Когда он работал, он думал о клановом ведуне, едущем на войну, как на свою работу. Это было бы прекрасно, решил он. Быть способным сражаться и обладать знаниями -- все одновременно.
К тому времени, когда он закончил, он был почти в обмороке. Колени ослабли и тряслись, а мозоль от меча на правой руке распухла до размеров глазного яблока и лопнула. Дверную задвижку он открывал уже мизинцем.
Для перехода от полуденного сияющего снега к теням молельни требовалось какое-то время, так что когда бледное лицо Натэниэла замаячило рядом, Брим был застигнут врасплох.
Тот неприязненно, распространяя изо рта волны тяжелого запаха, поинтересовался:
- Каково ощущать, что твой брат тебя продал?
Брим на него замахнулся. Натэниэл был готов к этому и отскочил. Брим пытался отследить в темном полумраке его силуэт, думая, что заметил движение, и произвел второй сильный удар. Ударив в пустоту, он потерял равновесие, колени не смогли его удержать и предательски подогнулись. Когда он упал, Натэниэл добавил ему по голове.
- Молодые люди, - прошипел Друз Огмор, - следите за собой.
У юго-восточного ребра священного камня стоял ведун и смотрел на них. Брим моргнул. Священный камень покачивался, и его нужно было держать. По какой-то причине от него пахло освежеванным кроликом -- это был запах материнской рабочей комнаты, где он вырос.
- Возьми ее, - сказал Огмор.
Брим удивился, что он имеет в виду, а потом в поле его зрения появилось нечто похожее на веер и телесного цвета. Рука... рука Натэниэла. Это поможет, если он сумеет держать ее неподвижно. Прикинув, Брим протянул свою собственную руку, и наблюдал, как она ходит из стороны в сторону, как водоросли в пруду, пока натэниэлова не приблизилась и не схватила ее.
Боль от лопнувшего волдыря, лишившегося своего содержимого, вернула Брима в сознание. Рванувшись на ноги, он бросил все силы в колени, этого едва хватило, чтобы выпрямиться.
- Никакой борьбы в этой молельне, слышите меня? - взгляд Огмора метался между Натэниэлом и Бримом.
- Это он... .
- Никаких оправданий, - отрезал ведун, оборвав Натэниэла. - Ты богов позоришь своими мелкими обвинениями.
Продолговатое лицо Натэниэла, с его необычным расстоянием между ноздрями и верхней губой, жарко окрасилось.
- Сходи в круглый дом и попроси для меня ужин. - Огмор пристально смотрел на Натэниэла, пока тот не ушел. Затем повернулся к Бриму:
- Ты. Со мной назад.
Пока Брим шагал вокруг восточного лика Молочного камня за развевающимися свиными шкурами Огмора, он сосредотачивался исключительно на своих коленях.
От основного зала молельни была отгорожена задняя часть, которая была поделена на несколько комнат. Там располагалась личная спальня Огмора, а также небольшая столовая и кладовые. Приведя Брима в столовую, Огмор предложил:
- Садись. Выпей воды.
Брим с большой осторожностью сел на отполированную березовую скамью, как человек, который выпил лишку и изо всех сил пытается это скрыть. Стол покачнулся, и он подумал, что, возможно, заболел.
Видимо, поняв, что Бриму потребуется время, чтобы добраться до воды, Огмор наполнил чашку и вручил ему сам.
- Ты знаешь, почему эта молельня построена из дерева, а не камня?
Догадываясь, что ответить будет лучше, чем мотать головой, Брим сказал:
- Нет.
- Старый ведун клана, Мидморн Молочный Камень, спроектировал его так, что, если ее когда-нибудь осадят, мы сможем поджечь ее факелом и сжечь заживо тех, кто захотел украсть наш камень. - Огмор замолчал, а затем сказал Бриму:
- Пей.
Брим выпил. Вода была прохладной и с песком.
- Молочный камень не сгорит. Возможно, изменится, но не разрушится. Мидморн посчитал, что это стоит риска. - Друз Огмор смотрел прямо на Брима, его глубоко посаженные глаза поблескивали в свете наполовину прикрытых ставнями окон.
- Пламя иногда способно спасти предметы от чужих рук.
Вода булькнула в желудке Брима, когда он понял, что Огмор говорит о Робби.
- Считай себя счастливчиком, Брим Кормак, что ты попал сюда.
Он не сказал этого вслух, но Брим понял, что он имел в виду. Лучше быть сожженным, чем попасть в руки Робби Дан Дхуна. Брим ничего не ответил. Робби был его братом, и он бы скорее умер, чем сказал против него хоть слово.
Огмор это знал. Положив свои мощные, испещренные шрамами и покрытые мозолями руки на стол, он казался довольным тем, что сказал.
Когда головокружение у Брима утихло, он понял, что ведун, похоже, расслышал слова Натэниэла. Зачем иначе говорить о Робби в этот момент?
Огмор умел читать мысли, потому что он сказал:
- Натэниэл беспокоится, что ты займешь его место моего ученика.
Брим услышал, как возвысился голос ведуна, и понял, что это значит. Он замер в ожидании.
Огмор встал и подошел к находившемуся рядом окну, Брим подумал, чтобы закрыть ставни, потому что солнце садилось, и внутрь вползал холод, но ведун раскрыл их шире...
- Больше всего Молочному клану сейчас нужны две вещи, - сказал он, глядя к востоку на круглый дом и разрушенную сулльскую башню, в которой зимовал со своим отрядом Робби Дан Дхун. - У нас уменьшилось число молодых воинов. Их увлекли обещания славных дел от Дхуна, мы ждем, но они не возвращаются. В первую очередь клан должен быть в состоянии оборонять свои границы и защищать свой дом. Я ведун клана, и не говорю впустую, так что слушай меня внимательно: когда клан находится под угрозой, боги должны отойти на второе место. Наши боги суровы и ужасны, но они создали нас такими, какие мы есть. И такие, какие мы есть -- мы кланники. Учитывая выбор, мы будем бороться. Боги это знают, и, даже если они не прощают, они понимают.
Отвернувшись от окна, так, что падающий свет обрисовал плечи, Огмор вглядывался в лицо Брима.
- Так что теперь ты знаешь расклад. Сначала воины, ведун потом... и ведун единственный. Ответь мне тогда, Брим Кормак, кто наиболее важен?
Брим не знал. Он промолчал.
Огмор не проявил удивления, но в то же время смешался.
- Поскольку мы стоим, чтобы слышать, мы говорим, что Черный Град слабеет. Знаешь, почему?
- Их священный камень разрушился.
- Нет. - Огмор произнес это со значением. - Можно найти в карьере новый камень, в кисетах воинов заменить старый порошок новым, со временем можно оправиться и от таких ударов, но ведун Черного Града завел его в тупик настолько окончательно, что отправил его прямиком в ад. Брим ощутил покалывание волосков на руках. - Он не подготовил себе замены. Он погиб вместе со своим камнем во мраке ночи, и со следующего дня Черный Град был обречен. Не нашлось никого, чтобы вмешаться и руководить кланом в те дни, когда он нуждался в этом больше всего. Были сделаны роковые ошибки. Обломки градского камня остались лежать на открытой земле, на виду у клана. Не было создано Погребальной Аллеи для разрушившегося священного камня, и кланники и кланницы ходили с испорченным порошком на поясе, и не знали, что он испорчен. Нового ведуна клана взяли из Скарпа, и привезли в телеге половину скарпийского священного камня. Это чудовище было освящено пять ночей назад. Совершено множество преступлений против богов, и они продолжаются, и пока в сердце Черного Града обитает чужой камень, он никогда не выйдет из ямы, выкопанной его собственным ведуном.
Совсем стемнело, и Брим больше не видел лица Огмора. Он поразился, насколько много ведун знал о Черном Граде, потом вспомнил слова Враэны про птиц.
- Скажи мне теперь, - спросил Друз Огмор, его голос показался колючим, - кто важнее, воин или ведун?
Брим наклонил голову. Это движение заставило комнату раскачаться в последний раз.
- Ведун.
Друз Огмор оставил слово звучать в тишине так, что Брим почувствовал расходящиеся от него волны. Шли минуты, а они все смотрели друг на друга, и только когда наступила темнота, и единственный свет попадал в комнату от коптящих огней за соседней дверью, Огмор заговорил.
- Молочному клану нужен ученик ведуна. Если я умру, нам нужен кто-то, чтобы продолжить дорогу камня. Ошибки Черного Града нельзя оставить без внимания. Камень Молочного должен быть защищен. И познан. Я должен научить кого-то выбирать места, где можно сверлить, и где нельзя, показать слабые места, где собирается масло, впадины, которые никогда не должны заполняться льдом. Должно быть передано знание старых обрядов, в клане кто-то всегда должен знать, как проводить Бдение Вождя, как заменить и освятить новый священный камень, как принимать воинские клятвы, выбирать амулеты для новорожденных и вырубать из камня сердца. Таковы занятия ведуна, и я хотел бы передать их тебе.
- Буду ли я изучать историю? - спросил Брим.
Огмор посмотрел на него странно.
- Из ученых хорошие ведуны не выходят.
Брим открыл рот, чтобы спросить, почему, но Огмор поднятой рукой опередил его.
- Сейчас мы не будем больше говорить. Сейчас не отвечай мне. Я знаю, ты тяжело работал сегодня с мечом у Селко и Бэрмиша. Я также знаю, что ты каждое утро проводишь два часа в коровнике, выполняя простые работы, нужные для пропитания клана. Оба эти начинания правильны и подходят. Сейчас я хочу, чтобы ты продолжал их все, в том числе помогая мне в этом доме, но знай: я попрошу сделать выбор. Когда пройдет достаточное для раздумий время, я спрошу тебя в присутствии Молочного камня, и ответ у тебя уже должен быть готов. - Друз Огмор подошел к краю стола и наклонился над ним так, что его лицо оказалось в нескольких дюймах от лица Брима:
- Я видел тебя в тот день, когда ты прикоснулся к камню - он постиг тебя. Ты должен решить, готов ли ты постигнуть его.
Ведун выпрямился и вышел из комнаты. Брим сидел в комнате один и смотрел, как по двери разливается дым.
Глава 28. Ров просыпается
Райф ожидал, когда принесут меч рыцаря-Клятвопреступника. Мертворожденный четыре дня назад отправил его Пигги Блезо на перековку, и сегодняшним утром пошел его забрать. Пигги был бывшим дхунитом и кузнецом, построившим печь-башенку на одном из высоких восточных уступов, и большую часть вещей из металла для Увечных делал он. Чтобы забрать меч, Мертворожденный ушел три часа назад, но его отсутствие Райфа не беспокоило. Мертворожденный хорошо умел коротать время. Кроме того, побыть одному было совсем неплохо.