Горло Анвин Птахи было перерезано так глубоко, что были видны кости задней части шеи. Лайда Лунная сказала Рейне, что клановая хозяйка умерла мгновенно. И что? Это утверждение должно утешить? Ее нашла Шила Коббин, одна из стряпух.
Отсутствие Анвин замечали в течении нескольких часов, но никто особо не волновался - у клановой хозяйки, кроме кухонных забот, было немало и других обязанностей - до тех пор, пока не пришло время готовить на ужин свиные ноги. Тогда люди начали удивляться, куда она пропала? Анвин была известна своим вниманием к приготовлению свинины, а никаких инструкций относительно ее приготовления она не оставила. Один из поваров решил, что нужно слегка отварить ноги, чтобы они готовились быстрее. Другой заявил, что отваривать ноги не нужно, их же вымачивали в рассоле, а с кипячением весь вкус пропадет. Разгорелся жаркий спор, и Шила Коббин, которая слушала их у хлебных печей с растущим нетерпением, попросила прекратить шум, пока она не сходит и не приведет Анвин Птаху.
Ее крик двумя минутами позже услышал в кухне каждый. Анвин обнаружили упавшей на небольшой ящик-кровать, в котором она спала в своей клетушке под кухней. Крови натекло так много, что она просочилась сквозь одеяло, простыни и матрас на тростниковые циновки, покрывавшие каменный пол. Последний раз ее видели и слышали, когда она спускалась по лестнице от вдовьего очага и останавливалась, чтобы сказать Гату Мэрдоку, что хотела бы встретиться с ним в кладовой через четверть часа - надо было потолковать о последней партии солода, который они собирались перегонять. Видимо, Гат Мэрдок пришел в кладовую, испытывая все увеличивающееся раздражение от того, что его заставляют ждать, снял с легкого винца не одну пробу, а потом побрел в Большой Очаг перекинуться со старожилами в кости. Справедливости ради надо заметить, что позже он от этого был в ужасном расстройстве, рассказывая каждому, кто соглашался слушать, что Анвин была лучшей девушкой клана, и что он отдал бы свою единственную руку, лишь бы ее вернуть.
Рейна думала, что будет жалеть его. Она ошиблась. Этого не произошло.
В ней что-то изменилось, когда она увидела тело, и теперь вместо нее был кто-то другой. Она могла оглянуться, вспомнить прежнюю Рейну и точно знать, что та чувствовала бы и как поступила в том или ином случае, но сама она таким образом чувствовать и поступать больше не могла. Прежняя Рейна шла дорогами богов. Нынешняя даже не знала, в своем ли она уме.
Первым заметил в ней изменения Орвин Шенк. Он сжал ее в могучих медвежьих объятиях, и покачивал из стороны в сторону, когда они стояли в клетушке Анвин.
- Все хорошо, моя сладкая овечка, - все время мягко повторял он. Совершенно неожиданно она не смогла больше выдерживать мясного запаха свежей крови.
- Отпусти меня, - произнесла она.
Орвин, удивленный, остановился. Решив, что ее тон был вызван горем, он продолжил ее укачивать. Она подняла руку и жестко ударила его в бок.
- Я сказала, отпусти меня!
Он немедленно отпустил ее, и она вышла из комнаты.
Это была самая странная ночь из всех, что она помнила, проведенных в круглом доме Черного Града. Даже смерть Дагро не причинила таких разрушений, какие произвела смерть Анвин. Даже разрушение Градского камня не оставляло клан столь опустошенным и утратившим внутреннюю опору. Она всегда была сердцем клана, той, кто действовал в центре событий, отдавал приказы, подавал пиво, останавливал бессмысленные споры, следил, чтобы сыты были все. Чтобы справиться со смертью Анвин, им была нужна Анвин Птаха. Или кто-то вроде нее. Вместо этого они получили жену вождя, которая в этом несчастье оставила их наедине с горем, кухонных работников, которые занялись бы приготовлением горячей еды и принесли бы прохладное пиво, если бы кто-то догадался им приказать, вождя, который воевал где-то вдали от дома, и кланового ведуна, который провел почти весь вечер в Большом Очаге, закрывшись со старшими воинами.
Рейна видела большие дубовые двери, проход в которые перекрыли новики со скрещенными копьями, и не очень-то хотела прорываться силой. Она понимала, что за ними готовится какая-то махинация, с которой ей вскоре в ходе событий придется столкнуться.
Клобучники -- вот слово, что той длинной ночью позже явилось из Большого Очага. Черноградцы насторожились, их руки частенько опускались на рукояти мечей, когда они спускались по лестницам, взгляды метались по группам людей, которые собрались ниже, в больших сенях.
Робби Дан Дхун прислал в Черный Град тайных убийц, чтобы устроить террор и поразить клан в самое сердце. Рваный Король счел градское войско, расположенное на Банненском поле, слишком сильным, и способным помешать захвату Ганмиддиша Дхуном. Он был известен как вождь, не знакомый с угрызениями совести - смотрите, как он разделался со своим соперником и дядей Скиннером Дхуном - вот и теперь он использует грязные приемы, какие лишь и можно ожидать от такого человека. В его планах - так запугать людей, чтобы Мейс Черный Град отправил половину свой армии домой.
- Мы должны ждать новых ударов, - предупредил Станниг Бид присягнувших клану воинов. - Смерть нашей любимой Анвин - это только начало.
Эти слова были сказаны не всему клану, и Рейна услышала их лишь позже в пересказе. Корби Миз дал ей краткий отчет о том, что произошло за закрытыми дверьми.
- Рейна, - сказал он голосом, сдавленным от переполнявших его чувств. - Станниг считает, что в доме может скрываться клобучник.
Рейна на него попросту уставилась. Как это может быть, чтобы такой хороший человек, как Корби Миз, мог поверить такой лжи? Клобучник? Неужели он не помнит, что последний раз слухи о клобучниках ходили, когда будто бы они убили Шор Гормалин, и с тех пор слуху о них больше не было? Как это возможно, что и она, и молотобоец прожили все это время рядом, и получили в итоге совершенно разное представление об истине?
Она сказала ему только одно, потому что это было единственное, что было правдой совершенно точно:
- Скиннер Дхун для Робби не дядя, Робби - Кормак, назвавший себя Дхуном после того, как решил, что, если как следует поискать среди материнских предков, он докажет ее родство с дхунскими королями.
Корби сдержанно взглянул на нее.
- Станниг употребил это выражение только как образное выражение.
Она бы поспорила, что не только. Она готова была поклясться, что это не так.
Опытные воины организовали той ночью отряд с факелами, выехав из градского дома с длинными горящими головнями, помещенными в рога на копьях. Рейна понять их назначение не могла, разве что как потребность добрых людей хоть как-то противодействовать злу. Станниг Бид ехал во главе отряда, и кроме нее, больше никто не сомневался, что такое поведение для кланового ведуна уместно.
Умерла женщина, пользовавшаяся величайшим уважением в клане. Он был ведуном. Разве ему не нужно готовиться к церемонии?
Двумя днями позже, в то время как Лайда Лунная и Меррит Ганло натирали тело Анвин ртутным молочком, два скарпийца нашли мертвую Джейни Гайло. Ее горло было перерезано от уха до уха, а тело сброшено в сруб старого огородного колодца. Оно уже окоченело.
Если у Рейны и оставались какие-то сомнения, они начисто пропали. Обеих женщин убил Станниг Бид. Анвин Птаха представляла для него угрозу. Ее статус в клане был высок, она искусно использовала свое влияние, и день, когда она решила открыто выступить против него, стал ее последним днем. "Станниг Бид - не клановый ведун, и это должно быть продемонстрировано. Нас много. Мы можем отправить его обратно в Скарп". Последние слова Анвин прозвучали где-то так, несомненно переданные почти дословно хорошенькой малышкой Джейни Гайло, вскоре после того, как были сказаны.
Бедная маленькая глупышка. Вряд ли ей было больше семнадцати. Слишком юная, чтобы быть убитой за рассказанные сплетни.
Так как в круглом доме лишь два человека понимали связь между Анвин и Джейни, девичья смерть была принята за еще одно доказательство существования клобучника. Девушка рыхлила на огороде луковые грядки, гласил рассказ, когда сзади на нее набросился убийца. Он сейчас осмелел, шептали люди. Вот то, что говорили шепотом, и было правдой.
Дерзость Станнига Бида все увеличивалась. Так что же осталось делать Рейне Черный Град? У вдовьего очага в тот день были трое. Две уже мертвы. Связанные присягой кланники сбиты с толку и возбуждены, даже шорох может их заставить обнажить меч. Впервые на памяти Рейны двери клана перед оброчными кланниками оказались заперты. Тем, кто уже находился в доме, разрешили остаться в его стенах, но те фермеры, шахтеры, лесорубы, охотники, скотники, торговцы, батраки, углежоги, ткачи, дубильщики кож и мельники, которые появились у дверей, чтобы переждать опасность - имеющие на это право, как проживающие на землях Черного Града - были отправлены обратно.
Дагро Черный Град не узнал бы сейчас свой клан.
Или свою жену.
Рейна на миг замерла у подножия главной каменной лестницы и спросила себя, что ей делать. Градский дом был сейчас полупустым. Обряд похорон Анвин вывел из дома сотни людей. Ее отсутствие ощущалось в десятках мелочах. По углам сеней висели черные от копоти тенета. Редкие зажженные факелы были плохо просушены и пропитаны, и давали больше копоти, чем света. С кухни тянуло кислятиной и жиром - печи не чистились целыми днями. Список можно было продолжить, но Рейна не видела смысла дальше перечислять приметы разрухи в черноградском доме. Кто тут остался, чтобы этим заниматься? Здесь уже не было Анвин, чтобы стойко бороться с хаосом. Чтобы неотступно противостоять хаосу, Анвин здесь уже не было. Могла бы подойти Меррит Ганло, но она вся из острых углов, и будет слишком сильно раздражать людей. Анвин Птаха была глыбой.
О боги, Анни. Рейна вдохнула наполненный дымом воздух и почувствовала, как в легких оседает копоть. У скарпийца, сидевшего рядом на лестничной ступени, завтрак состоял из ржаного хлеба с зельцем. У него был ломоть из языка с мозгами, он снимал с него своим ножом тонкие стружки и кидал их в рот. Как и у многих скарпи