Гай Морлок крикнул:
- Не ходи. Это ловушка. - Молочанин стоял, прислонившись к жеребцу Джорди, в то время как топорщик стоял на коленях перед ним, пытаясь стащить сапог Гая. - Бладд не имеет чести.
Брим хотел, чтобы все это было кончено. Он устал думать, и промок до костей.
- Брось копье, и я буду говорить, - сказал он вождю Бладда.
Жестким движением Собачий Вождь загнал копье в грязь. Древко вибрировало, пока он шел небольшое расстояние вниз и ждал, когда Брим присоединится к нему. Брим собирался остаться сидеть на лошади, но то же чувство уважения, что заставило его отвернуться, когда Собачий Вождь убивал суку, заставило его спешиться. Собачий Вождь мог быть его врагом, но он был в первую очередь вождем.
Собачий Вождь не тратил времени впустую в коротком разговоре.
- При твоем возвращении в Дхун я хотел, чтобы ты передать сообщение твоему брату. - Брим держал себя очень спокойно. Он не мог доверять себе настолько, чтоб кивать. Собачий Вождь принял его молчание за согласие. - Мне нужно, чтобы ты передал брату две вещи. Во-первых, ты должен сказать ему, что старые обиды должны быть забыты. В то время как мы боремся между собой, люди из города берут нас в кольцо, как волки. Когда они разглядят нашу слабость, они ударят. - Он сделал паузу, ожидая. Брим сделал наименьшее возможное движение, которое можно было принять за кивок. - И еще одна вещь. Скажи ему, что впереди дни темнее, чем ночи. - Эти слова коснулись Брима, как холодный ветер, что заставляет руки покрываться гусиной кожей. Он почти знал, что они означают, но когда он попытался уловить их смысл, их значение ускользнуло от него. Брим рассматривал лицо Собачьего Вождя. Так близко, что были видны даже вены в его глазах. Он был первым по длительности правления вождем в клановых землях, бастард, убивший своего отца и сводных братьев, взявший их сестру в жены, и произведший семерых сыновей. Он захватил дом Дхуна с помощью темных сил и потерял его, когда его второй сын покинул его. Когда-то у него насчитывалось около двадцати детей-внучат. Сейчас у него осталось только двое. Брим знал историю, и думал, что он знает этого человека, но, глядя на Собачьего Вождя, он понял, что там было много еще.
Он принял решение.
- Я не увижу своего брата какое-то время. Передайте ваше сообщение с кем-нибудь из мужчин.
- Как так?
Это был вопрос, который, как надеялся Брим, не будет задан. Глядя вниз на свою онемевшую руку, он сказал:
- На меня притязает вождь Молочного.
Собачий Вождь кивнул медленно и с пониманием.
- В обмен на набежавшие долги Робби Дан Дхуна.
Брим был рад, что это был не вопрос. Он не хотел говорить плохо о своем брате. Робби продал его Враэне Молочный Камень вместе с дюжиной мечей из водной стали и превосходным костюмом - доспехами, выкованными для Мойры Плакальщицы. В свою очередь Робби получил во временное пользование команду из шестисот воинов Молочного. Элитных бойцов на топорах и мечников, которые носили свои волосы покрытыми известью, и титуловали себя "Сливками''. Вместе с ними, добавленными к уже имеющемуся войску, Робби, наконец, командовал силами достаточными, чтобы вернуть Дхун.
Теперь, когда Дом Дхуна вернулся в руки Дхуна, молочане после выполнения условия должны были вернуться в свой клан, но Робби все еще держал их в своей власти. Многие битвы еще только предстояли: сражения с Бладдом, чтобы вернуть Визи, и с Черным Градом, чтобы вернуть Ганмиддиш; а еще сражения с армией из города, которая, по слухам, нарушила границы кланов на юге; и еще сражения с тем же самым Собачьим Вождем. Робби не просто собирался вытеснить Вайло Бладда, он задался целью уничтожить его.
Даже в течении пяти дней хаоса, что последовали за повторным взятием Дхуна, Брим наблюдал некоторые изменения в лояльности молочан. "Робби нуждается в нас'', - говорили они вполголоса. "Лучше продержаться здесь, пока его враги не будут убиты''. Такие мысли были не в интересах Молочного, но Брим знал по опыту, что Робби было трудно сопротивляться. Он побеждал, вот в чем дело. Что ни возьми, он это делал.
Брима интересовало, когда Враэна Молочный Камень поняла, что не получит своих мужчин назад.
Было трудно понять, почему Робби настаивает на выполнении той части соглашения, которая означала прибытие его брата в Молочный. Интуитивно Брим знал, что ответ на тяжелые раздумья не принесет ему пользы. Что Робби ценит, то он держит крепко.
Собачий Вождь внимательно наблюдал за Бримом. "Враэна Молочный Камень - вождь себе на уме. Я думаю, она когда-то присматривалась ко мне''.
Несмотря ни на что, Брим громко рассмеялся. Собачий Вождь рассмеялся тоже - проказливый звук, полный самоиронии. Когда он остановился, он посмотрел Бриму прямо в глаза. - Нет стыдного в воспитании другим кланом. Ребенком я провел год в Отлере. Мой отец назначил это для наказания - это был самый дальний клан, куда он мог отправить меня, не высылая из клановых земель - из всех моих дней эти были самыми стОящими .... Они там меня не знали. Не знали, что мне не позволялось играть с лучшими мальчишками. Ты знаешь таких - сыновья воинов, племянники вождя. Мальчишки с чистокровными конями и своей собственной жизненной жесткостью. Я научился ловить форель руками и танцевать с мечами, узнал, как сбить с помощью боло арлекина и защитить русло реки "ежами'' для безопасности. Криклермор Карп, их старый ведун, даже научил меня читать, меня, бесполезного ублюдка из северных кланов. Я вопил, как малыш, когда уезжал.
Собачий Вождь тихо покачал головой, когда вспомнил.
- Воспитание - это то, что ты сделаешь с ним из него. Молочный может превратиться во многое.
Брим кивнул, ощущая поднявшуюся злость на самого себя. Возможно, жить в Молочном доме было бы не так плохо, как он представлял. Возможно, там он не был бы разочаровывающим Робби сводным братом, маленьким для своего возраста, и не способным тренироваться с топором. Возможно, он может быть чем-то еще. Он мог изучать историю, узнать о Суллах, выяснить, почему они отказались от столь многих земель кланов. Остановив свои мысли, прежде чем они убежали далеко, Брим встретился взглядами с Собачьим Вождем. Он начинал понимать, почему этот человек был вождем на протяжении тридцати лет жизни.
- А ваше сообщение?
Собачий Вождь пожал плечами, но не без усилий.
- Передай его вождю Молочного. Возможно, ей это нужно больше, чем Робби Дхуну.
- Гай может передать его Робу.
- Нет, парень. Некоторые вещи, такие, как вести, сильно зависят от вестника. - Собачий Вождь взглянул через плечо туда, где Джорди помогал теперь разутому Гаю Морлоку сесть на его лошадь. - И я не думаю, что молочанин будет это делать.
Даже частично согласившись с мнением Собачьего Вождя, Брим очень старался не показать этого.
- Как хотите.
Собачий Вождь сделал несколько шагов вверх по склону, а затем обернулся.
- Кстати, парень, ты сделал прекрасную работу сегодня. Поднял свою голову. Выдержал давление на себя. Если бы ты был моим родственником, я бы - гордился.
Это было слишком. Брим почувствовал горячие острия слез в своих глазах. Только четыре дня прошло с тех пор, как Робби сказал ему, что он должен уехать и поселиться в Молочном. Четыре дня, и слова прощания Робби по-прежнему выжигали дыру в груди Брима. "Это будет не так уж и плохо, Брим. Мы оба знаем, что ты никогда на самом деле не будешь отрезан от Дхуна''.
- Сейчас я пойду, - сказал Собачий Вождь. - Я уверен, что еще услышу о тебе, Брим Кормак. - С этими словами он направился вверх по склону, помахав рукой на прощание своему оруженосцу и подозвав собак к ноге. Когда он достиг терновника, он встал на колени и сказал несколько слов внуку, а затем протянул свои руки Нан и внучке. С собаками, с тревогой кружившими вокруг них троих, Собачий Вождь и его группа направились на восток.
Он даже не предупредил меня, чтоб я выполнил мою часть соглашения, и чтоб я отпустил его внука и оруженосца, как договорились. Он просто ожидает, что это будет сделано. Этот акт доверия поддерживал Брима, когда он поднимался по склону к Гаю и Джорди.
Грузный оруженосец поморщился, когда подошел Брим. Его нож был уже опущен какое-то время, но захват не был расслабленным. Скудно одетый в лохматый плащ, штаны из вареной шерсти и тунику из оленьей кожи, он промок насквозь, и с него капало. Его воинская косичка и близко не была так великолепна, как у его вождя. Раннее облысение стало причиной этому. Брим сказал:
- Мое имя - Брим Кормак. Как я буду называть вас?
- Я Хеймиш Фаа, из Бладд-Фаа. Большинство называет меня Хэмми.
Оруженосец говорил с мягким выговором бэккантри, и Брим предположил, что он моложе, чем выглядит. Иногда бывает трудно определить, когда человек был полный и облысевший.
- Хэмми. Почему бы вам не вывести мальчика и пойти и сесть с ним на гребне, пока мы ждем?
- Да, сэр.
Брима никогда не называли сэром за всю его жизнь. Это было неправильно, и ему следовало сказать об этом, если бы он не сознавал, что прямо сейчас Хэмми Фаа хотел верить в него. Его собственная безопасность и безопасность внука Вайло зависела от этого.
Оставив оруженосца поднимать маленького мальчика из зарослей, Брим подошел туда, где Джорди перевязывал ногу Гаю. Джорди только что снял снял свой шлем, и его лицо имело тот розовый цвет, что бывает у чего-то, долго остававшегося в воде. Он ничего не сказал на появление Брима, но слегка улыбнулся, давая знать Бриму, что, что бы ни случилось, с Джорди Сарсоном все было очень хорошо. Брим почувствовал себя глупо благодарным. Ему нравился Джорди. Молодой боец на топорах пользовался покровительством Робби, но при этом у него не было того высокомерия, которое обычно шло рука об руку с голубым плащом.
- Ты собираешься позволить им стоять именно там, - сказал Гай Морлок, указывая на Хэмми Фаа и мальчика с высоты седла на серого жеребца Джорди.
- Нет. Ты прав. Я должен дать им одеяло, чтоб сесть.
Гай резко фыркнул.