Все жены были теперь мертвы, убиты черноградцами на дороге Бладда, но эти черные мысли предполагались для другого дня.
- Ты собираешься двигаться на юг в Визи? - спросил Вайло. Это даже не походило на вопрос.
- Да. Траго нужна поддержка. - Гангарик сжал челюсти. Он многозначительно посмотрел назад, на неказистый, покрытый дурацкой крышей форт. А потом усмехнулся. - Мы -- Бладд. Мы должны сражаться.
Боги, помогите мне его не прибить. Вайло заскрежетал своими оставшимися семнадцатью зубами. Прямо перед ним, высокий и неподвижный, стоял Клафф Сухая Корка, с косами до пояса, колышущимися под ветерком, и непроницаемым выражением лица. Взгляд на приемного сына успокоил Вайло, он взял паузу, нашел на поясном ремне кисет и вытащил кусочек жвачки. Жвачка была старой, и плесень до нее уже добралась, но он размял ее во рту и сглотнул горечь.
Что ему здесь нужно? Глядя на упорное, бунтарское лицо Гангарика, Вайло решил, что ему нужно больше информации. Он сплюнул жвачку через ограду.
- Как Кварро сидит в доме Бладда?
Вайло сам посылал Гангарика поддержать его старшего брата, Кварро, после того, как Робби Дхун поджег Священную Рощу и снес сортир, который все считали построенным из обломков прежнего дхунского священного камня. Если Вайло помнил правильно, Гангарик ехать не хотел, а настаивал на отправке команды поддержки из топорщиков. Здесь ли сегодня эти люди? Наверное. Гангарик был не из тех, кто поедет сотни лиг через недружественные места в одиночку.
Гангарик подопнул ногой валяющийся каменный обломок. Неудобно. Он перевел дыхание, прежде чем заговорить, взглянул на Сухую Кость, затем выдохнул и промолчал. Наконец он выпалил:
- Я предпочел бы разговаривать наедине.
- Говори, или я сломаю тебе руку, в которой держишь топор.
Долго никто не шевелился. Зрачки в небесно-голубых глазах Гангарика потемнели и увеличились. Все сыновья Вайло росли в страхе перед отцом. Вопрос был в том, прошел ли этот страх? Мне пятьдесят три, думал Вайло. Смогу ли я побить своего сына?
Это был тот вопрос, на который он не должен был отвечать. Передернувшись, Гангарик выкрикнул:
- Тогда так. Раз уж ты заставляешь меня сказать. Дом Бладда превратился в вонючий отстойник. Кварро обленился и разжирел -- целыми днями пьет пиво и проводит время с порубежными шлюхами. Называет себя вождем, хотя в ответ так его зовут немногие.
Он со своими дружками отсиживается в доме. Люди в отряде Дан Дхуна в Колодезе рвутся в бой. Что делает Кварро? Решает выкопать ловушку для травли медведя. Гребаную медвежью яму. Суллы крадутся по наших восточным границам, порубежники грабят наши фермы, Король Чертополоха стучит в нашу дверь, а он роет яму на медведя! - Гангарика трясло так сильно, что липовая рукоять топора ходила над его плечом как отпущенная тетива. - Что-то надо делать, прежде чем все это пойдет в ад. Я не собираюсь туда возвращаться. Там воняет хуже, чем здесь.
Выдохнув и вдохнув, Вайло попытался вспомнить, почему он продолжил заводить сыновей после своего первенца. Ангарад немало помучилась, и фиолетовое мяукающее создание, которое появилось через три дня, казалось, не стоило таких усилий и риска. Кварро -- так она решила назвать его в честь далекого прадеда, который меньше кварты пива за раз не выпивал, или подражал кваканью лягушек так, что отзывались они ему оглушительным хором. Вайло его не любил. Он понял это сразу же. Маленьким Кварро визжал так, словно с него сдирали кожу, и поносил, как больная собака. Что было тяжело понять , так это почему он, Вайло Бладд, пошел дальше и произвел еще шестерых. Несомненно, ему следовало остановиться на двоих. Тогда бы Гангарик Полу-Бладд, ранее Бладд, не стоял бы там, осмеливаясь обвинять отца в бездействии.
- Приехал ли в Визи Скуннер Бон? - Вопросы показались лучшим способом справиться с чувствами. Стрельба ими приносила какое-то облегчение.
- Бон, - повторил Гангарик с раздражающей фамильярностью и собственничеством. - Старожилы в Бладде по-прежнему. Что из этого?
Скуннер Бон был обученным в Отлере клобучником, несколькими годами старше Вайло Бладда. "Старожил" оскорбляло их обоих.
- Ничего. Сколько с тобой людей?
- В целом с топорами дюжина. - Снова этот ехидный взгляд на Сухую Кость, с особым прицелом на его меч. Тяжеловесы -- топорщики или молотобойцы -- не скрывали своего презрения к узким клинкам. Вайло спрашивал себя, видел ли Гангарик хоть когда-нибудь, как Сухая Кость сносит человеку голову? Требовался всего один взмах. Скорее поэтически он называл это "луна на воде".
Уловив, что мысли сбились, Вайло смерил боевую террасу шагами. Та капелька солнца, что сверкала ранее, уже пропала, вытесненная заговором туч. Он догадывался, что должно похолодать, но не чувствовал холода.
- Ты говоришь, отряд Дан Дхуна стоит в Колодезе? А сам он там же?
- Нет. Отрядом руководит заместитель, Дуглас Огер.
Это значит, что Робби Дхун двинется брать Визи. И возможно, Ганмиддиш.
- Где стоят войска Черного Града?
- Они движутся к юго-востоку от Баннена.
Это была, если подумать, довольно устойчивая очередь. Почти каждый вождь в клановых землях -- включая его самого и Сухую Корку - за последние семь месяцев овладевал землями Ганмиддиша. Сейчас это был Бладд, Черный Град жаждал их вернуть, и Дан Дхуна невозможно было сбросить со счетов. Три северных исполина, один небольшой, но исключительно удобно расположенный круглый дом -- кто-то будет разбит.
- У Краба новый вождь. Он разместился в Крозере.
Политическая жизнь в клановых землях могла быть делом крайне запутанным, сделал вывод Вайло. Крозер был необычным самодостаточным сообществом, которому хватало мудрости избегать борьбы других людей.
- Женат на одной из дочерей вождя? - рискнул предположить Вайло.
Гангарик даже хмыкнул.
- Мы это предполагаем.
Вайло усмехнулся в ответ. Лицо Клаффа Сухой Корки остался невозмутимым.
- На сколько ты останешься? - спросил Вайло своего третьего сына.
- Сегодня и завтра, если позволишь.
Было, вероятно, несусветной глупостью удовлетвориться колебаниями в голосе Гангарика. Возможно, это означало, что с возрастом он стал мягче. Как раз когда он собирался дать сыну позволение остаться так долго, как он и его люди считают нужным, заговорил Клафф Сухая Корка.
- Говоришь, на наших границах суллы. Чем они заняты?
Вайло ощутил бегущий вверх по спине холодок. У него в мыслях не было что-либо спрашивать о суллах.
Гангарик посмотрел на неродного брата с некоторым недоверием, его глаза сузились, когда он пытался найти в вопросе подвох.
- Они находятся в движении. Используют наши тропы, пересекают наши земли где хотят. Адский Город наводнен ими, старыми суллами. Они покидают Срединные Огни и направляются на север.
Когда Гангарик заговорил, поднялся ветер, мощно задул им в лицо, разбиваясь о стены форта. Один из толстых медных листов на крыше загудел, когда под него залетел ветер. Звук молотом ударил по мыслям Вайло, заставив вспомнить о том, что рассказал ему Сухая Кость в башне. Ужасные, похожие на правду вещи.
"Суллы не люди, - рассказывал тридцать пять лет назад ночью Оккиш Бык Вайло, после того, как они встретились с сулльским войском в лесах к востоку от Кедровой Пущи. - Помни это, и ты будешь знать нечто важное". В то время это казалось более чем необычным заявлением, и Вайло подумал, что Оккиш -- это Оккиш, загадочный как никто другой. Ему тогда следовало понимать лучше. В те разы, когда Оккиш Бык говорил наименее понятные вещи, были случаями, когда он произносил самую суровую правду.
Тишина, наступившая, когда отзвучали слова Гангарика, приобретала значение. Собачий Вождь знал, что именно он должен ее прервать -- у Гангарика был вид человека, летящего в пропасть и не уверенного, что из нее удастся выбраться, а Сухая Кость не стал бы говорить ничего не значащие слова -- но он нашел это до странности трудным. Сердечность была ему недоступна. Перед его мысленным взором стояла картина Поля Могил и Мечей.
Погибшие Дерек Блант и его люди.
Сухая Кость стоял у окна, выходящего на север, продолжая наблюдение.
Вайло перевел взгляд со своего кровного сына на сына, которого он выбрал, и понял, что вскоре ему придется сделать выбор. Гангарик не дал бы верхом крюк в сотню миль в сторону со своего пути ради милой встречи с Па.
- Ну, - сказал Вайло обоим своим сыновьям, - Давайте зайдем и поедим у Нан. Этой ночью мы все будем бладдийцами.
Гангарик заглянул отцу в глаза, а затем склонил голову с галантностью, впитанной в Полу-Бладде.
- Как пожелаешь. - Вайло представил, что он рассматривает свою команду из одиннадцати человек.
Сухая Кость заметил это, голова поднята, ноздри шевелились, словно втягивали холодный воздух.
- Отец, - сказал он спокойно, - передай Нан мое почтение. Этот воин ночью должен стоять на страже.
Старая боль в сердце Вайло стала глубже. Конечно, Сухой не мог есть вместе с Гангариком -- этот мужчина неосторожно помянул порубежных шлюх. Клафф Сухая Корка попрощался коротким кивком с Гангариком и прошел в форт.
Он забрал с собой нечто существенное. Вайло ощущал эту потерю, но не мог выразить словами, что это было.
Гангарик, казалось, с его уходом почувствовал облегчение.
- Забыл сказать тебе, - сказал он, проходя вперед, чтобы проводить отца внутрь, - ты снова стал дедом. У жены Пенго появился ребенок.
Шанна. Пенго обрюхатил ее еще до того, как его первая жена была убита, но Вайло это заботило мало.
- Он здоров? - спросил он, позволяя сыну провести его сквозь двойные двери.
- Да. Она высасывала так много, что они прозвали ее Молочай.
Вайло засмеялся, хотя по правде то, что он чувствовал, было страхом. Страхом за Сухого, страхом за новую внучку, страхом за весь Бладд. Молочай. Совершенно неожиданно он вспомнил причину, по которой хотел еще детей. Он надеялся на девочку.