- Красный Лед неподалеку, на севере. Медведей много. Его прячут Майджи. Не найти, если не знаешь, куда идти. Бладдийцы ездят мимо - никогда не видят. На границе. Частью бладдийской. Частью сулльской. Севернее.
Синие невозмутимые глаза живо сверкнули, когда он это произносил, и Райфу стало ясно, что есть вещи, которых он до конца не понимает. Предания и предательства, боль и негодование. Порубежник настроен против суллов, и это становилось еще одной удачей. Райф вспомнил про Йиселл Без Ножа и Хребтолома, а до них -- про Арка Жилореза и Маля Несогласного: гордых людей любить нелегко.
Что-то равнодушное в Райфе подумало: мне же лучше. И тут же переключился на другое:
- Как по-сулльски будет "облако"?
Человечек не был удивлен вопросом:
- Миш.
Райф подумал, что подходит. Они стояли друг против друга, а пиявки пытались выползти из банки, взбираясь одна на другую и свиваясь кольцами.
- Бери, - наконец сказал Флолисс, протягивая банку Райфу. - Друг знает, что делать.
Райф его не благодарил. Слишком много всего перемешалось. Банка с пиявками. Предательство соплеменников. Зараженное сердце.
Человечек вышел, кожа на затылке блеснула как металлическая полоска, когда он на выходе из шатра быстро наклонил голову. Флолисс был почти чистым суллом. И он раскрывал сулльские тайны человеку, который мог погубить его народ.
Райф поставил банку с пиявками, подобрал с пола палатки одеяло и накинул на голую грудь. Шерстяная ткань на той штуке на спине натянулась, и он понял, что с этого момента с одеждой ему придется быть осторожнее. Придется вырезать отверстие. Это вызвало у него улыбку. Мрачную.
По какой-то причине затем он подумал о Маллиа Аргола. Возможно, это было связано с тем, как старательно она чинила его орлийский плащ. Он представил изгиб от талии до бедер, и то, как ткань обоих платьев натягивалась на груди. Встряхнувшись, он глотнул из фляги воды, а затем подошел взглянуть на сулльскую лошадь.
Место животных от места людей не отделялось никакими перегородками, хотя земля здесь была покрыта сосновыми ветками. Райф представил, что когда животные загрязняли подстилку, охотники просто выметали ветки и настилали новые. Самодельные корыта были выдолблены из половинок бревна. Сулльская лошадь, когда он подошел, держала голову ровно, но ее хвост был поднят и подергивался. Райф протянул руку так, чтобы она могла ее обнюхать, и видел, как дрогнули ее чувствительные черно-розовые ноздри.
- Спокойней, девочка. - Она никак к нему не потянулась, да он и не настаивал. Через миг он дал руке опуститься.
Было время идти.
Адди пришел через несколько минут, и принес несколько свертков и два небольших мешка. Райф нашел свои сапоги и орлийский плащ в полном порядке, но его туники, брюк и нижней рубашки не было.
- Не стоило починки, - проворно сказал Адди, не вдаваясь в подробности. - Вот. Это было у Хордо. Кожа хорошая. Просто жестковаты, и все.
Райф на них едва посмотрел.
- Где маленькая коричневая коробка, которая была в моей тунике?
- Ты об этом? - спросил Адди, шаря в своем подмышечном мешке. Он вытащил коробочку, в которой лежала стеклянная молния, и вручил ее Райфу. - Я не глядел, что там.
Райф ни минуты не думал, что он стал бы. Последовала странная тишина, и Райф попытался понять - если что-то происходит, то что именно? Горец оставил мешки на полу и отошел посмотреть на что-то в другом конце шатра. Возможно, он что-то искал на одеялах.
Вдруг Райфа осенило.
- Что я тебе должен, Адди? - Все лекарства и внимание, прибежище, пиявки, одежда. Цена предательства Флолиссом суллов.
Горец пристально рассматривал кучу одеял рядом с опорным шестом.
- Ты ничего мне не должен, парень.
- Я этому не верю. - Райф был удивлен взволнованности своего голоса. Удивлен тем, насколько быстро в их отношениях это стало важным. Адди считал, что ценного у Райфа ничего нет, но сейчас он узнал, что предмет в коробочке чего-то стоит. И это его обескуражило. Райф припомнил переговоры у костра, скудный звон монет в носке Адди. - Чем ты за все это заплатил?
Наконец горец повернулся и посмотрел на него.
- Золотой слиток. Это была моя доля за налет на Черную Яму.
Ну конечно. Любое значимое предательство всегда оплачивалось золотом.
Райф вытряхнул стеклянную молнию из коробочки и посмотрел, как она вбирает в себя свет. В палатке в самом деле становилось темнее. Протянув ее к Адди, он сказал:
- Возьми ее.
Адди уже тряс головой.
- Не, парень. Что сделано, то сделано. Хорошенькая штучка. Сохрани ее.
Возразить было нечем. Райф сомкнул пальцы вокруг холодного кусочка стекла. Золотого слитка человеку хватило бы, чтобы купить кусок земли с постройками и полудюжиной овец. Горец от этого отказался. Райф сглотнул; в горле стоял комок.
- Я отдам тебе, Адди. Клянусь.
- Я не принимаю твоей клятвы, - сказал он тихо. - Не разбрасывайся словом. Не трать на горца вроде меня.
Его серые глаза встретились с глазами Райфа, и Райф понял, что в их с Адди Ганом отношениях что-то изменилось навсегда.
Свидетель смерти. Он почти забыл, что все это означало. Если бы стеклянная молния была дана Райфу Севрансу, сыну Тема, то Райф знал, что отдал бы ее три дня назад, когда Адди доставал носок. Но стеклянная молния была дана Мор Дракке, Свидетелю Смерти. И она не была подарком. Она была меткой.
Райф засунул кусочек стекла обратно в футляр и надел новую одежду. В одном из мешков он нашел свой рюкзак, стрелы, перевязь, принадлежности для ухода за оружием и длинный нож Траггиса Крота. В другом нашлись нехитрые вещи, которые сначала хотел купить Адди: лечебные травы, продукты и чай. Он на них едва взглянул. Обнаружив кусок ткани и длинный шпагат, которым завязывали банку с пиявками, Райф черных червяков закрыл. Поставив банку на пол для Адди, чтобы тот забрал, он направился к выходу.
Флолисс сидел у костра на перевернутом чурбаке, втирая в сулльский лук какую-то прозрачную жидкость. Райф тут же заметил, как лук становился ярче и синее. Серебристые инкрустации под его поверхностью переливались, как жидкая ртуть.
- Хорошая работа, - сказал Флолисс, увидев Райфа. - Стрелы летят далеко.
Райфу хотелось выхватить его из рук, но вместо этого он спросил:
- Красный Лед. Насколько он далеко?
Порубежник пожал плечами.
- Пара дней. Лук продашь?
Тогда он действительно забрал лук, выдернув его из похожих на клешни пальцев старика. В дюйме от сердца Райфа зашевелился клубок пиявок.
Когда Райф уходил со стоянки, Флолисс насвистывал.
Когда он поджидал Адди у первой группы высоких деревьев, то попытался определить, какое сейчас время дня. Солнце пряталось от взгляда за валами медленно плывущих облаков, но свет все-таки через них пробивался. Тогда время вскоре после полудня. Хорошо. Температура была около точки замерзания, и снег на земле был полон ямок. В воздухе пахло кедром и сырой землей. Райфу нестерпимо хотелось двигаться.
Второй охотник на медведей, тот, которого Адди назвал Хордо, появился из леса неподалеку от места, которое мерил шагами Райф. Он вел крепконогого жеребца, который нес на спине нечто неподвижное. Когда охотник увидел Райфа, он поднял руку в приветствии, и Райф вспомнил, что тот был по-своему доброжелательным, полным желания поговорить с Адди о травах. Райф посмотрел на него, но в ответ не махнул.
Туша, брошенная на конский круп, была трупом прекрасной белогорлой лани. Свежая кровь сочилась из раны, оставленной стрелой в спине, чуть ниже шеи. Одна из задних ног была раздроблена, и сероватый мех пятнала старая, почерневшая кровь. История, рассказанная двумя ранами, вызвала у Райфа отвращение. Человек даже не давал попавшему в капкан животному достойной быстрой смерти от правильно нацеленного клинка. Он выстрелил в нее издалека из лука.
Совершенно неожиданно Райф не выдержал и направился в лес. Адди Гану придется его догонять.
Свидетель смерти пришел в движение.
И прежде, чем он дойдет до Красного Льда, ему хотелось кого-нибудь убить.
Глава 39. Спир Венис
Марафис Глазастый искоса взглянул на всадника, который на полном скаку вырвался из медленно выступающего войска, и подумал, что убил бы его, если бы в этом был для него какой-то смысл. Приказать наемнику или одному из семерки выпустить добрый крепкий болт в затылок, прикрытый кожаной шапкой. Тот, кто сказал, что не надо убивать вестников, был глупцом высшего разбора. Убить всех посыльных и прекратить всякое сообщение -- вот мудрость выживания.
- Давай я? - спросил Тат Макелрой, шлепнув по небольшому, но опасному на вид арбалету, который, как обычно, висел на перевязи у пояса.
- Нет, - буркнул Марафис. Отсюда они были слишком близко к городу, чтобы убивать всех, кто собрался мчаться вперед с новостями и подробностями их прибытия, да и это вызвало бы немалые потери численности. Не говоря уже о пустой трате добрых, пробивающих доспехи болтов.
Известия, должно быть, уже дошли. Войско из пеших солдат, повозок и ходячих раненых двигалось со скоростью улитки. Любой старый пердун с клюкой мог их обогнать. Сообщение могло прийти еще несколько дней назад, переходя от селения к селению, от таверны к таверне, передаваемое командой профессиональных посыльных, у которых, скорее всего, были свежие лошади в каждой точке. Такие сведения в Венисе могли стоить хороших денег. Марафис навскидку мог назвать по меньшей мере шестерых, готовых платить за них золотом. Точное нахождение, состав, состояние каждой детали имущества - все имело свою цену.
Подозрительных Марафис приказывал убивать дюжинами - приглядывая за всеми, видел, как любые усилия становились все более бесполезными. Это развлечение давно приелось. Беглецы были совсем другим делом. Любой, кто втихую сбегал из войска, замышляя нажиться на тайных сведениях, был покойником. Марафис убивал таких сам. Дезертирство было явлением, которое его действительно удивляло. Из Компании Рубак еще никто не пытался так сделать, но за несколько последних ночей в их руки попало множество дезертирующих наемников. Стефан Граймс, который руководил наемным войском, сказал Марафису, что такие нарушения были частыми, когда войско подходило близко к дому, и что большая часть этих людей не хотела ничего больше, кроме как вернуться к женам и детям. Марафис вежливо его выслушал - этому он научился в совершенстве - а после неизменно дезертиров убивал. По его опыту, причины только скрывали суть