вительно ли отец сам заготавливал мясо? правда ли его отвлекла первая птица, в то время как вторая обчищала стойку у огня? в самом ли деле горел огонь? - и это его окончательно разбудило. Он принял свои воспоминания за реальность.
О нем заботился Адди, а еще Таллал. Они ухаживали за ним со своего рода смущением и трепетом, словно они были одновременно не столько изумлены, сколько встревожены его выздоровлением. Райф предполагал, что на их месте тоже мог бы себя так чувствовать. Адди суетился по мелочам, а потом ушел. Брат агнца оказался сдержаннее. И более подготовленным. Были сделано умывание и перевязка. Длинные коричневые пальцы Таллала, когда он прикасался к спине Райфа и синюшно-фиолетовому ожогу на его груди, были очень осторожны.
Райф взглянул на ожог и понял, что ему знаком этот рисунок.
- Стеклянная молния.
Таллал наклонил голову движением, больше похожим на поклон. Он был в своем капюшоне с шарфом на лице, так что были видны только темные глаза с голубоватыми белками.
- Она притянула молнию. Этот брат агнца считает, что настоящая молния, когда коснулась стеклянной, запустила остановившееся сердце.
Райф лежал, вспоминая вещи, которые он не хотел вспоминать. Мертвые пальцы, сжимающие меч. Броня, ощетинившаяся рядами безжалостных шипов. Нечеловеческие образы Последних. Чего он не мог вспомнить - это что было после того, как он достал меч изо льда.
- Ты носил молнию у самого сердца.
В самом деле? Если это и было так, то не нарочно. Она там висела по счастливой случайности.
- Стекло нас позвало, - выражение лица Таллала выглядело кротким. - Мы пришли.
Райф вспомнил туманный барьер и все, что за ним лежало.
- Как быстро?
Таллал прикоснулся ко всем черным точкам на переносице по очереди.
- Глушь - это пустыня со многими тайнами. Братья агнца знают некоторые из них. Стеклянная молния позвала нас, когда мы стелили свои коврики для Алаш, вечерней молитвы. Один из наших братьев заметил, что в тот же миг в небе появился лунный серп. Луна всю дорогу оставалась с нами, и, прежде чем она зашла, мы нашли на льду тебя и Того, Кто Знает Овец.
Адди. Мысль о горце, пошедшем его искать, когда нужно было идти через пейзаж из поднявшихся со дна замороженных мертвецов и ледяное крошево, глубоко задела Райфа. Ему никогда не узнать, с чем встретился горец, никогда не понять, чего тому стоило добраться до обожженного безжизненного тела, принадлежавшего его другу.
Райф знал, что Адди Гану он обязан. Была очень малая вероятность, что он сумеет отплатить ему тем же. С этим придется жить.
В том, что он обязан братьям агнца, Райф был уверен меньше. Они вскрыли его плечо и достали обломок когтя Шатан Маэра. Тем, кто это выполнил, был самый старший брат, не Таллал. Адди рассказал ему, что он три дня пролежал на животе, в то время как холодные нестойкие остатки теневой плоти накладывались на открытую рану. Тень тянулась к тени. Измененные тоже лежали в озере застывшими. Когда они оттаивали, их ткани быстро разлагались, испаряясь, как самое чистое горючее. Адди сказал, что братья употребляли для повязок одно-единственное тело. Они поддерживали его температуру, то выставляя под прямые солнечные лучи, то засыпая озерным льдом и закрывая сверху шкурой. Свежие повязки менялись каждый час. Горец стремился рассказать больше, но Райфу не хотелось об этом слушать. В какой-то момент пиявки начали выглядеть предпочтительнее.
- Выскочили, как хрящик, - выпалил Адди, не способный удержаться от последней подробности. - Маленькие черные штучки, вот. Блестящие, как мертвые мушки.
Райф попросил Адди уйти. Он мог воспринимать информацию, подобную этой, только малыми дозами. И терпеть не мог слово "употреблять".
Отодвигаясь подальше от скалы, Райф перенес вес верхней части тела и оперся на правую руку. Он знал, что на левую лучше не наваливаться. Она была все еще слаба, и в самые неожиданные моменты по ней пробегали судороги, так что уверенно пользоваться ею было невозможно. Таллал говорил, что со временем это пройдет.
Прохладный ветерок побежал по склону вверх, колыша темное море деревьев. На север направлялась одинокая цапля, ее тощие желтые лапы мотались из стороны в сторону, когда она взмахивала своими мощными крыльями. На западе клановые земли разворачивались рядами холмов и привольных долин. Кланники уже должны быть в лесах, потому что он видел несколько ниточек дыма, поднимавшихся над пологом леса. Теплая погода вывела на просторы охотников. Лоси будут, как цапля, двигаться на север и телиться. Выйдут из своих логовищ кабаны, вынюхивая под деревьями в сырой земле коренья. Райф подумал, что, наверное, Таллал прав - он поправится. Он уже хотел туда, вниз. Ему хотелось забраться поглубже в лес и охотиться со славным тяжелым копьем и сулльским луком.
Если бы у него не было обязательств, это он и выбрал бы делом своей жизни, понял он, праздно, от нечего делать, оглядывая долину. Если бы он не был кланником, он бы жил в лесу. Построил себе на зиму хижину, весной и летом ходил бы на маршрут, охотился, рыбачил, наблюдал за животными и природой. Плавал в водоемах с черной водой, ел сохраняющий тепло солнца шиповник и ягоды, схваченные внезапными заморозками. Надо надеяться, не сгинул бы от приготовления "не тех" грибов. Жизнь не без трудностей и борьбы. И это была бы жизнь в одиночестве.
Затем Райф подумал об Аш, тонкорукой, длинноногой, с серебристыми волосами... и в этой жизни представить ее не смог. Эти мечты ни к чему не вели.
Ни одна из них.
Вернувшись на стоянку, Адди вывел овцу из загона и начал вычесывать ее чем-то, что напоминало грудные кости енота.
- Курчавая, - назвал он ее Райфу этим утром. - Маленькая, а хорошо доится. Не ждал от таковской. - В окружении овцы, охотничьего чая и приправ братьев агнца Адди Ган чувствовал себя счастливым. Тем не менее, его внимание не было отдано овце полностью. Время от времени он украдкой поглядывал на Райфа, делая вид, что работает самодельной чесалкой. Актером он был никудышным.
Райф подставил лицо под солнечные лучи. Он чувствовал себя хорошо. Возрожденным. Теперь он жил в мире, где он дал слово и его сдержал. Приказание Траггиса Крота - его половина - было выполнено, и теперь Райф владел мечом, именуемым Утратой. Тот ожидал его в палатке. Райф не видел его с того самого дня на льду. По словам Адди, над ним следовало поработать.
- Никогда не видел ничего подобного, - таким было его единственное высказывание о форме меча. Райф чувствовал, что клинок его заинтересовал, и спросил себя, станет ли ему когда-нибудь известно имя властелина воронов и его история.
Его также интересовало - но он никогда не спросил бы - удалось ли братьям агнца освободить человеческие души. Судьба властелина воронов Райфу Севрансу была очень важна. Он боялся, что его собственная будет такой же.
Скоро, обещали ему Последние.
Солнечный жар не мог остановить холода от проникновения в поврежденные места в сердце Райфа. Они прикоснулись к нему через замерзшие пальцы властелина воронов. Он их увидел... И был замечен ими.
Теперь они его знали, знали его имя и его цель.
И где его найти.
Отталкиваясь ладонью, он напряг мышцы, чтобы встать. Он был Свидетелем Смерти, у него был меч, который нужно наточить и отшлифовать. И к нему шел Адди, чтобы помочь спуститься по склону.
Скоро.
Эпилог. Незнакомец в таверне "У погонщика Джека"
Лидди Лот снова пролила пиво. Мало того, что она заставила овчаров ждать пять минут, пока обменивалась рассказами о трудовых буднях с Бронвином Квинсом, но теперь, когда она в самом деле ухитрилась наполнить пивные кружки, четверть их содержимого выплеснулась на пол. Что с этой женщиной не так, что она даже не может ровно пройти? У нее что, одна нога короче другой?
Гуль Молер, единоличный владелец таверны "У погонщика Джека", куском желтой замши вытер пот со лба. Так быть не должно. Так просто не должно быть. Эти пивные кружки предназначались трем его лучшим посетителям: Бурдалу Раффу, Кливу Виту и Сайласу Кро. Среди овчаров они слыли заводилами, со своими денежками расставались крайне неохотно, а теперь в любой момент могли поднять шум.
Сайлас Кро, который прибыл раньше остальных и уже пропустил кружечку пива, недолив заметил первым. Сидя на стуле у стены за перевернутым пивным бочонком, этот маленький гуртовщик с узким крысиным личиком, всматриваясь в глубину только что поданной кружки, устроил настоящее представление.
- Если тебе интересно, Клив, тут чего-то не хватает.
Белобровый Клив Вит наклонился вперед и глянул с прищуром в свою пивную кружку. Через минуту он глубокомысленно объявил:
- Мы должны называть ее ЛиддиМногоПроливайка.
Бурдал Рафф и Сайлас Кро разразились хохотом, топая ногами по полу и стуча кружками об стол. Лидди стояла от них всего в нескольких футах, присматривая за греющимся котлом, и она должна была слышать, как Сайлас крикнул:
- Или так, или ЛиддиМногоБолталка. (по англ. "а lot" - второе имя Лидди - переводится как "много" - прим.перев.).
Смех грянул по второму разу, Гуль схватил со стойки ближайший кувшин с пивом и пошел в зал всех утихомиривать.
- Судари мои, - сказал он, приветствуя погонщиков. - Позвольте мне наполнить ваши чаши. - В кувшине было лучшее ячменное темное пиво, и, хотя все пили желтое пшеничное, возражать никто не стал. Бурдал Рафф уже почти прикончил свою начальную кружку, но Гуль, невзирая на это, наполнил ему емкость до краев. Бывают времена, когда придираешься к мелочам, но тут был не тот случай. Дела и так всю неделю шли неважно.
Вы только гляньте! Ранним вечером, вот как сейчас или в любой божий день, все лавки в комнате должны бы проседать под весом толстых торговцев, овчаров, батраков и молочниц. Речь должна становиться все громче, и кто-то должен бы уже петь песню о своих овечках. Вместо этого стоял тихий тоскливый гул, а временами и вообще тишина. Тишина! Занята была только треть мест - и это включая Вила Снага, который отключился, расположившись сразу на двух - и ни единого любителя пения или азартных пари и попыток произвести впечатление на дам невероятной историей о малюсенькой удочке и во-о-от такущей рыбине.