Сориентировавшись в темноте, она попыталась найти свою одежду и оружие. Не было ничего. Даже сапог или одежды. Это было тщательно спланировано, поняла она. Учтено все, вплоть до новолуния. Он мог задумать это еще с самой первой ночи, когда он принес страшную жертву обожженной плотью. Арк Жилорез и Маль Несогласный никогда не прикладывали раскаленные ножи к своим рукам - а им не раз приходилось платить весомую дань.
Обожженная плоть была платой за убийство Простирающей Руки. Одни волосы с ее головы стоили жизни пяти сотням теневых созданий.
Не приходи сюда во плоти. Эти существа сами ее предупреждали. Она была раккар дан, Простирающая Руки и Настигающая Плоть, и они любили ее, но главным образом боялись. Арк Жилорез предсказывал, что суллы за ней придут. Теперь она понимала, почему. Ее плоть разрушала маэр дан. Это была вторая грань обоюдоострого меча. Она выпускала их в мир, создавая брешь в стене Провала. Она же могла отправить их обратно.
Они никогда не нападали на нее саму. Ни теневые волки на мосту, ни пожиратель падали в лесу. Почему она до сих пор этого не понимала? Возможно, мечи из теневой стали могли бы причинить ей вред, но уж по крайней мере не плоть, сочла она.
Не ценилась ли она дороже мертвой, чем живой? Сколько теневых созданий смогут уничтожить ее кровь, зубы, волосы и ногти? Ответа она не знала. Ее могли убить Арк Жилорез с Малем Несогласным, но вместо этого они стали ее защищать. Дочь, называл ее Арк. Так не называют человека, которого хотят убить.
Аш прошла к лестнице. Руки и ноги изучали темноту, она искала бордюр, преграды, подъем ступеней. Сверху раздалось шуршание кожи - это отправлялись в полет летучие мыши. Они не задели ее, когда взлетали над лестницей, но она почувствовала движение воздуха, который всколыхнулся рядом с ее обнаженным телом. Их тихий писк вызвал у нее покалывание в ушах.
Когда она поднялась на верхнюю ступень, то заметила небольшое увеличение освещенности. Она находилась на первом этаже крепости, и теперь ее глаза могли различить неясные очертания стен. Луна появиться не могла, но звезды давали слабую голубую завесу света. Когда она взглянула вверх, то смогла увидеть прослойку облаков и созвездия, и странные, похожие на листья силуэты летучих мышей.
На свежем воздухе ее соски отвердели, а каждый волосок на теле встал дыбом. Снег под ногами не показался ей холодным, и она легко, почти беззвучно, зашагала по нему. Она двинулась по коридору меж двух высоких стен. Когда она ушибла стопу об упавший камень, то присела и выдернула из снега квадратный каменный обломок. Ее мысли были бессвязны и странно спокойны. Он постарается убить меня. Скорее всего, он наблюдает, как я иду по этому проходу. Преимущество на его стороне.
Но она была Простирающей Руки, и уже начинала понимать, кого тут стоило опасаться. Бояться следует ее, Аш Марку.
Могла ли она вызвать их, обитателей Провала? Что она может сделать, чтобы сулл ее испугался?
Взвесив в руке зажатый камень, она шагнула в открытое пространство внутреннего покоя Крепости Крушения. В черно-синей тьме все было неподвижно. За двойные стены не проникал никакой ветер. Не вился по земле туман. Снег тускло поблескивал, словно заледенел. Аш пошла напрямик к проходу, который вел во внешнюю часть. Она не собиралась стоять на месте.
Проход в стене казался черной дырой. Когда она его миновала, ее взгляд начал искать место, где Лан устраивал лагерь. Он тогда расчистил снег, и пятно темной земли сразу бросилось ей в глаза. Коней не было. Сумок не было. Лана Звездопада нигде не было видно.
Она начинала мерзнуть. Мокрые волосы схватывались ледком, и она ощущала, как тело стягивает гусиная кожа. Она медленно подошла к кругу расчищенной земли. Что-то происходило в ее животе - мышцы напрягались и успокаивались непривычным образом. Левая рука начала ощущаться потерявшей вес, словно она по-прежнему находилась в воде. Правую тянул вниз вес камня.
Из тени навстречу ей вышли два человека. Когда они вытащили двуручные мечи, по коже пробежал холодок. Во мраке они казались тенями. Она не могла разглядеть их лиц, особенностей оружия и одежды. Двое мужчин. Два меча. Это было форменное убийство.
Ни один из бойцов не был Ланом Звездопадом, она знала это совершенно точно. Он отправил других делать то, что не хотел делать сам. Вызвал ли он их в самую первую ночь? Или в другое утро, когда он вернулся в лагерь с коати?
Не важно, сказала себе Аш, чувствуя, как ее левая рука отрывается от тела и плывет вверх. Я уничтожу их всех.
Они вышли ей навстречу - пара теней, вооруженных двуручными мечами. Кромки клинков отражали свет звезд. От дыхания шел пар. Аш почувствовала в мышцах вверху правой руки напряжение, будто они боролись с тяжестью камня.
Сумерки слились с тьмой, и, шагнув вперед, она вступила в Глор Ракис. Безлюдные Земли.
Все осталось прежним. К ней шли люди с мечами, расходясь друг от друга, готовясь напасть с двух сторон. Голубым светом сияли звезды. Все так же стояла крепость. Отличия были малоуловимы, они крылись в переходах, границах, пределах, где-то на периферии, в тенях и трещинах стен. Они начали наливаться силой другого мира.
То древнее зло тоже пребывало здесь, скользя в глубине черных теней, созданных двойными стенами Крепости Крушения. Обратив на нее свое всеобъемлющее внимание, оно прошептало указание:
Протяни руки.
Аш выпустила камень. Мечи тянулись к ней. Освободившуюся от тяжести правую руку понесло вверх. В стене Провала пролом существовал, но он никогда не был достаточно большим. Им всегда хотелось большего.
Помогите мне, - приказала им она.
Когда ее правая рука встала параллельно левой, она услышала слово, произнесенное страшным голосом, внушающим ужас:
- Дочь.
В главные ворота крепости въезжал Маль Несогласный, сын суллов и избранный Дальний Землепроходец. Его длинный шестифутовый меч с вороном на оголовке был готов к действию. Рванув галопом вперед, он плавным круговым взмахом снес первому человеку голову. На живот и грудь Аш брызнула горячая кровь. Голова, подпрыгивая, подкатилась к ней и ударила ее по голени. Глаза моргали.
Несогласный развернул своего огромного вороного жеребца и ударом ног послал вперед. Его зубы были оскалены, а глаза холоднее льда. Атакуя, он бросил поводья и обеими руками обхватил рукоятку меча. Второй человек колебался, разрываясь между желанием стоять на своем и защищаться или бежать. Колебания стоили ему не только головы. Страшный клинок Маля Несогласного пропорол мышцы и внутренние органы, поделив тело пополам. Обрубки с глухим стуком рухнули в снег.
Аш услышала за стеной шум. Это по камням забарабанили копыта. Уезжал Лан. Несогласный слышал это тоже, потому что в тот миг, когда он услышал, его голова повернулась.
Не возникло даже вопроса, должен ли Маль его догонять. У нее было ощущение, что оба они с Малем видели Лана Звездопада не последний раз. Прямо сейчас трус может и подождать. Несогласный соскочил с коня и расстегнул теплый плащ из росомахи. Он тяжело дышал, и ей показалось, что она видит в его глазах блеск слез. Меч у него был измазан кровью и содержимым желудка, и перед тем, как подойти к ней, он положил его на землю.
- Дочь, - сказал он, закутывая в плащ ее обнаженное и окровавленное тело, и его голос был хриплым. - Я пришел.
Аш перед ним упала. Ее трясло, а руки горели от боли. Мир теней сейчас отступил, растаяв, как соль в воде. Что же тогда произошло, спрашивала себя она. Протянула ли она руки? Дотянулась ли она?
Маль Несогласный кротко взял ее на руки и понес через ворота.
Глава 43. Место без туч
Тем вечером после того, как они покинули стоянку звероловов, небо расчистилось, и начало холодать. Пока Райф с Адди спали, оттепель повернула вспять, и когда они утром проснулись, подтаявший снег уже застыл ледяными, похожими на стекло холмами. Адди глянул на небо и определил его как "вылизанное". Все тучи ушли, и до горизонта ни одной не было. Север неожиданно встретил их льдом.
- Молись, чтоб тучи не вернулись, - сказал Адди, согревая руки дымящейся чашкой чая. - Если в эту стынь придет тепло - будет просто жуткая буря.
- Это весна, - ответил Райф, сознавая, что его голос звучит натужно, но заставляя себя это сказать. Прошлой ночью и утром ему было нелегко разговаривать с Адди. - Можно подумать, нам кто-то обещал хорошую погоду.
Горец задумчиво нахмурил брови.
- Парень, я не очень-то уверен, что весна придет. Не в этом году.
После этого они замолчали. Сидели по разные стороны потрескивающего костра из пахучего кедра, плотно натянув на плечи одеяла, и пили горячий пряный чай.
Остатки молодого оленя, которого Райф подстрелил на закате, застыли розовыми ломтями. Он разделывал его наскоро, не снимая шкуры. Адди помог ему, но с наступлением темноты мало что можно было сделать. Никто из них не ожидал сильного мороза, и теперь большую часть мяса нужно было прибрать или выбросить. Куски получились слишком большими, чтобы нести, а поделить помельче не было возможности. Осталась печень, которую Адди нарезал кубиками, прежде чем лег спать, и остатки задней ноги, зажаренной с острыми пряными приправами порубежников. Глядя на куски замерзшего мяса с неснятой шкурой, Райф спросил себя, чем они лучше тех, кто ставит на медведей капканы. Ведь пока куски не оттают, их смогут клевать только вороны.
- Я уберу часть в небольшой мешок и подниму на дерево, - предложил Адди, показывая, что заметил взгляд Райфа. - Но сначала следует проверить этих маленьких сосунов на твоей спине.
Следующие несколько минут были неприятны обоим. Адди спал вместе с банкой пиявок, ему приходилось носить их на себе весь день - слишком велик был риск их застудить. Может быть, замерзшие пиявки и ожили бы, а может быть, и нет, но рисковать никто из них не собирался. Их осталась ровным счетом двадцать одна штука. Двадцать Адди после выкатил пальцами в снег, чтобы успокоить, произнес молитву из трех слов "помогите мне, Боги", и засунул руку в банку с черными червями. У него не было ловкости Флолисса, и он схватил пиявку за середину тельца, а не рядом с одной из ее присосок, и это означало, что ему нужно поторапливаться. К нему хотели присосаться два голодных рта. Райф Адди Гану помочь ничем не мог, кроме как задрать до плеч новую сыромятную рубаху и подстави