Когда крылья строя достигли холма и начали подниматься, многих мужчин Вайло признал: Мого Соль, Мидж Пул, Большой Борро, Одвин Два Медведя. Он смотрел всем им прямо в глаза. Они смотрели обратно в его глаза, и он был рад этому, но выражения их лиц прочесть было трудно. В считанные секунды строй сомкнулся вокруг него, и он оказался лицом к лицу с Клаффом Сухой Коркой. Мечник искусно осадил коня. Строй замер. На миг полуволк оказался единственным движущимся существом, пока он преодолевал тридцать шагов, отделяющих Сухую Кость от его хозяина. Вайло не обратил на это никакого внимания. Его взгляд был прикован к Клаффу Сухой Корке.
Двое мужчин смотрели друг на друга, бастард вождя и бастард суллов. Высоко в небе летел на север гусиный клин, их крики звучали уныло и вымученно, когда они боролись с ветром. Скоро они пересекут Ров, понял Вайло, и ему стало интересно, что они видят, когда смотрят прямо в пропасть.
Клафф Сухая Корка не мигал и не говорил. Подняв левый кулак, он отдал приказ на перестроение, и сто шестьдесят человек - Вайло знал это, потому что сосчитал их - привстали в стременах и спешились. Сухая Кость сделал то же самое, и, возможно, из всех людей, собравшихся здесь в этот день, только Вайло мог сказать, что Сухой специально замедлил свои движения, чтобы выполнить их одновременно с другими мужчинами. Когда безупречный полукруг был образован, последовала вторая команда, тоже поднятым кулаком.
Сто шестьдесят человек, как один, подняли руки и взялись за рукояти мечей. Как один достали их. Шелест металла, скользящего по коже, раздался как единый звук. Все ждали. Ветер стих. Рядом с Вайло, ничего не понимая, взвыл полуволк.
Затем Клафф Сухая Корка, лучший боец -длинномечник Севера, взорвался движениями. Нарисовав в воздухе кончиком меча сложную фигуру, он прыгнул вперед, его движения были такими быстрыми, что плащ похрустывал, словно молния. Он произнес слово, и это не было слово, которое бы Вайло знал, и затем, остановившись, он поднял свой длинный меч к груди, взял его обеими руками,... и воткнул его в землю.
Это был сигнал остальным ста шестидесяти человекам выйти вперед и сложить свои мечи перед своим вождем. Опускаясь на колени, они складывали свое оружие, остриями к нему, образуя полукруг стали вокруг Вайло Бладда.
Собачий Вождь стоял и принимал их. Меч Сухого дрожал прямо перед ним, его лезвие вошло в каменистую землю на целый фут. Сухой сам дышал тяжело, но лицо его оставалось спокойным.
- Сын, - сказал ему Вайло.
- Отец, - ответил Сухая Корка, используя это слово по отношению к вождю впервые за свою двадцатидевятилетнюю жизнь. - Мы долго ждали, чтобы ты пришел.
Глава 15. Туманные реки Глуши
- Ни один человек, мужчина или женщина, не может надеяться ориентироваться в Маджа Ксаал, Земле Беспокойных Песков. Однажды он или она приходят к истине, что найти путь через нее возможно. Не стоит обращать внимание на солнце и звезды. Забудь про свое чутье и привычки. Должно быть использовано то, что большинством считается неверным и дурацким. Мужчина или женщина, желающие переправиться, должны быть лисой, скарабеем и гремучей змеей одновременно: они должны передвигаться исключительно ночью.
- Только в темноте возможно найти через нее путь. Тому, что показывает свет, нет веры, и, следовательно, это не имеет ценности. Нужно научиться считаться с тем, что осязаешь, а не с тем, что видишь. Если знаешь это, то знаешь и тайну выхода из Маджа Ксаал.
- В самые темные ночи, когда нет луны, чтобы осветить путь, текут потоки тумана. Туман поднимается в темноте, заполняя ручьи и ущелья. Чтобы выйти из Маджа Ксаал, нужно найти поток достаточно большой, чтобы стоять в нем, и идти против течения. Все туманные реки в Земле Беспокойных Песков текут внутрь нее, к ее сердцу. Почему это так, братья агнца не знают. Что лежит в сердце Маджа Ксаал, мы этой тайной не занимаемся. Мы понимаем, что этого недостаточно, чтобы судить о направлениях туманных потоков от их начал. То, что видишь, будет лишь сбивать с толку. Поверхностные потоки могут бежать в противоположном направлении, чем те, что лежат под ними. Чтобы выйти, нужно стоять в потоке и чувствовать давление тумана на свою кожу. Лишь осязание может вывести отсюда.
Слова Таллала звучали в голове Райфа, когда он шел. Брат агнца произнес их раньше в этот же день в своей палатке. Теперь был вечер, бодряще холодный, с красным небом, постепенно переходящим в черное. Райф вышел от братьев агнца часом раньше, и сейчас он уже больше не мог, оглянувшись назад, видеть огни палаток. Это было там. Он еще раз плыл по течениям Глуши.
Нельзя сказать, чтобы ему это нравилось. Было нелегко не вспоминать о Медвежке. Горная лошадка погибла, а если бы Райф был лучше, более мудрым человеком, этого бы не случилось. Ему вообще не стоило брать ее с собой, это была его первая и самая большая ошибка. Когда идешь в Глушь, идешь туда в одиночку. Для Райфа не имело значения, что братья агнца приходили сюда группами. Пусть себе делают то, что выбрали. Он, Райф Севранс, больше никогда не приведет другое живое существо в это место.
Странно, но это был прекрасный вечер. На горизонте светились остатки вечерней зари, и огромная развернутая равнина широко раскинулась во все стороны. Дюны из пемзы сменились опаленными скалами, и Райфу казалось, что он идет по высохшему внутреннему морю. Поддавшись порыву, он наклонился и поскреб пальцем бледный, покрытый чешуйками валун. Когда он поднес его к губам, то ощутил вкус соли.
Когда он стоял, то заметил, что его тень поблекла. Группа свежих бледных звезд появилась в небе в стороне, противоположной закату, и Райф совершил полный оборот по мере того, как высматривал луну. Нет луны. Пока нет.
- Где находится ближайшее место, чтобы примкнуть к туманной реке? - спросил Райф Таллала полдня назад в лагере. Брат агнца начал качать головой даже раньше, чем вопрос прозвучал до конца.
- У меня хорошая память, и если ты выйдешь со мной к костру, я могу указать направление, откуда братья агнца пришли. У тебя память, впрочем, плохая.
Райф криво усмехнулся. Только пять минут назад Таллал сказал ему, что направлениям нельзя верить.
- Я еще учусь.
- У моего народа есть поговорка: 'Есть два способа научиться. Слушать - самый простой'. - Таллал улыбнулся. - Приходи, и мы подберем тебе кое-какие припасы.
Они были щедры, и Райф почувствовал себя растроганным. Прекрасное мягкое одеяло, под которым он спал с первой ночи здесь, ожидало его, аккуратно сложенное, около костра. Свежий овечий творог, масло, мед, сушеные финики, миндаль, пресные лепешки, вяленые абрикосы, чечевица и пакет трав для чая также лежали рядом с огнем. Райф никогда не спрашивал, как долго братья агнца находились вдали от дома - это казалось ему нескромным вопросом - но он предполагал, что больше года. Теперь припасы, привезенные ими из родного дома, должны были оскудеть, но они щедро поделились своей едой. С милосердием. По какой-то причине Райф поймал себя на мысли о кланнике из Града Шоре Гормалине. Шор был лучшим мечником клана, знатоком истории клана, и другом Тему и Дагро. Шор дал Райфу понятие милосердия. Глядя на аккуратно сложенную кучу припасов, отданных без суеты и шума, Райф представил, что Шор Гормалин это бы одобрил. 'Милосердие является мощной силой', - сказал ему Шор как-то утром на тренировочном дворе, когда они рука к руке наглухо сцепились эфесами. - 'Оно воодушевляет человека'.
Именно так ощущал себя Райф, получив подарки от братьев агнца: окрыленным. В течение того короткого времени, что он находился с ними, он позабыл один важный момент. Эти люди спасли ему жизнь. Бог весть, как они нашли его. Потерявший сознание на горном хребте в середине Глуши, губы черные, язык распухший, меч в крови по самую рукоятку, убитая Медвежка рядом с ним - это не могло быть трогательным зрелищем. Тем не менее четыре человека решили, что его стоит спасти.
- Фарли. - Райф произнес имя погибшего брата агнца вслух. Звук был слабым для такой обширной площади, мгновенно растворенный пространством и темнотой. Вопрос неотвязной мыслью бился в голове, ожидая ответа. Мог ли я спасти его? Райф понимал, что затянул с реакциями, медлил с поиском цели, да и посылая стрелу в полет. Если бы он побежал через дюны вместе с Фарли и сражался с ним бок о бок, могло ли быть иначе? Вероятно, да.
'Наращивай себе плечи, кланник, ибо им предстоит выдержать нелегкое бремя'. Слова Садалака вспыхнули у Райфа в мозгу, когда тяжесть этого 'да' упала ему на плечи.
Без особой причины он изменил свое направление. Он направлялся к закату и свернул по касательной, выбрав дальний валун как точку назначения. Света уже почти не стало, и температура быстро падала. Большой двухкамерный бурдюк с водой, отданный ему братьями агнца, подпрыгивал на его спине. Его тяжесть обнадеживала. Не было никакой гарантии, что он найдет туманную реку сегодня ночью или любой другой ночью, и даже если это ему удастся, по-прежнему оставался вопрос, сколько времени займет путешествие из Глуши, когда река будет найдена.
- Это займет столько времени, сколько надо, - сказал Таллал, прежде чем они расстались. - И куда она выведет - невозможно узнать. Наружу, этого должно быть достаточно.
Райф взглянул на небо; луны все еще нет, но звезд было с избытком. Морское дно было освещено сводом неба серебристым светом, и он мог ясно видеть кристаллы соли, которые покрывали каждый камень и обломок мусора под ногами. Это мешало оседать инею.
Как только он приблизился к валуну, то впечатление о его форме изменилось; одна сторона была округлой, но противоположная, как он видел теперь, была необычайно пряма. Приблизившись еще, он понял, что перед валуном выступающие вперед кривая и прямая линии встречаются в точке. Это была лодка, совершенно неожиданно понял он, упавшая набок и частично зарытая в донные отложения. Небольшая рыбацкая лодка или гребная лодка с простым корпусом, состоящим из изогнутых над паром досок. Теперь она стала кварцевой, превращенная пеплом и грязью в окаменевшие чешуйчатые пластины цвета железа. Райф опустился на колени и провел рукой по осыпающемуся ребру, который когда-то был килем. Кусочки кварца отламывались и беззвучно падали на морское дно. Сиденья внутри и большая часть борта обрушились, и лежали на дне лодки пластами разбитого камня.