– Ты ослушалась меня, не выкупила камни и слишком много заплатила этим людям! – в ярости орал на нее Лука.
– Но у тебя достаточно камня, чтобы продолжать стройку, и у тебя все еще есть работа, – спокойно ответила она.
Его разозлило не столько ее непослушание, сколько то, что она оказалась права, а он ошибался. Он поворчал, попыхтел и продолжил заниматься своим делом. На самом деле Лука был благодарен дочери за помощь, но не собирался говорить ей об этом.
С каждым днем она делала чуть больше, оставалась подольше. Оказалось, что ей нравится запах, цвет и фактура только что расколотого камня, что ей нравится смотреть, как бесформенная куча камней и песка постепенно превращается в дом. Работа была несложной, но любая ошибка могла привести к обрушению стен и зря потраченному времени. Сама она с камнем, конечно, не работала, но быстро показала себя талантливым организатором и упорядочила процессы, которые под началом Луки были совершенно хаотичными. Лука больше всего на свете любил делать кладку. Ему не нравилось общаться с людьми, не нравилось управлять командой. Он редко брался за работу, для которой, кроме него, требовалось больше двоих человек – еще одного каменщика и разнорабочего. Сам он нередко работал до тех пор, пока у него не заканчивался материал, и только в этот момент вспоминал, что надо озаботиться покупкой нового. Если ему платили за выполненную работу или за метр стены, как тогда было принято, такие задержки стоили денег и расхолаживали команду. Эти задержки были глупыми и случались часто. Мария уловила последовательность выполнения работ и строго следила за тем, чтобы у них в запасе всегда было достаточно материалов.
Теперь она знала, когда лучше покупать франку, мягкий известняк кремового цвета, который добывали около местечка под названием Лука, а когда покупать зонкор, камень пожестче, так как на него был меньше спрос, а значит, и ниже цена. Мария научилась экономить на доставке грузов, объединяя заказы с другими каменщиками. Оказалось, что она отлично умеет торговаться, шепча нужную цену отцу, когда тот договаривался о стоимости с начальником карьера или с торговцем известняком. С помощью ее друга Антонеллуса Гримы, того самого торговца, который привез ей «Придворного», она договорилась о покупке некоторых материалов напрямую из Мессины, избежав работы с посредниками, которые умело использовали дефицит строительных материалов, мучивший Мальту, чтобы заламывать покупателям высокие цены.
Мария была умной, хорошо умела считать и, кроме того, читать. Она вела бухгалтерию и следила за выплатой жалованья и оплатой материалов. Она нашла книгу по архитектуре и со временем научилась читать чертежи и даже делать простые схемы, чем ужасно смущала отца. Было совершенно очевидно, что у нее хороший глазомер и есть склонность к строительству, хотя она и не умела это делать руками. Многие ремесленники видели только камень и не могли представить себе картину целиком, а Мария могла и помогала образу стать реальностью. В обычные времена ее бы даже близко не подпустили к строительству, потому что для этого нужно было стать членом гильдии, а еще потому, что женщины за пределами дома имели право только работать в поле, распутничать и ткать хлопок. Но Мария хотела заниматься этим делом и имела к нему склонность, а гильдии пришли в упадок из-за недостатка мужских рук, имперского отношения ордена и отсутствия уважения к их правам.
Чем больше она узнавала, тем больше отец мог сосредоточиться на своей работе и передать остальные дела ей. Конечно, он оставался мастером, ведь большинство мужчин не принимали Марию всерьез. Даже увидев, на что она способна, они никогда бы не стали слушаться женщину. Но ее влияние неуклонно росло, и вскоре некоторые рабочие даже выполняли ее просьбы, хотя и поворчав, но без подтверждения от ее отца, – главное, чтобы они звучали как просьбы, а не как прямые указания. Марию это не волновало, лишь бы они делали то, что она хотела. Девушка прекрасно понимала: то, чего она добилась, и так просто чудо.
Когда Мария стала руководить делами, у Луки появилось больше клиентов. Он получил контракт на строительство от Университá и даже от Церкви. Когда им предложили поработать в ризнице, Мария сначала не хотела, но Сальваго давным-давно уехал, а епископа она с тех пор не видела.
– Деньги Церкви ничем не хуже любых других, – напомнила ей Елена. – Стряси с них хоть что-нибудь.
Однако самым крупным клиентом пока оставался орден Святого Иоанна, для которого они строили фортификационные сооружения и другие укрепления. Инженер ордена часто появлялся на стройке, охал и ахал, инспектируя работу. Его помощники делали замеры и пометки в учетной книге. Инженер всегда игнорировал Марию и обращался только к Луке, хотя тот постоянно поворачивался к Марии в поисках нужного ответа или расчетов.
Ла Валетт лично инспектировал ход работ, появляясь с целой свитой высокопоставленных рыцарей. Он интересовался всем: высотой стены, глубиной рва, плотностью раствора, обтесыванием камня. Его внимание к деталям всегда оставалось неизменным, шла речь об оберже Франции или о крепостном вале Сант-Эльмо. Он разбирался в строительстве и защитных сооружениях не хуже заправского инженера или каменщика. Тридцатью годами ранее на Родосе он на собственном горьком опыте узнал, что даже самые лучшие защитные сооружения на свете не могут остановить султана. Ла Валетту было известно, на что способна современная артиллерия, что может остановить пушечное ядро, а что – нет. Строить укрепления на Мальте – непростая задача. На острове не было почти никаких природных ресурсов, кроме камня. Большинство материалов приходилось завозить с материка. Не хватало даже пыли, которую использовали для поглощения ударной волны между каменными стенами, поэтому требовались постоянные улучшения конструкции, в чем ла Валетт часто превосходил собственных инженеров.
У Марии никогда не было особых оснований симпатизировать чужакам, но к ла Валетту она относилась с уважением. Они с Еленой продолжали поставлять сыр галерным рабам ордена, и, хотя она была простолюдинкой, великий магистр всегда обращался к ней вежливо и учтиво. В отличие от большинства мужчин, он не относился к женщинам с презрением – просто с безразличием. Его интересовало только выполнение поставленных задач. Если в его жилах и текла ледяная кровь, если он и правил железной рукой, то всегда был честен и прям с ней, чего нельзя было сказать о его помощниках. Если он обещал оплату, она всегда поступала в назначенный день. Если ей нужен был материал из другого места и он мог помочь ей, то всегда делал это. Он уважал людей со способностями и однажды сказал Марии такое, чего ей никогда не говорил ни один мужчина. Она предложила решение, как укрепить покосившуюся куртину, и сделала все на свое усмотрение, не дожидаясь одобрения инженера. Для этого не нужно было особых инженерных навыков, просто наметанный глаз, и она посчитала, что дело пустяковое. Инженер пришел в ярость и стал угрожать, что удержит с нее плату за другую работу. Великий магистр услышал их разговор и поставил инженера на место, при нем сказав Марии следующее:
– Если бы у меня была сотня мужчин, сделанных из того же теста, что и вы, синьорина Борг, умеющих так же думать и находить неожиданные решения, турки могли бы штурмовать этот остров хоть тысячу лет кряду, а мы бы и ухом не повели!
Отношения Марии и отца так и не стали близкими. Они говорили только о делах и никогда не ворошили прошлое. Лишь один раз он попытался начать вести себя как раньше, но быстро понял, что если девочку ему удавалось запугать, то женщину уже не удастся.
– Ты должна жить дома, – начал он, – а не в вонючей яме с ворами и…
Она вкатила ему такую пощечину, что у нее аж ладонь зазвенела. Его лицо покраснело от ярости, массивные руки сжались в кулаки. Она напряглась, готовясь к ответному удару, но его так и не последовало. Он тряхнул головой, и с его языка чуть было не сорвалось проклятие. В этот момент она поняла, что нужна ему больше, чем он ей, и он прекрасно это понимает.
Несмотря на всю свою жестокость и грубость, на самом деле Лука Борг был человеком бесхребетным.
А однажды он попытался вернуть свой авторитет, лишив ее денег. Лука никогда не предлагал Марии платить за все, что она делала. Ему казалось, что ей должно быть достаточно денег на еду. Он предложил ей вернуться домой, предложил крышу над головой и даже был готов – раз в год или что-нибудь вроде того – выдавать ей небольшое жалованье на новую одежду. Казалось бы, чего еще желать женщине? Поскольку подсчеты Мария вела сама, то сама начисляла себе жалованье. Когда они пересчитывали деньги, Мария упомянула об этом, и оскорбленный отец запретил ей так поступать впредь.
– Что ж, хорошо, отец, – твердо сказала она, закрывая учетную книгу и вставая. – Можешь платить столько, сколько захочешь, тому, кто меня заменит. Увидимся на Успение.
Он сдался без промедления и после этого даже не хотел знать, что записано в учетной книге, и позволял ей делать все, что угодно. Стопки серебряных карлино росли в их коробке для сбережений, и вскоре Лука перестал страдать из-за уязвленного самолюбия. У него таких сбережений никогда не было. Несмотря на победу, Мария никогда не брала себе много, но все равно это было гораздо больше, чем она зарабатывала на козах. Все деньги она откладывала лишь для одного: она заглядывала на все корабли, заходившие в гавань, и отдавала капитанам написанные от руки записки. В них предлагалась награда в сто серебряных тари любому, кто сообщит какую-нибудь информацию о местонахождении Николо Борга, который предположительно находился в плену где-то на Варварийском берегу. Все без исключения капитаны смеялись над ее тщетными поисками, но все без исключения брали у нее записки. Сто серебряных тари – огромная сумма, и у Марии пока была лишь малая толика от заявленного. Однако и этого хватило, чтобы у капитанов кораблей, бороздивших Средиземное море, появился интерес. Испанец что-нибудь расскажет венецианцу, а тот – французу, пути которого могут пересечься с турком или даже с берберийским корсаром, а тот мог знать о судьбе Нико. Если он в плену, то его можно выкупить. Главное – не терять надежды.