ового гуано, которое пахло так едко, что у Вайло выжало слезы из глаз. Собачьему Вождю это нисколько не понравилось, но он был предводителем мужчин слишком долго, чтобы позволить показать свои затруднения. Дав команду собакам, он отправил пять зверей вперед в поисках выхода.
Нан была столпом силы той ночью. Ее хладнокровие было заразительным. То, как она просто держала голову, ее легкая походка, даже тон ее голоса создавали атмосферу, поражавшую всех. Дети были смирны, как ягнята; даже самый тихий определенно бы испугался, но они настолько были уверены в спокойствии Нан и способности их Деда справиться с любой проблемой, будь то сломанное сиденье в детской или вооруженные люди в коридоре, что они ни разу не отстали и не выказали страха. Настоящие бладдийцы, подумал с гордостью Вайло.
Если быть честным, ночь в тоннелях тяжелее всего далась именно ему. За всю его пятидесятитрехлетнюю жизнь он испытал много видов усталости, но ни один не мог сравниться с тем, что он почувствовал во время побега. Победа в бою заставляет вас чувствовать себя бессмертным, способным гоняться за каждым, до последнего врага, а затем танцевать и пить до рассвета. Лишь потеря сокрушает вашу душу. И для человека, что уже продал половину этой души дьяволу, немногое остается терять.
Тем временем собаки, наконец, нашли выход и прибежали обратно к хозяину. Вайло при ходьбе провалился в своего рода сон наяву. Переставляешь одну ногу за другой, и к черту боль в коленях и сердце. Его поле зрения свелось к двум отдельным кругам, которые он давно уже пытался свести воедино. Для него это выглядело так, будто десять собак нарезали круги вокруг его ног, а не пять.
Собаки были исцарапаны и покрыты коркой засохшей грязи. Две вымокли насквозь, а у черно-оранжевой суки на левой задней ноге была рана, из которой сочилась кровь. Тем не менее, в их глазах ясно горела преданность. Их хозяин потерял свою человеческую стаю и был вынужден бежать из логова, и теперь их единственным желанием было облегчить его страдания. Когда Вайло, наконец, поставил им задачу, они помчались сквозь туннели в своем стремлении выполнить ее. Им так хотелось ему угодить.
Понимая это, Собачий Вождь сделал усилие. Перестроив свое зрение на правильное, он осторожно перенес опору на колени так, чтобы причинить им наименьшую боль, а затем потрепал и повалял огромных темных зверей. 'Хорошие собаки'', повторял он снова и снова, когда выбрал время, чтобы уделить внимание каждой из них. Облегчение заставило собак вести себя подобно щенкам, ползая на пузе и вытянув шеи, и все время требовательно мяукая, как котята. Самая молодая, мускулистая черная с купированным хвостом, обдулась на подстилку из белесых грибов, которые проросли через пол в темноте тоннеля. Даже в спешке никто не стал бы есть такие, сухо подумал Вайло.
Встав прямо, он обратился к полуволку: "Веди".
Они все были покрыты коркой грязи, как оказалось. Собаки нашли туннель, поднимающийся к уровню земли, выглядевший так, словно он был прорыт для карликов, - и все были вынуждены, опустившись на живот и колени, карабкаться через ледяную жижу. Дождевая вода заливала пол тоннеля, перемешиваясь с глинистой почвой, создавая своего рода глиняные потоки, что заливаются в каждый закоулок, а затем застывают как цемент на вашей коже.
В течении какого-то времени Вайло знал, что его маленькая группа направляется на юг, и он побаивался пути вперед. Когда полуволк наконец-то выбрался наружу, он смертельно устал. Утренний свет, процеженный сквозь отверстие, заросшее ивами и колючей травой, резал ему глаза. Несмотря на все это, его настроение улучшилось. Его клан из четырех человек был свободен и невредим, и теперь он мог провести свои дни так, чтоб заставить заплатить тех, кто причинил ему зло. Это было, когда он увидел каменное кольцо обрамления выхода. Волосы на спине встали дыбом, и даже прежде, чем он мог определить свой страх, слова из девиза Бладда зазвучали чуть ли не в спинном мозгу.
Мы Клан Бладд, избранные Каменными Богами охранять их границы. Смерть - наша спутница. Долгая тяжелая жизнь - наша награда.
Он догадывался, что туннели под Дхуном были созданы не кланом. Вождь мог вырыть ход в земле, как последний отчаянный способ спастись, Но ни один руководитель клана не рискнул бы заслужить презрение своих воинов, прокопав сеть кротовых нор настолько большую, что можно было пройти из одного конца кланового хозяйства в другой, ни разу не увидев за это время нормального солнечного света. А эти туннели были именно такими. Нет. Эти туннели были выкопаны головами, что мыслили иначе, чем клан. Умами, которые ценят выживание превыше всего. Эти туннели были созданы Суллами.
Выход был укреплен "глазом быка" из голубого мрамора с глубокими прожилками кварца цвета яичной скорлупы. В отличие от большинства других креплений туннеля, это каменное кольцо единственное не обрушилось и не сгнило. Мрамор оказал сопротивление беспокойной дрожи земли и давлению жестких морозов и внезапных оттепелей. Его поверхность была слегка рябой от коррозии и лишайников, что начали уже пускать якоря корней вглубь камня, но пока все массивные, в четверть круга, сегменты были выровнены так, что образованное ими кольцо было совершенно, как солнце. Или луна. Ибо там была Луна во всех фазах, глубоко выгравированная в твердом голубом камне. Полумесяц, горбатая луна второй четверти, полная, и новая луна, в которой луны не было вовсе, а просто темное пропущенное пространство, знаменующее собой начало цикла. Этот фрагмент гравировки преследовал Вайло даже сейчас, спустя три дня. Он говорил что-то о Суллах, он решил, кое-что об их чуждости кланам. Он не был человеком, подверженным внезапным фантазиям, но это пространство, где в рисунке отсутствовали звезды, говорило об аде и неизвестных местах, и о тьме, о которой рассказывал Одди Бык, что существовала до начала времен.
Собачий Вождь почувствовал начинавшуюся дрожь, и сбросил ее, резко встряхнув голову. Чертов Робби Дан Дхун и его высокопоставленные голубые плащи. Их круглый дом прямо-таки кишит призраками. Вайло дважды выдохнул, выпустив воздух через плотно сжатые губы. Кого он обманывает? Все северные территории были наполнены призраками. Вы не могли бы построить собачью будку или флигель без того, чтоб не наткнуться на обломок тесаного камня в ту самую минуту, когда ваша лопата воткнулась в землю. Первыми здесь изначально были Суллы. Они застроили вершины каждой горы, холма и мыса, каждое побережье озера, реки и ручья, и каждую мшистую лощину, бесплодное ущелье и сырую пещеру.
Вайло вспомнил свою любимую рыбачью скважину в клане Бладд, зеленый пруд не шире, чем человек мог переплюнуть. Он был так глубоко упрятан среди лип и мечей папоротника, что если вы не держите глаза на макушке, вы его пропустите. Он наткнулся на него после того, как старый Гуллит Бладд побил его за какой-то там проступок, и предупредил своего незаконнорожденного сына, чтоб тот не показывался в круглом доме неделю. На четвертый день, как припоминал Вайло, он был так голоден, что пронзал древесных лягушек своим детским мечом и в гнилых пнях разрывал труху в поисках древесных устриц.
Вот тогда-то он и нашел ее, эту рыбачью скважину. Он смотрел вверх, на кроны, отслеживая какую-то тощую белку, когда-либо поймать которую у него не было ни малейшего шанса, когда он вошел прямо в воду. Ледяную и прозрачную, как изумруды, это было настолько красиво, что даже девятилетний мальчик не мог не задержать дыхание и не залюбоваться.
Разумеется, он сделал то же, что и любой девятилетний сделал бы при встрече с поверхностью стоячей воды - он подобрал несколько плоских камешков и стал кидать их. Когда камешки отскакивали от поверхности, они создавали рябь, которая привлекла серебряных пескарей в поисках мошек. "Рыба!" - торжествующе закричал Вайло, и немедленно начал строгать удочку из упавшей ветки. Когда он работал, в голове складывались фантазии о рыбачьем колодце. Он был первым живым человеком, когда-либо стоявшим здесь, он первым прокладывал путь через непроходимые чащи Страшного Леса, первым вытащил двухстоуновую форель из ледяных глубин скважины. Когда он добрался до сложного участка, где он должен был сделать засечку на палке, чтоб провести линию, Вайло был так поглощен своими мечтами, что не уследил за ножом.
Он сидел на обломках камня близко к кромке воды, и лезвие упало в ил у его ног. Когда он разрыл пальцами песок, чтобы схватить рукоятку, его взгляд скользнул между ногами к поверхности камня. На камне было что-то высечено. Половинка луны была вырезана так глубоко, что ящерица отложила свое молочно-белое яйцо в эту полость, стоящую над единственной строчкой надписи. Вайло не был учеником, и он лишь много лет спустя будет учиться читать, но он видел достаточно клановых записей, чтоб понять, что это не клановая надпись.
Четверть луны была знаком Суллов.
Вайло вспомнил смесь ощущений, наполнивших его в тот момент: волнение, что он наткнулся на место, принадлежавшее Суллам; страх, что какая-то опасность все еще таилась в этом месте; и разочарование, что он не был великим первооткрывателем, в конце концов. Суллы были здесь первыми.
Это был урок, который остался с ним на пятьдесят лет. Клан приобрел землю за счет Суллов, и заботой вождей было обеспечить, чтоб они не получили ее обратно.
- Дед! У тебя нос красный! - Качин высокий, взволнованный голос прервал мысли Вайло, заставляя его вернуться в настоящее. Которому он совершенно определенно принадлежал.
- Нос у Деда похож на свеклу, - вмешался Эван.
- Тут поможет только одно, - громко объявил Вайло, переводя взгляд с одного бледного дрожащего внука на другого. - Кто будет последним наверху, пахнет как коровий пук!
Оттолкнув от себя Качу и Эвана, Вайло атаковал склон. Они шли по руслу ручья, который бежал вдоль подножия небольшого холма, и первая часть подъема была крутой. Его колени заскрипели, мышцы левого бедра начали сводить судороги, но добавили печали все оставшиеся семнадцать зубов, когда разогретая кровь запульсировала в корнях. Но, черт возьми, он собирался заполучить вершину этого холма. Позади него был слышен глухой топот детских ног, внуки изо всех сил пытались его догнать. Кача позади деда призывала подождать, пока маленький Эван, возбужденно протестовавший верхом на Хэмми Фаа, начнет движение. Вайло громко рассмеялся при мысли о Хэмми, втянутом в эту гонку, а потом сразу же захотел отказаться сам. Боги, но он же стар. Легкие такие дырявые, у него же не было никакого резона ввязываться во что-либо более быстрое, чем проворная ходьба. И какой именно Каменный Бог отвечал за принятое человеком решение о таком дурацком занятии, как гонка? Неспособный выбрать, под чьим влиянием он оказался, он проклял всех девятерых на всякий случай.