– Ну, и чего стоишь истуканом? – прервал поток его мыслей Галасюк. – Проходи, садись. В ногах правды нет. Правда, правды нет и сидя! – родил афоризм Николай Гавриилович.
Они уселись за столик. Галасюк щедро налил себе в бокал коньяку, обстоятельно повозил лимоном в блюдце с сахаром, посмотрел на Пиолию, коротко выдохнул: «Ну, будь здоров!» и тремя крупными глотками влил в себя ароматный напиток. Бросил в рот лимон, прожевал его. Блаженно зажмурился.
– Вот умели же делать, а? – спросил то ли себя, то ли Пиолию.
– Умели, Николай Гавриилович! Они и сейчас умеют. У меня вон «субару» сколько лет бегает, и хоть бы что ей! – вступил в разговор Пиолия.
– Какая «субару», Валериан? – воззрился на него Галасюк.
– Так «форестер», Николай Гавриилович! Семнадцать лет ей!
– Я тебе про киргизов! – показал глазами на бутылку с коньяком Галасюк. – Коньяк киргизский! Это же нектар, амброзия божественная! У меня еще пять бутылок сохранились с советских времен – нет, уже четыре. Теперь такого и не отыщешь.
– А я так понял, вы про японцев! Которые меч этот сделали, – смущенно начал было оправдываться Пиолия.
– А, этот? – как-то даже пренебрежительно кивнул на катану Галасюк. – Хорошая работа. Но не больше того. Да ты сам знаешь.
– Знаю, знаю, Николай Гавриилович! – воспользовался Пиолия моментом. – Я же вам хотел, как на духу все рассказать! Ведь я же собирался, только не успел вот…
– Ты с кем собрался наперегонки бегать? С перехватчиками? – уже совсем благодушно засмеялся Галасюк.
– Да куда уж нам за вами, Николай Гавриилович! Мы же по земле грешной, как черепахи, ходим – ползаем, а вы в таких высотах летаете! – зачем-то посмотрел в потолок Пиолия.
– Эх, видел бы ты меня раньше! – протянул руку к бутылке бывший летчик. – Слушай, а чего это ты воду пьешь? Настя! – крикнул хозяин кабинета. – Настя, принеси бокал этому водохлебу! Не в стакан же мне ему наливать?
«И что это с ним такое происходит?» – не мог понять Пиолия. То водой газированной поит, то коньяком коллекционным угощает!
Выпили теперь вместе. За удачу. Напиток действительно оказался волшебным. Третью – за тех, кто в небе. Пиолия сразу отпустило. Галасюк пил со вкусом, тоже расслабился, но контроля «за полетом» не терял.
– А хорошо ведь сидим, Валериан, а?
– Хорошо, Николай Гавриилович! Душевно…
– Вот, вот, и я о том же. Лучше ведь сидеть душевно тут, за коньячком, чем сидеть там! – многозначительно посмотрел в окно Галасюк.
– Сидеть там, где это? – насторожился Пиолия.
– Да уж не в Греции! Ты что же, всерьез думаешь, что за попытку покушения на жизнь сотрудника китайского посольства Ван Чжана тебе путевку на Кипр выпишут?
– Откуда вы знаете? – напрягся Пиолия.
– Да успокойся ты, не гоношись! Все я про тебя знаю, и про твоих архаровцев тоже. Я, когда мне рассказали, как он их, как котят слепых, отрубил, до коликов смеялся! Нет, он против них ничего не имеет, так и передай. Но в Китай им лучше не соваться!
– Да, да, Николай Гавриилович, спасибо! А откуда вы знаете, что он никуда не заявит?
– Ну, во-первых, потому, что ему по роду занятий предписано не контактировать с нашими правоохранительными органами. Понимаешь?
– Конечно, понимаю! – согласно кивал Пиолия, хотя ничего не понимал, а догадки свои о роде занятий китайско-подданного Ван Чжана оставил при себе. – А во-вторых?
– Да он мне сам об этом сказал! Сегодня, сидя вот в этом самом кресле, в котором ты сейчас сидишь.
– Ох, как я вас понимаю, Николай Гавриилович! Ну, вы даете!
– Но ты самое главное пойми и запомни – я тебе ничего не говорил!
– Так, вы, значит, нас «втемную» использовали? И все про все мечи заранее знали? Тогда зачем же все это было?
– Ну, подумай своей головой! Не все я заранее знал, и не про все мечи! Знаешь теорию разумного поиска?
– Нет, не слышал про такую!
– Ну, представь себе, что ты потерялся в лесу и тебя пошел искать твой товарищ. Вот он идет, идет, ищет тебя. А ты что делаешь?
– Да что я там потерял, в этом лесу?
– Да не потерял, а потерялся! Просто представь себе! И что ты станешь делать?
– Я тоже иду!
– И куда ты идешь?
– Ну, выход ищу из лесу!
– Вот, вот, и неправильно это. Ты ходишь, он ходит. Вероятность того, что вы встретитесь, оба блуждая по лесу, конечно, есть, но очень маленькая.
– Ну, да! И что из того? – не хотел понимать Пиолия.
– А вот если бы ты оставался на одном месте, вероятность того, что он тебя найдет, возрастает! Я вот и подумал – мне Анастасия материалы собрала в Интернете – вроде, у императора Пу И должно было быть три меча. Мечи ходить не могут, так? Они лежат каждый на своем месте, так?
– Так!
– Так, вот тебе и вывод! Надо их отыскать!
– Хм, так это не теория, это же практика в чистом виде! – сделал вывод Пиолия.
– Вот, вот! – подхватил Галасюк. – Это теория разумного поиска на практике! Это правильно. Мечи на месте, они ждут, когда их отыщут. И какой отсюда вывод?
– И какой отсюда вывод? – механически повторил вопрос вконец запутавшийся Пиолия.
– А такой отсюда вывод: и ты его уже сделал, помнишь, как ты правильно сказал – надо забрасывать сеть. Только надо ее не одну забрасывать, а чем больше сетей, тем лучше. Понимаешь? Мечи ждут, а сети разбросаны, и каждая ячейка – это человек, и он ищет. И чем больше людей, тем больше вероятность, что мечи отыщутся!
– Так вы на меня не в обиде? – сделал неожиданный вывод Пиолия.
– Да какая тут может быть обида? – возмутился Галасюк. – Ты же со своими тремя мушкетерами вон сколько вариантов отработал. Насчет возмещения будь уверен, ты же знаешь мой принцип – любая работа должна быть оплачена.
Выпили за удачную рыбалку. Потом за новорожденную теорию поиска.
– Ну, а все-таки, Николай Гавриилович, настоящий императорский меч кто-нибудь нашел? – спросил уже «поплывший» Пиолия.
– Конечно, нашел! Вернее, нашли! – и Галасюк тоже посмотрел вверх. – Те, кому это положено, они и нашли. Вот так, Валериан, конечно, меч – штука заманчивая, но с государством тягаться трудно. Меч сейчас в ФСБ и что они у себя с ним делают, я не знаю. Конечно, подержать его в руках хотелось бы, но это уже другое дело. Боюсь, в мою коллекцию он не попадет.
– А что это вы про дар какой-то говорили? – вспомнил Пиолия разговор Насти с шефом в приемной.
– Тс-с! – приложил палец к губам Галасюк. – Подарю я часть коллекции этому музею! Ну, что они у меня в шкафах висят, мечи и сабли эти? Ну, смотри – перехватил бы я у ребят эфэсбэшных меч этот императорский и что? Ну, самолюбие свое потешил. Спрятал бы в сейфе на даче. И кто его там увидит? А за мечом за этим, там такая история тянется. Там, – притянул он Пиолия за шею и шепотом выговорил по слогам. – Там госу-дар-ственные интересы замешаны. Там гео-по-ли-ти-ка! Понял ты?
– Ну, чего уж тут не понять! – также шепотом согласился Пиолия.
– Так что, решил я – подарю! Телевизионщики приедут, журналисты – пусть все знают, что Галасюк способен еще на широкие жесты! Подарю!
Выпили за искусство, которое должно принадлежать народу.
– Слушай, Пиолия! А тебе я тоже подарок сделаю! Вот не знаю чем, а симпатичен ты мне. Хотя многие методы твои сомнительные, даже с таким, знаешь, криминальным душком, но в душе ведь ты мужик неплохой, да?!
– Ну, Николай Гавриилович! Уж, вы так строго – с криминальным, с душком? Жизнь просто такая, – смутился Пиолия.
– Да вижу я тебя, насквозь вижу. Ты просто внутренне не уверен в себе, а потому и внешне какой-то такой, такой… – Галасюк наморщил лоб, подбирая словесный эквивалент внешности собеседника. – Зыбкий! Точно, ты – зыбкий! У меня вчера китайцы были, консультировались по поводу императорского меча…
– Что, еще одни искатели нашлись? – тяжело вздохнул Пиолия.
– Нет, эти так – любители! Самодеятельность! – отмахнулся Галасюк. – Так вот, эти китайцы, они – молодая семейная пара. Она – китаянка настоящая, а Виталий – наш, русский. Настоящий. У них – бизнес семейный, от папы жены Виталия, парфюмом занимаются. И меч искали! Я у них прямо так и спросил: ребята, на кой вам этот меч сдался? Парень честно признался, что любит всякие авантюры, приключения. А она меч искала, чтобы в Китай его вернуть, вроде, как на историческую родину. Но меч ведь японский! Где его родина? В общем, каша у них в головах. Я им честно сказал, что меч настоящий уже нашли. А они мне парфюм подарили. «Бастер» называется. Такого даже у Кости Райкина еще нет! Опытный образец. Утренняя вода для выдержанных, уверенных в себе мужчин. Так что, как раз для тебя!
– Глубоко вам признателен, Николай Гавриилович! – растроганно поблагодарил Галасюка Валериан Викторович.
– И хватит про политику! И про мечи эти императорские! Китайские, японские. Отдам в музей. Буду марки собирать.
– Марки? – оживился Валериан Викторович. – Марки – достойное занятие. Авиацию будете собирать? Есть у меня один филателист, вроде вас. Могу поинтересоваться.
– Ну, так давай, грек! Забрасывай свои сети!
Через некоторое время Галасюк попросил у Насти еще бутылочку коньяку, лимончик с песочком. Ну, и чего-нибудь там закусить посущественнее, что найдется. Минут через десять из кабинета донеслось нестройное пение. Про то, как тоскует сердце по штурвалу. Про то, что есть одна у летчика мечта… Высота.
Глава четырнадцатая. А вот это уже настоящая достоевщина
Япония, Сентябрь, 1939 год
…Акихира знал, что и этот меч будет выкован из двух видов стали, он будет упругий, с невероятно острыми концами, но с мягкой и эластичной сердцевиной. Вернее, в нем будут «сварены» под ударами молота сталь и железо. Сталь, богатая углеродом, обернута вокруг внутреннего слоя, который состоит из гибкого железа, этой сердцевины лезвия. Нагретые заготовки ложились на наковальню, их плющили, потом сгибали, снова плющили, и получался слоеный лист. Именно в количестве слоев железа, сваренных воедино в результате нагревания и ковки, заключалось мастерство кузнеца. Он один знал, сколько ударов нужно нанести по пластине, в какой части клинка должен быть какой металл.