед зеркалом. Однажды она видела оловянное зеркало, но это было настоящее зеркало в полный рост из венецианского стекла в позолоченной раме. Мария покрутилась, разглядывая себя. Лицо, которое она никогда не видела так четко, ей понравилось. Она потянула себя за уши, приоткрыла рот, показала себе язык и захихикала, совершенно забывшись. Потом повернулась к зеркалу боком и заметила округлость груди под джеркином. Раньше она об этом особо не думала, но сейчас пристально разглядывала и грудь, и бедра. Формы удивили ее и показались приятными. Она коснулась своих волос, которые постаралась заплести перед поездкой, и поняла, что это удалось ей не очень аккуратно. Пряди волос выбились из прически и падали на лицо, Мария попыталась убрать их за уши, но прядки не держались.
– Тебе нужно осветлить волосы, – заметила Анжела. – И отбелить кожу. Такая темная кожа – немодно.
– Это от солнца. Я много времени провожу на улице, с козами.
– Ах с козами! Как же я сразу не догадалась. Думала, это просто грязь. Ну, в таком случае есть особые травы.
– Для коз?
– Для кожи, – хмыкнула Анжела и встала рядом с Марией, разглаживая на себе платье.
Теперь Мария видела в зеркале себя рядом с Анжелой. Собственное отражение показалось ей обычной грубой глиной рядом с костяным фарфором.
– Думаете, стоит?
– Да, может, и не стоит, – покачала головой Анжела, села за туалетный столик и принялась причесываться перед зеркалом поменьше, краем глаза наблюдая за Марией.
Мария восхищенно рассматривала набор черепаховых щеток для волос, потом прикоснулась к ним, как будто они были сделаны из шелка.
– Тебе тут нравится? – спросила Анжела.
– О да! Все такое красивое! – воскликнула Мария и начала рассказывать Анжеле, что мечтает когда-нибудь жить в таком доме, большом, словно замок, а потом, набравшись храбрости, даже поделилась своей мечтой иметь слуг и люпиновое поле, а затем густо покраснела:
– Прошу прощения, я не собиралась так много говорить…
– Люпины! – воскликнула Анжела. – Как оригинально! Выращивать эти милые сорнячки! Да еще и целое поле! И что же ты с ним будешь делать?
– Я… я не знаю. Это все такие глупости, – улыбнулась Мария и уставилась в пол.
Она никак не могла понять, как к ней относится Анжела. Ее лицо говорило об одном, а слова – о другом. Ее вопрос о люпинах просто убил Марию. Неужели это и правда сорняк? Мария замолчала и больше не проронила ни слова.
Обед оказался просто роскошным: корзины с фруктами, блюда с дымящимися овощами и кусочки мяса, вкус которого Мария не узнала. За столом им прислуживали двое слуг. Сальваго и Анжела говорили об Антонио, муже Анжелы, который уехал по делам. Мария взяла руками кусочек мяса и уже поднесла ко рту, но тут баронесса, отвлекшись от разговора с братом, взяла вилку и посмотрела на девушку со смесью ужаса и восторга, приподняв бров