- Бросок Мертворожденного остановил кота. Без него я бы промазал.
Траггис Крот ничего не ответил. Прошло несколько минут, и тишина протянулась до Рва и обратно, прежде чем он прервал ее:
- Ты знаешь, что он взял твое золото?
Райф моргнул. На мгновение он почувствовал себя, словно снова оказался на первом трапе, когда мир опрокидывался набок, и он не знал, как с этим справиться.
Небольшие круглые глаза главаря разбойников вбирали все, но ничего не выпускали наружу.
- Пятнадцать человек, кто принимал участие в набеге на Черную Яму, в награду за успех получили каждый по золотому прутку. Узнай у Мертворожденного, где находится твой.
- Я не буду. - Холодность трех этих слов удивила Райфа. Смазанное движение, слишком быстрое, чтобы полностью быть схваченным взглядом, и потом Траггис Крот стоял у кирпичного очага, а его плащ ходуном ходил у пяток, как у ребенка, который не мог себя сдержать. - Возможно, он полагает, что богатство тебя не интересует.
Кое-что в этом заявлении показалось Райфу примечательным. В частности, слишком большие паузы, разделяющие слова, и ему показалось, что атаман задавал вопрос. Из осторожности Райф промолчал.
Траггис Крот держал дымящуюся палку рукой в перчатке, хотя Райф не помнил, чтобы тот наклонялся поднять ее. Шагая вокруг очага, он царапал ею по стене.
- Они рассказали тебе о нечисти из Рва, которая ходила среди нас? Сколько человек с ней сражались, и скольких она убила? А твои прекрасные друзья сообщили тебе, что они прибыли слишком поздно, и тварь уже ушла? Разве они также рассказали тебе, что каждую ночь я стою здесь на страже, высоко над моим городом, и смотрю вниз в Ров? И они рассказали тебе, что, как только ты начинаешь наблюдение, оно не заканчивается никогда?
Атаман бросил палку в огонь, где она моментально ярко вспыхнула, а затем исчезла.
- Ночь наступает, и тени собираются, и чтобы наблюдать, ты должен привыкнуть к темноте. Выдержи там, где живу я, Райф Двенадцать Зверей - один с оружием в темноте - и спроси себя, это действительно та награда, которая стоит победы, или бездонная яма, которая напрочь высосет из тебя жизнь?
Райф мотнул головой; он не знал, ни что это было, ни что он хотел сказать.
- Ты думал, что можешь прийти сюда и сохранить свои намерения в тайне? - спросил Траггис Крот, поворачиваясь так, что огонь осветил его лицо снизу. - Мертворожденный плохо скрывал свои планы на тебя. Тебе стоит спросить его, почему бы он не взял город в одиночку, а затем выслушать то, на что трудно ответить. Он хороший охотник, и ему нравится так же сильно, как и любому другому человеку понравится в этом Богом отринутом месте. Если бы ты не вернулся два дня назад, как ты думаешь, он бросил бы мне вызов?
Чтобы не сказать чего-нибудь против Мертворожденного, Райф не говорил, но истина лежала в полумраке между ними.
- Пятнадцать лет -- это многовато, чтобы потратить их на нытье.
Райф подвигал ногами, чтобы перенести вес. В то время как Траггис Крот говорил, у него было чувство, что тот оставался в одном и том же положении над тьмой. Все, что он мог видеть ниже себя -- это ночное небо. Однажды, когда они с Дреем были на купальном пруду в Клине, Дрей закрепил под скалой доску, чтобы использовать ее как площадку для ныряния. Это несколько отличалось от прыжков воду с валунов; получался отскок, и ты зависал в паре футов над водой. С нее нельзя было сойти, только вниз. Вот что Райф чувствовал сейчас, словно прыжок отсюда был бы легче. Двинуться вперед было то же самое, что и двинуться вниз.
Все, о чем Траггис Крот говорил, содержало в себе определенную долю правды, даже известие о золоте. Райфа не волновало золото, и это не меняло его мнения о Мертворожденном. Увечный же предупреждал его раньше о том, что здесь не клановые земли, да и он больше не кланник. Райф нахмурился. Если это была попытка атамана направить верность Райфа в другую сторону, то она потерпела неудачу. Что попало в точку, так это другое утверждение Траггиса Крота. Ты должен привыкнуть к тьме. Эти слова характеризовали его жизнь.
Пройдя небольшое расстояние к краю скалы, Райф посмотрел вниз на город, заставляя себя увидеть его. Костер заливал светом главный уступ, и Увечные собрались в большом количестве, вероятно, жаря мясо, которое Адди и Мертворожденный им принесли. Других ярко горящих огней не было. Свет от дюжин тростниковых и ивовых костров слабо мерцал, одиночные прутья или листья травы быстро прогорали. Траггис Крот когда-то назвал это место гнездом термитов, и для Райфа это выглядело так, словно темные силуэты мужчин и женщин под ним стремительно исчезли. Его не заботили эти люди, так почему же он говорил Мертворожденному и Адди Гану, что станет их вождем?
При свете дня многое говорится легко, и звучит это осмысленно. Ночь была другой, полной темных пространств, где сомнения могли возрасти. Слова могли изменить свое значение, повернуться своей оборотной стороной. Траггис Крот обнаружил изъяны в плане Райфа, и швырнул их обратно, как дротики. Райф не собирался проводить остаток своих дней на краю этой пропасти, сражаясь со всем, что выйдет наружу.
Словно прочитав его мысли, Траггис Крот сказал:
- Этот провал в земле -- мой. Я управлял им в течение семнадцати лет, и я обнаружил, что он не становится со временем лучше. - Атаман каким-то образом был теперь рядом с Райфом на краю, его красиво очерченный рот лил холодные слова прямо в ухо:
- Люди скулят меж собой, бросая упреки. Что Крот делает для нас? Почему мы не получили еды больше? Почему Крот ничего не делает и не меняет положение вещей? Они забывают, где они находятся. Они становятся ленивыми -- жгут траву вместо дерева и режут своих пони на мясо. Ты говоришь им идти на охоту или в рейд, а они смотрят на тебя, будто ты проклинаешь их на чужом языке. Таков Ров. Люди здесь не трудятся для благополучия своих собратьев. Править здесь -- это быть королем ямы. Стоит только попасть в нее -- и сам уже не выберешься наружу. Готов ли ты к этому, Двенадцать Зверей, готов ли кормить этих неблагодарных негодяев, разбираться с поножовщиной, избавляться от их мертвецов? И все это время нужно стоять здесь и смотреть одним глазом на Ров и нелюдь, что идет оттуда, а вторым глазом, на затылке, отмечать людей, которые собираются перерезать тебе горло?
Рука атамана в перчатке сомкнулась, как тиски, на руке Райфа:
- Я не позволю тебе перерезать мне горло.
Райф сглотнул. Он почувствовал запах атамана, запах пота и минералов, и еще чего-то, очень похожего на сладкое. Человеческие пальцы, как гвозди, вонзились в его плоть. Внизу город и Ров, казалось, опрокидывались на них. Райф остро осознал покатость скалы. Если положить мяч рядом с очагом, он бы выкатился.
- Скажи мне, что ты не будешь перерезать мое горло, - потребовал атаман. Напряжение его хватки заставило их обоих затрястись.
Рука Райфа начинала неметь. Что-то в запахе главаря разбойников было смутно знакомым и тревожащим, но его разум не мог постичь, что это было. По какой-то причине он все время думал о доске Дрея для ныряния. Движение вперед было тем же самым, что и движение вниз.
- Я не буду перерезать твое горло, - выкрикнул он.
Мгновенно та же сила, которая держала его, дернула его назад, и он упал спиной на скалу, приземлившись на задницу. Он посидел мгновение, опершись ладонями об землю, и тяжело дыша. По руке поднималось иголочками покалывание по направлению к ране, оставленной Шатан Маэром, и внезапно Райф понял, чем от атамана пахло.
Он пожалел, что не узнал запах раньше, потому что это могло помешать ему сделать шаг вперед.
И вниз.
Я не буду перерезать твое горло. Эти слова были ложью; он говорил их, зная, что ими придется пренебречь. О, он был бы уверен, что не станет использовать нож и доставать горло атамана, но во всех других отношениях это заявление было ложным. Райф должен был, и по-прежнему мог убить его.
Нарушить клятву, убить сокланника, лгать человеку в лицо -- список его прегрешений только удлинялся.
Подняв подбородок, Райф пристально посмотрел на звезды. Может быть, в сотнях лиг к юго-западу отсюда, в Черном Граде, Дрей и Эффи делали то же самое. Ему нравилось думать, что они в безопасности. Это давало ему что-то, не то чтобы силу, скорее, твердую почву под ногами для передышки ... когда он падал.
Райф оглянулся через плечо в сторону атамана, который подошел отдохнуть у костра. Рука в перчатке, угловато высунувшаяся из-под плаща и схватившая край защитной стены, сказала ему все. Райф удивился, как он не видел этого раньше. Он, как никто другой, должен был это знать.
- Итак, ты не будешь перерезать мое горло, - с ноткой мягкой горечи в голосе повторил Траггис Крот. - Я буду очень благодарен за это.
Поднявшись на ноги, Райф заметил:
- Братьям Рва следовало бы научиться ставить силки. К востоку отсюда есть небольшая добыча. Кролики, земляные белки, еноты. Мясо тощее, но человек может съесть и похуже.
Незнакомый свет блеснул в черных глазах Траггиса Крота.
- Займись этим, - сказал он.
Это его цена, подумал Райф, не зная, прав ли он был, вытаскивая это на свет. Гордость Траггиса Крота была велика.
- Завтра на рассвете Линден Мади поведет отряд в клановые земли. Не ожидается, что ты пойдешь с ними.
Райф и атаман внимательно смотрели друг на друга, выискивая правду в заявлениях того и другого. В какой-то момент Траггис Крот освободил лицо от деревянного носа и сделал глубокий вдох.
- Почему здесь? - спросил Райф, когда рванул ветер, насылая дрожь в пламя очага.
Атаман не стал пожимать плечами или тянуть время, как можно было ожидать. Он сказал:
- Я дрался в ямах Транс-Вора; если какая-то жизнь и может подготовить человека к такому, это было то самое.
Бои в ямах. Райф считал их легендой. Двух мужчин бросали в яму и не выпускали, пока один из них не погибал.
- Стены всегда были высотой одиннадцать футов, знаешь, почему?
Райф помотал головой.