- Гейберил, - уточнил Брим.
Они вдвоем рассмеялись. Так как Враэна Молочный Камень была вождем и это знала, она подняла крышку одного из чанов и потыкала пальцем созревающий сыр. Если бы это сделал кто-то из сыроварни, он получил бы неделю "приятных дежурств".
- Итак, - продолжила она, вытирая палец об одну из сырных оберток, - я полагаю, наш мастер-мечник забрал твой меч.
Бриму еле удавалось за ней поспевать:
- Да, леди.
- Действительно, это твой выбор в ближайшее время. - Видя его замешательство, она объяснила: - В Молочном, когда мастер-мечник забирает меч, это значит, что он берет тебя в ученики. Далхаузи считает, что с твоей реакцией ты можешь стать первоклассным мечником.
Это было так неожиданно. Бриму пришлось повторить в уме слова вождя одно за другим. Он казался себе куском охлаждаемого металла, который она, чтобы закалить, погружала то в горячую, то в холодную воду. Далхаузи хочет взять его в ученики? За все недели тренировок, что тот с ним занимался, Брим слышал от мастера похвалу только два раза, и один из них был сегодня. Держаться на ногах ты стал лучше.
- Разумеется, - сказала Враэна, готовясь уйти, - обучение на мастера меча - это занятие, которое ежедневно будет отнимать большую часть дня. Так же, как и обучение будущего ведуна. - Снова окунула в кипяток. Вождь Молочного, оценивая, испытующе смотрела на него. - Так что ты должен выбрать, кем ты хочешь стать.
Помахав на прощание рукой, Враэна Молочный Камень поднялась по лестнице и ушла.
Брим чувствовал, что за те недолгие минуты, что Враэна была здесь, он прожил целую жизнь. Ему пришлось какое-то время постоять, чтобы просто дать этому волнению успокоиться. Теперь Брим Кормак обладал воистину прекрасным и едва ли нужным жеребцом. Его брал в ученики Далхаузи.
А его старший брат знал, что он присягнул Молочному. Робби знал, но не послал ему даже записки с поздравлением. Он занят, строго сказал себе Брим. Он должен охранять земли целого клана. Бриму неожиданно захотелось оказаться снаружи, на свету. Он поправил крышку чана, которую Враэна не поставила на место, и направился по ступеням вверх. Ведун или мастер меча. Он знал, что ему повезло иметь такой выбор. Тем не менее, счастливым он себя не чувствовал, только запутавшимся. Не было ли желание чего-то большего неблагодарностью?
Молочницы были теперь заняты взбиванием масла, и постоянный стук и хлюпанье поршней соревновались с шумом, с которыми Миллард Флаг и Маленький Коль складывали фляги у дальней стены. Старший молочник посмотрел на Брима, когда тот вышел из холодной комнаты, с вопросом на маленьком сморщенном лице. Брим не обратил на это внимания. Ему надо было избавиться от шума. Он знал, что должен был подбросить дров в бойлер, который находился с внешней стороны сыроварни, чтобы жар от огня не мешал взбивать масло, но прошел мимо печи дальше.
На молочном дворе было тихо, исключая полудюжину коров, которые гуляли по свежерасчищенной земле и растаскивали охапку сена. Молочница, присматривавшая за ними, согревалась горячим камнем, завернутым в одеяло и прижатым к груди. Она с интересом разглядывала Брима, когда он проходил мимо. Только минутой раньше вождь посетила сыроварню, а сейчас оттуда вышел Брим Кормак. На второй дойке молочницам будет о чем посудачить.
Брим по солнцу определили время. До полудня осталось немного. Днем в молельне его будет ждать Друз Огмор, и неизвестно, насколько тот его задержит - обычно, пока совсем не стемнеет. Огмор последнее время учил его тщательно анализировать и оценивать каменную крошку, которая отлетала от камня, когда работал резец. Использовалась последовательность круглых сит, и когда крошка была разделена на кучки по размеру частиц, самые крупные кусочки нужно было разбирать вручную. Сколы камней, кусочки мела, комки пирита, окаменелости, катышки затвердевшего сланцевого масла - все нужно было отделить и оценить. Эта оценка была трудным делом, тренирующим глаз замечать частички, необычные на вид, чтобы отложить их в сторону для особого использования. Брим слишком осторожничал, откладывая осколки. Затруднение было в том, что, если на любой камешек смотреть слишком долго, он начинал казаться особенным. Оттенки, прожилки и искорки были всегда.
Самую мелкую пыль, которая собиралась на дне после просеивания, использовать было проще всего. Она раскладывалась по небольшим мешочкам и отправлялась фермерам для применения на полях. Следующая ступень могла быть использована в круглом доме -- небольшая часть песка, рассыпанного по полу Сливочного зала, была от священного камня -- а еще было принято освящать песком все заново разжигаемые очаги. На уровень выше ситуация с песком начинала усложняться. Кусочки священного камня, не крупнее тыквенного семечка, нужно было сортировать вручную. Огмор мог делать это одним движением, проводя плоской ладонью над осколками, когда они лежали на проволочной сетке. Действие поворачивало кусочки другой стороной, и именно этот поворот, обнажение второй стороны Огмору оказывалось достаточно, чтобы отобрать что-то стоящее. "Серьезные кусочки вспыхивают, как алмазы, - не единожды говорил он Бриму. - Когда глаз наметан, замечаешь их сразу".
Брим считал, ему не хватает опыта. Позавчера он выбрал из третьего разбора все сверкающие кусочки - это заняло у него более двух часов - и все только для того, чтобы появился Огмор и опрокинул все обратно в сито.
- Нет. Нет. Нет, - крикнул он. - Все сверкающие камни - не ценные, и не все ценные камни сверкают. - Брим был совершенно сбит с толку.
Огмор выбрал с сита камешек.
- Этот, - сказал он, держа его между большим и указательным пальцами так, чтобы Брим мог на него взглянуть, - это то, что мы ищем. Видишь, как направления расколов сходятся в противовес прожилкам?
Брим кивнул. Это была крошечная штучка, но если сильно прищуриться, можно было легко понять, где на плоскости в слабом месте этот кусочек от священного камня откололся. Как кусок мяса, отрезанный поперек волокон.
- Вот где находятся боги. Там. Они не связаны законами природы. Я обтесываю одним образом, используя линии расколов, чтобы помочь работе, и боги согласны со мной, что делать нужно так, и остаются в камне бездеятельными. Хотя время от времени они меняют природный ход вещей - боги работают именно так. Эти действия, давление, и есть то, что мы ищем в каменных осколках. Это дает нам доказательство того, что боги искусны. И напоминают нам, что мы испытываем их терпение. Если они решили, что могут разъединить весь камень - посмотри на Градский камень, разрушен полностью. Именно поэтому мы должны проверять, что отслаивается от камня. Бдительность -- вот первая и величайшая обязанность всех клановых ведунов, и начинается она с анализа пыли.
Принять такое было сложно. Это было интересно, но недостаточно. Бриму хотелось учиться вещам более важным, чем пыль. Откуда пришли Каменные Боги? Существуют ли они так же давно, как и боги суллов? Что случится, если суллы решат вернуть себе земли кланов? Не начнут ли эти две группы богов между собой войну?
Огмор не обманывался на его счет - он знал, когда ученик невнимателен.
- Иди, - холодно сказал он после того, как Брим сделал ряд ошибок. - Возможно, завтра ты поймешь лучше.
Сейчас, подходя к молельне, Брим не был уверен, что считает необходимым посвятить остаток своих дней анализу крошечных каменных осколков. Все это казалось мелочью.
Он продолжал думать о Робби, понимая, что этого делать не стоит, но все равно продолжал. Это было как ноющий зуб, ты не можешь удержаться от того, чтобы его не ощупывать. Почему Робби не послал записку? Неужели он больше не считает Брима родственником?
- Брим Кормак.
Брим, пораженный, поднял глаза. Он шагал по неубранному снегу как раз у западной стороны молельни, и не думал, что кто-то здесь появится.
Из тени от северной стены молельни вышел человек с желто-зелеными глазами, который ранее переправлялся на пароме через реку. Он был старше, чем это виделось издали, но годы изменили его иначе, чем других. Лицо скорее затвердело, чем постарело. На смену полноте вышли кости, а многолетнее пребывание на морозе и солнце плотно натянуло кожу на всей переносице и челюсти. Когда он шел к Бриму, его долгополое пальто для верховой езды оставляло на снегу стремительные линии.
- Я Хью Маллин, - сказал он голосом, которым редко удается пренебречь. Я объездчик. И друг Ангуса Лока.
Брим хорошо помнил визит Ангуса Лока в Дхун. Тем не менее, он не ожидал, что незнакомцу будет о нем известно. Разве что сам Ангус Лок рассказал этому человеку об их встрече?
- Пойдем со мной, - предложил Хью Маллин, подразумевая под этими словами многое.
Объездчик прокладывал путь на северо-запад в сторону леса. Брим увидел, что он все еще держал в руках тот же предмет, что и во время переправы. Это был кусок медвежьей шкуры. Сплюснутая шапка.
Дверь-в-двери молельни была закрыта, и Брим проводил ее долгим взглядом, прежде чем последовал за объездчиком под прикрытие деревьев.
Леса к северу от Молочного были непроходимой ловушкой-чащобой из разросшейся лозы, дубов, вязов, болиголова, лип и чернокаменной сосны. Корни, побеги лозы и терновника таились под снегом, как ловушки, готовые дать подножку и уколоть. У Брима мелькнула мысль остановиться и заправить брюки в сапоги, но Хью Маллин целенаправленно шел вперед и пропал бы из вида за несколько мгновений. Объездчик не оглядывался, чтобы проверять продвижение Брима.
Он должен быть вооружен, принял во внимание Брим, но все оружие, которое у него было, скрывало пальто. Был ли он представлен Враэне Молочный Камень или старшему воину Харальду Маулу? Брим решил, что если бы объездчик хотел появиться тайно, он приехал бы с севера и не пересекал бы реку. Сколько времени он прождал за молельней? В голове Брима мысли метались, и он понял, что вспоминает слова Галки Танди. Ястреб и паук - вот как мастер меча охарактеризовал объездчика Ангуса Лока.
Добравшись до поляны, где побеги лиственных пород сражались за территорию с крошечными, прекрасно сформированными сосенками, Хью Маллин замедлил шаг и совсем остановился.