– А я кто такая?
– Ангел?
– Я та, кто ждет. А это – место, где ждут.
– А чего вы ждете?
– Ты знаешь.
Я предположил, что эта женщина – та самая Озерная Леди, разве что озера в сновидении не было, а ждет она того, чтобы мы, люди, оставили Экскалибур в покое и вернули его ей.
Так, лежа навзничь с головой у нее на коленях, я смотрел на крону тиса. Листья шелестели, хотя ветра не было, и я заметил, что они какие-то странные, разноцветные – красные, черные и белые. А потом я увидел, что ветви тиса голые, и это не листья шуршат, а бабочки бьют крыльями, но тщетно, потому что каждая приколота к ветке длинной серебряной иглой. Мне стало не по себе, и я потянулся освободить одну, но женщина плавно опустила мою руку обратно.
– Еще не время.
– Не время для чего?
Женщина смотрела куда-то вдаль, а ее глаза, которые были так же темны, как волосы, заблестели, словно от слез.
– Когда придет хозяин, он их освободит.
– Хозяин, – повторил я. – Кто этот хозяин?
– Тот, кто помнит.
– Что помнит?
– То, что было забыто.
Я смотрел на бабочек, которые беспомощно били надо мной крыльями, и думал, что это и есть моя беда: хочу все забыть. Я хотел забыть, но не мог.
– Что было забыто?
Женщина наклонилась и прохладными губами поцеловала меня в лоб. Я уловил слабый запах жасмина.
– Настанет час, и ты вспомнишь.
31
Проснувшись, я потер шею. Эти военно-транспортные самолеты совершенно не приспособлены для людей. Беннасио уже бодрствовал и смотрел в окно.
– Тебе снова приснилась она? – спросил он.
– Эта женщина – Хозяйка Озера?
– Я не знаю. Кем бы она ни была, она важна только для тебя.
– Это был такой сон, когда совсем не хочешь просыпаться. Как вы думаете, она может быть кем-то вроде маминого призрака? Вы же знаете, моя мама умерла.
– Я не могу ответить на этот вопрос, Кропп.
– Но мама никогда не была такой красивой. Даже в молодости. Я не думаю, что во сне находился на небесах. Ведь трудно представить небеса на вершине большой кучи шлака. А где мы сейчас?
– Думаю, примерно в часе пути от места назначения. Ты долго спал.
– А какой у нас пункт назначения?
– Франция.
– Я никогда не бывал во Франции, – признался я. – У меня нет визы, и паспорта тоже, или что там еще нужно.
– Это не важно.
– А Могар сейчас во Франции?
Беннасио покачал головой:
– Я не знаю. Похоже, Могар предложил меч АМПНА. У АМПНА есть во Франции надежная база, и мы будем ждать там, пока Могар не сообщит им последние инструкции об условиях передачи денег.
– Беннасио, это, конечно, не мое дело, но чей это самолет? И кто такой этот Майк?
– Я уверен, что ты уже сам догадался, Кропп.
Беннасио достал из нагрудного кармана точно такую визитку, как та, которую он показал пограничнику, и передал ее мне. На карточке значилось имя Майка Арнольда, а над ним жирным шрифтом была напечатана аббревиатура: АМПНА. А под именем Майка номер – 800.
– Беннасио, вы когда-нибудь расскажете, что это за АМПНА такая?
Беннасио улыбнулся:
– А сам как думаешь?
– Мистер Сэмсон сказал, что это какая-то суперсекретная шпионская организация. Вы ведь им не доверяете?
– Я не верю, что аутсайдеры способны не поддаться искушению завладеть абсолютным оружием.
– Это и есть сделка? Могар предлагает меч им?
– Возможно.
– Беннасио, вы как-то слишком спокойны.
– Я человек веры, Альфред.
– И что это значит?
– Всему есть свое предназначение.
– Наверно, – согласился я. – Только я не понимаю.
– Не многие понимают, когда приходит час испытания.
– По-моему, я провалил этот тест.
– Думаешь? Может быть. Но так же возможно, что время настоящего испытания еще не пришло. Кто знает? Я много думал о том, что ты сказал в Галифаксе. Для Сэмсона действительно было важно, чтобы ты узнал о нашем падении.
– Может, он просто хотел, чтобы я осознал, какую кашу заварил.
– Неужели ты так мало узнал о нас, Кропп? Эта, как ты выразился, «каша» принадлежит тебе не больше, чем мне. Не терзайся мыслями о своей вине и потерях, Альфред. Ни одна победа не была одержана и ни один великий поступок не был совершен тем, кто погружен в скорбь и считает себя недостойным. – Беннасио похлопал меня по плечу и встал. – Извини, я должен переговорить с мистером Арнольдом.
И он ушел в кабину пилота. Я зевнул и посмотрел в иллюминатор. Много неба и много воды – вот и все, что я увидел. И еще за крылом что-то поблескивало в лучах заходящего солнца. Наверно, еще один F-16. Я снова зевнул. Странно, вроде проспал несколько часов, а все равно клонило в сон.
Беннасио долго не было, но он улыбался, когда вернулся.
– Что? – спросил я.
– Она жива, – коротко ответил он и сел на скамью рядом со мной.
– Это здорово, – сказал я. – Беннасио, мне нужно извиниться. Я должен был удерживать ее в той комнате, но она врезала мне коленом в пах.
Я чуть не сгорел от стыда, когда признался. Хороший же из меня вышел оруженосец.
Беннасио вяло отмахнулся. Я не понял, что это значит.
– Она ваша жена? – спросил я.
– Она моя дочь.
– Надо же. – Я не знал, что сказать, поэтому просто брякнул: – Она красивая.
Беннасио никак не отреагировал, глядя в иллюминатор.
– Похоже, мы заходим на посадку, Кропп. Не говори Майку о мече.
– Это запросто, я ведь о нем почти ничего и не знаю.
– В этих поисках Майк наш союзник, но мы странные партнеры.
– Это как?
– Ты, конечно, уже понял, что завладеть мечом жаждут не только люди зла. Этот меч – абсолютное оружие. На него нет управы.
– Я думал об этом, – сказал я. – Мистер Сэмсон говорил, что армия с этим вашим мечом будет непобедима. Но разве нельзя просто взять и сбросить на нее ядерную бомбу?
– Ни одно созданное человеком оружие, каким бы оно ни было смертоносным, не в состоянии повредить меч, – ответил Беннасио. – Альфред, я не знаю, что произойдет именно в этом случае. Мне лишь известно, что меч нельзя ни одолеть, ни уничтожить.
– После смерти дяди Фаррела мне приснился сон. Скорее, кошмар.
И я рассказал Беннасио об армии безликих солдат и всаднике на черном коне; о том, как он вонзил меч в дымящуюся землю, как падали самолеты и взрывались танки, а солдаты с криками бежали от ослепительного света, который исходил от меча.
Когда я закончил, Беннасио долго и пристально смотрел на меня, а потом произнес:
– Интересные сны тебе снятся, Альфред Кропп. Давай помолимся, чтобы они не оказались пророческими.
32
Когда мы приземлились во Франции, на краю частной взлетно-посадочной полосы нас ожидали две машины. Возле них стояли трое мужчин в черных костюмах и солнцезащитных очках. Спускаясь по трапу, я поднял голову и увидел, как в небе пронеслись два истребителя F-16.
– Вы, ребята, наверное, порядком измотались, – заметил Майк. – Поехали. Это недалеко, обещаю.
Он распахнул заднюю дверцу. Я посмотрел на Беннасио. Он кивнул, и я забрался в салон. Беннасио устроился рядом, а один из парней в черных костюмах сел за руль. Майк занял пассажирское место. Другие два парня поехали за нами во второй машине.
Майк открыл бардачок и достал оттуда что-то черное, похожее на ветошь.
– Эл, – обратился он ко мне, – я правда не хочу это делать, но место секретное, понимаешь?
Он перегнулся через спинку и, прежде чем я успел поднять руки, надел мне на голову тряпичный мешок. В нем ничего не стало видно, и я попытался сдернуть его, но кто-то положил руку мне на плечо. Беннасио. Он словно говорил: «Все нормально».
– Надеюсь, вы голодные, – продолжал болтать Майк. – Вчера к нам присоединился Джефф из Стамбула. Он чертовски хороший повар. Мы сначала заморим червячка, а потом примете душ и переоденетесь. Вам это не помешает. Тебе особенно, Эл, ты выглядишь так, будто тебя пожевали и выплюнули.
– Где Могар? – спросил Беннасио.
– Понятия не имею.
Майка это вроде не особенно парило, но он мог скрывать свои чувства, не расставаясь с жвачкой.
– Мы знаем, где его нет. В Хативе. Наши ребята побывали там вчера. Все обшарили. Но Могар и его люди к этому времени уже свалили. Наши обнаружили Сэмсона. Или то, что от него осталось. Жуть какая-то. Вы, ребята, работаете на совершенно другом уровне. Что это за чертовщина?
Беннасио молчал. Я не понял, о чем толкует Майк. Что такого жуткого сделал Могар с Сэмсоном?
В мешке было трудно дышать. Пришлось собрать всю волю, чтобы не сдернуть его. Я не знал, как поступит Майк, если я сорву с головы мешок. Пристрелит? Небрежно так, в своем стиле. Так же, как разговаривал или жевал жвачку, как будто ничего такого не происходит, а просто выдался погожий день и он пришел на бейсбольный матч.
– Сэмсон был командиром Беннасио, – пробухтел я из-под мешка. – Не говори о нем в таком тоне.
Майк не обратил на меня внимания.
– Мы думаем, что он мог ускользнуть в Марокко или, может, в Алжир. В любом случае границы всех цивилизованных стран для него закрыты, но еще полно мест, где можно спрятаться. Не везде любят правду, справедливость и американский образ жизни, если ты понимаешь, о чем я говорю. Короче, вчера он позвонил. Готов к сделке. Велел сидеть на месте, а он с нами свяжется и назовет окончательную сумму и место обмена. Я не знаю, где это произойдет и какой будет сумма – нам о таком не говорят, – но мы тут делаем ставки, так что можешь поучаствовать, если хочешь. Ходят слухи… Неподтвержденные, конечно, информация-то секретная… В общем, поговаривают о ста миллиардах долларов. Это миллиард с большой буквы, приятель. Знаешь мое личное мнение?
Я думаю, он затеял все это только для того, чтобы попасть в список «Форбс».
Я услышал, как зазвонил сотовый, и Майк с кем-то тихо заговорил. Ехали мы долго, но когда у тебя на голове мешок и ничего не видно, время тянется иначе. Мы двигались сначала быстро, потом медленно, потом опять быстро, как будто чередовали шоссе со второстепенными дорогами. Потом двигатель заревел, словно мы взбирались на кручу. Как только машина выровнялась, двигатель заглушили и дверь с моей стороны отворилась. Кто-то схватил меня за руку, потянул наружу и предупредил: