И он не доверял ей.
- Как скоро мы проедем березы? - спросила она.
Что-то в его плечах заставило Аш подумать, что он был готов к вопросу и ждал его.
- Путь берез длинный, и не все тропы открыты. Мы передвигаемся, как надо.
Снег под ногами Аш захлюпал, и она подняла повыше подол рысьей шубки. Землепроходец не сказал ей ничего, и она не знала, стоит ли развивать эту тему, но, во всяком случае, продолжала спрашивать:
- Сколько времени у тебя ушло в последний раз?
Он повернулся, чтобы посмотреть на нее, выражение лица было холодным. Прошло мгновение, прежде чем она поняла, что этот взгляд был его единственным ответом.
Совсем как ее приемный отец. Пентеро Исс редко соизволял отвечать на вопросы, которые полагал ниже своего достоинства. Это было то, что она осознала довольно рано. В детстве она упорно пыталась придумать умные вопросы, чтобы задать их приемному отцу. Почему посол из Иль Глэйва просит не садить его рядом с Белым Вепрем за ужином? Если урожай на восточных хлебных житницах не удастся, где город будет покупать себе зерно? Она очень сильно хотела угодить ему, отчаянно желая услышать редкие слова похвалы: Названая дочь, ты такая хорошая девочка.
Остановив воспоминания о приемном отце прежде, чем они смогли причинить ей боль, Аш потерла нос своему мерину. По какой-то причуде она шла впереди коня, оставляя некоторое расстояние между собой и Ланом Звездопадом. Серый туман пытался эту пустоту заполнить.
Почему она чувствует потребность говорить с ним? И почему она была разочарована, когда он отдалился от нее? Она не понимала этого. Его холодность должна была отталкивать, но этого не происходило.
Внезапно она очень сильно заскучала по Арку и Малю. Пока она была с ними, она ощущала себя частью чего-то. Включенной. Они, возможно, открывали ей лишь малую часть своих знаний и секретов, но этого оказывалось достаточно, чтобы дать ей надежду, что со временем она научится большему. Арк Жилорез и Маль Несогласный были той причиной, по которой она стала суллом. Эти два Дальних Землепроходца были благородны и целеустремленны, и она решила, что все суллы такие же. Лан Звездопад был другим. Он держал ее на расстоянии, скрывая информацию. Храня секреты.
Она уже играла в эти игры раньше, с Пентеро Иссом. Ее приемный отец был мастером хранить секреты. В течение семнадцати лет он скрывал истинную причину, по которой принял ее как свою дочь. Не происходило ли здесь чего-либо подобного? Знал ли Лан, что она Простирающая Руки?
Аш смотрела, как Лан в тумане ехал перед ней. Если он подозревает, что она нечто большее, чем она показывает, он совершает филигранную работу, изображая неведение. Он обходился с ней так, словно она была низшим существом, кем-то, кто только притворяется суллом. Вчера вечером, когда она попросила Лана достать маленькую палатку из волчьих шкур, которую он возил в одной из своих седельных сумок, он сказал ей, что они будут спать под открытым небом.
- Если ты хочешь лежать в этом тумане, тогда вперед, - ответила она. - Я буду спать в палатке.
- Нет, - холодно сказал он ей. - В полнолуние суллу не нужно никакого укрытия.
Это было как пощечина. Если здесь был такой обычай, с которым она не знакома, почему он не мог это просто объяснить? Почему он относится к ней с пренебрежением? И почему она позволяет этому ранить ее?
Она провела печальную ночь, завернувшись в плащ и утонув в испарениях. Когда она проснулась, ее волосы блестели от тысяч крошечных капелек влаги. Землепроходец сидел на седельной сумке, лицом к юго-востоку. Мимо его открытых пустых глаз клубились щупальца тумана. Как только она двинулась, он пошевелился. Его лицо было бледным, кожа вокруг челюсти необычно обмякла. Он попросил ее заняться лошадьми, пока он разводит костер. Она старательно принялась выполнять его приказание.
К тому времени, когда она вернулась, накормив, напоив и вычистив коней, Лан Звездопад вернулся в обычное состояние. Он не разговаривал с ней, когда они ели завтрак из вяленой конины и сырых, с зародышами, яиц бекаса.
Разочарованная, Аш взглянула на тюрьму из деревьев и задалась вопросом, когда же она увидит им конец. В первую ночь, когда она встретила Лана Звездопада, он предупреждал ее о березах. На какой день, он говорил, приходит безумие? Она помнила, что он имел в виду человека, путешествующего в одиночку и лишенного знаний, но в любом случае и она ощущала это. Он редко говорил с ней, и так как у нее не было понимания того, как этот лес был создан, у нее оставалось ошеломляющее ощущение того, что шла по одному и тому же пути снова и снова. Это было так, словно березы вращались вокруг нее по большому кругу. У нее не было никакой возможности оценить свое продвижение.
Сегодня, с туманом, клубящимся на высоте колена, и низкими и неопределенными тучами, весь мир свелся к полосе стволов. Она не могла выполнять даже привычную работу, в которой нужно подбирать всякие упавшие ветки, которые обломились с деревьев -- она не могла видеть лесную подстилку. Время от времени, она наступала на ветку, разламывая ее надвое, поднимала ее и добавляла в вязанку на крупе мерина. У нее было ощущение, что, собирая упавшие ветки, она делала нечто большее, нежели просто сбор топлива. У задания был привкус экономии. Это было так, словно передвигая опознаваемые метки, она поддерживала путь берез. Когда она задала Лану вопрос об этом, его единственным ответом было:
- Рубить березы запрещено.
Аш хотела побольше узнать о суллах. Нехватка знаний делала ее уязвимой. Прямо сейчас она существовала милостью Лана, и она недостаточно знала о мужчинах и суллах, чтобы оценить, безопасно это для нее или же небезопасно. Она не знала себе цену.
Она знала, что иногда он следит за ней - когда она снимала плащ и одежду, чтобы умыться и лечь спать, когда она втирала жир в руки и ноги, когда распускала волосы. В течение последнего года жизни в Крепости Масок она привыкла к откровенному вниманию мужчин. Кто-то говорил ей, что она красива, остальные посвистывали, когда она проезжала по двору верхом. Она не испытывала неприязни к такому вниманию. Иногда она даже способствовала его увеличению. Это давало ей пьяняще-острое ощущение могущества.
Когда она ловила Лана на том, что он наблюдает за ней, она сознательно продолжала то, чем до этого занималась. Она не совсем являлась суллом и он считал ее ниже себя на основании этого; но у нее кое-что было, чего он желал. Хотя к этому добавлялось и кое-что еще. Этот момент сбивал ее с толку. Она тоже чувствовала влечение к нему.
Всякий раз, когда они разделяли небольшую палатку из волчьих шкур, она ловила себя на мысли о нем. Палатка устанавливалась на каркас из полых стеблей, шкуры были искусно вырезаны и сшиты точно по каркасу, и она защищала от дождя и ветра. Когда ты внутри, то ощущаешь себя отгородившимся от мира. Свет, проходящий внутрь сквозь шкуры, был янтарным, золотистым и причудливо очерченным; шкуры работали как витраж. Пространство для сна было небольшим, где-то восемь футов на шесть, и когда они оба в нем находились, Аш начинала остро осознавать сама себя. Перекатись только на пол-фута - и она могла бы коснуться его. Эта мысль тревожила и волновала ее, и две ночи назад, когда они в последний раз делили палатку, она провела несколько часов без сна, подавляя импульс придвинуться ближе. Даже сквозь всю толщу своих одеял и мехов она могла почувствовать его тепло. Или представляла, что чувствует его. Она также предполагала, что он находится в том же состоянии сознания, в котором была она сама. Размеренность его дыхания была неправильной, не непохожей на ее собственную, а неподвижность его тела казалось слишком нарочитой для того, кто спит.
Когда Аш проснулась утром, она увидела, что расстояние в пол-фута, отделяющее их друг от друга, было точно выдержано.
С того раза они не пользовались палаткой, но даже этим утром, когда она протирала снегом лицо и шею, он смотрел на нее сквозь языки пламени. Позже, когда он помогал ей седлать мерина, он качнулся к ней, когда она наклонилась к коню, и она почувствовала, как его ладонь коснулась ее бедра. Это могло быть невинным просчетом, но Лан Звездопад не производил на нее впечатления человека, который плохо владел своим телом.
Прикосновение оставило в высшей степени подозрительное состояние потрясения и беспокойства. Она уже начала думать, что березы повлияли на нее. В этом не было никакого смысла. Если Лан хотел прикоснуться к ней, почему он тогда просто не подошел и не сделал этого открыто? И почему после этого он обращается с ней с пренебрежением, отвечая на ее вопросы как можно короче, а иногда и вовсе не отвечая?
Аш провела руками по своим длинным светлым волосам, выжимая из них туман. Разрыв между ней и Ланом Звездопадом увеличился, и она поняла, что не стремится его сокращать. Теперь почти что наступил полдень, однако солнце оставалось далеким, присутствие полумрака сдерживало темп их передвижения через деревья, а туман продолжал разрастаться. Она как раз только начинала понимать, насколько мало она знала о чем-нибудь в мире за пределами Крепости Масок. Ее горничная Ката соединялась с дюжинами мужчин -- а ведь она была на год моложе Аш. Ката бы знала, как быть с поведением Лана Звездопада. Она бы взяла ответственность на себя и повернула ситуацию наилучшим для себя образом. Аш остановилась на этой мысли. Нет, Ката не стала бы на самом деле действовать так хладнокровно. Она наслаждалась, соединяясь с мужчинами.
- Сладко и восхитительно, как персики, - рассказывала она однажды Аш. - Вы должны попробовать это, когда у вас появится случай.
Смутившись, Аш отложила эту тему. Она уставилась на деревья. Она начинала их ненавидеть. Почва здесь была топкой. Было странно проломиться через твердый снег и затем ощутить второй слой пружинящего грунта. Возможно, это была один из способов ориентирования Лана, через состояние земли под ногами.
Решив, что она уже достаточно ходила пешком, Аш остановила мерина и села верхом. Звук заскрипевшей кожи и металла, ударившегося о металл, разорвали тишину, как очередь небольших взорвавшихся зарядов. Она не представляла, насколько тихим до этого был лес. Даже птицы не пели.