Решив пофорсить, я набрал скорость и… Что-то пошло не так, артефакт дёрнуло, мотнуло, и я, соскочив, по широкой дуге полетел в сугроб.
Ах да. Нужно же было прикрутить балансир для проклятий.
Испытание образца мы провели. С проклятиями я поработал. Использовал тот же подход, что и с молотом, только проще. Мне не надо было обходить одно из проклятий, требовалось всего лишь избавить себя от случайности.
Такую задачу я мог решить, потому что речь шла о взаимодействии с артефактом. Жаль, что нельзя так же легко разобраться с людьми. Они почему-то не любят, когда по ним бьёшь молотом и пытаешься вырезать слова истинного языка.
Со стороны могло показаться не очень красивым то, как я припахал на два месяца группу, чтобы сделать артефакт лично для себя. Во-первых, я не просто так упомянул, что каждый в этой истории получил что-то своё. Во-вторых, а почему нет? Тем более у остальных не было пунктика на тему того, чтобы сделать себе готовое изделие самостоятельно. Михаил почти сразу приобрёл готовый артефакт и попутно, пока мы вели проект, собирал и модернизировал его. Поэтому я не ожидал, что кто-то останется в обиде. Наверное, и не остались.
По плану у меня было вернуться к защитным артефактам, но вышел облом. Так получилось, что мы закончили проект, на следующей неделе должны были начаться промежуточные контрольные и тесты, студенты отвлеклись, а когда отстрелялись, до того как я всех собрал и обозначил новую тему, ко мне Блохина подсела.
Я продолжал держать со всеми дистанцию, часто сидел один. Подсела она ко мне перед лекцией по истории. Очередная общая лекция, где мы с группой пересекались.
— Что случилось? — спросил я, когда Блохина устроилась рядом, но ничего не сказала.
Здесь надо добавить пару нюансов о социальной жизни нашей группы, в плане общения с другими студентами. Изначально из-за того, что мы были на особом положении, нагрузка у каждого была куда выше, чем у обычного первокурсника. Это приводило к тому, что мои подопечные держались обособленно. Ну, или не держались… Просто когда их однокурсники шли пить в бар, они отказывались, потому что нагрузка, особый статус, тройной спрос с них, вот это всё не давало расслабить булки. Про парней особо нечего сказать. Михаил лучше всех контакты заводить успевал. Ким, наш мрачный ниндзя наоборот, сближаться ни с кем не спешил. Тимур катился, куда покатят, и на тусовки его не приглашали. Габриэль был среднеарифметическим от результатов предыдущих парней. Вроде общался с народом, но толку было немного. Девушки же… Даура была на своей волне, и здесь нечего сказать. Другое дело — Блохина. Долго разгонялась, но улучшение социального статуса, прибавка к уверенности и все прочие изменения помогли ей в том числе обзавестись самыми разными знакомствами. Поэтому пообщаться ей было с кем. Не только с нашей группой. И поэтому я был уверен, она не просто так подсела, уж точно не от одиночества и скуки.
— Ты же наверняка уже думаешь, какой проект делать дальше, — тихо сказала она.
Ах вот оно что.
— Есть намётки, — обтекаемо ответил я.
Намётки — это детально расписанный план, о чём я упоминать не стал, поняв, куда всё идет.
— Хотела предупредить, что до конца года собираюсь заняться одним проектом… — совсем тихо добавила она.
— Иначе говоря, на тебя не рассчитывать? — перешёл я к сути, не желая растягивать этот разговор.
— Прости, — пристыжённо сказала она.
— Забей, — коротко ответил я.
На том и порешали. В течение этого дня ко мне и все остальные подошли, сообщили, что у них вдруг свои проекты нарисовались. Говорили об этом все по-разному. Я сначала подумал, что где-то перегнул палку, но в конце так уверен не был. Уж не куратор ли постарался? Иначе как объяснить, что у каждого студента из нашей группы, кроме меня, вдруг интересные проекты нарисовались?
Предупреждение о том, что слишком одеяло на себя тяну, было. Жестить не стали, дали закончить то, что мы начали, а потом ловко перехватили ребят, предложив то, что их больше всего интересно. Почему бы и нет? Хорошо, если так. Лично я против не был. Пусть и хотел заняться с их помощью защитными артефактами, но могу это сделать и сам. Или, что ещё лучше, переключиться на что-то другое. У меня тема с пространственными артефактами до сих пор пылится. Можно и ею заняться. Но чуть позже. Сначала кое-что другое.
Как известно, та самая Блохина существо искреннее, легко смущающееся, а ещё доброе и наивное. В определённых пределах, конечно же. Я уже видел, что, если девушку довести, она может и перестать быть добренькой.
Я как-то не задумывался, как она эту ситуацию восприняла, выкинул из головы на следующий день, а оказалось, что бедняжка переживает, что обидела меня. Нашла о чём переживать. Через пару дней подвалила ко мне. Снова перед общей лекцией. Подошла и флаер на стол плюхнула.
— Хотя бы не пощёчина, — зевнул я, смотря на неё.
Блохина покраснела, но сдаваться так легко отказалась.
— Ты же будешь участвовать, — сказала она утвердительно.
— С чего ты взяла?
— Это турнир по кофе.
— Так я же не бариста.
— Это турнир артефакторов.
— Что с того?
— Тебе это неинтересно?
— Ну, кофе, подумаешь, — пожал я плечами.
— Так ты не будешь участвовать? — спросила она с подозрением.
— Да чего ты прицепилась? — вздохнул я.
— Эварницкий, — закатила она глаза. — Скажи прямо. Ты будешь участвовать?
Умная. Вряд ли она знала, что проклятия мешают мне врать, но наверняка заметила, что я предпочитаю говорить как есть, а то, что ухожу от ответа… ну, не сложно сложить два и два, если бы кто-то потрудился присмотреться ко мне. Блохина вот присмотрелась.
— Зачем спрашиваешь? — Я тоже не собирался так легко сдаваться.
— Я приду, — уверенно заявила она.
— Выступать будешь? — усмехнулся я.
— Нет, кофе меня не интересует. Приду поддержать тебя.
— У-у-у, — протянул я.
— За что это ты его подержать придёшь? — навис у девушки над плечом Михаил.
Ещё и за талию её ловко приобнял, но тут же получил локтем по рёбрам.
— Руки не распускай, — высказала она ему. — Давид участвует в турнире. Будет делать кофе. Хочу прийти его и поддержать.
Ну Блохина, блин…
— Отлично! — оживился парень. — Я тоже буду! Как не поддержать друга!
— Где ты здесь друга увидел? — скривился я, будто тухлый лимон заглотил.
О турнире я знал ещё с января. Дело в том, что неуместное сострадание и беспокойство проявила не только Блохина, но ещё и куратор. Хотя чего это я. Скорее, Фёдор Михайлович забеспокоился, куда подопечный пропал на каникулах. Пришлось его убеждать, что сижу дома. Он заметил, что я хандрю, ну и скинул мне эту тему. Поделившись материалами, на основе которых я готовился и значительно продвинулся в теме.
Сообщать об этом однокурсникам или кому-либо я даже не думал. Не то чтобы скрывал специально, скорее, в принципе не задумывался о том, чтобы кого-то пригласить. Зачем? Только лишние проблемы.
И вот Блохина, слишком умная девчонка, решила искупить выдуманную вину, ну, или что она там себе напридумывала, и не успела начаться лекция, как уже вся наша группа сговорилась прийти. Не считая Тимура. Тот пришёл заспанным на первую лекцию и сейчас тихо страдал, развалившись на парте на первом ряду.
Забота — это хорошо. Но я разозлился. Нашло что-то.
Лекция закончилась, народ повалил на выход. Я же взглядом показал Дауре, которая сидела рядом с Еленой, чтобы не ждала. Сам перехватил Блохину. Подошёл сзади, приобнял так, что она вздрогнула, развернул и оказался преступно близко.
— Елена, Елена… — сказал я тоном прокурора.
— Давид? — откровенно поплыла она.
Неуместные мысли, что Елена пахнет жуть как приятно, я выбросил из головы и сделал ровно то, что должен был.
— Ты уже забыла, как мой труп тащила? — спросил я ласково, и она вздрогнула во второй раз, но уже по другой причине.
Если сначала её тело напружинилось, то сейчас — закаменело.
— Видишь ли, милая, — продолжил я шептать. — Меня убил Арганий, сын Аресуса, бога войны. Который и скинул меня с небес. Убили меня по наводке храма. Перед этим вступив в сговор с архидемоном Асмодеем. Как ты думаешь, Елена, удовлетворились ли храмы? Удовлетворился ли Аресус? Не задумывалась, почему я до сих пор жив? Почему меня не убили второй раз? Мне намекнули, что император воспользовался той ситуаций, чтобы обратиться к храмам с вопросом, а не слишком ли они обнаглели. Видимо, понимание всё же было достигнуто и меня обещали не трогать. На территории этого городка. Улавливаешь? Турнир-то где проходить будет?
— В столице… — ответила она, сглотнув.
— Ни любви, ни дружбы, ни покоя, — отодвинулся я и заглянул девушке в глаза. — Это ведь не означает, что такого не случится в моей жизни. Может и случиться. Надо ли объяснять, как сработают проклятия? Ты ведь умная девочка, вот и сделай правильные выводы. Обо мне не нужно заботиться, я мужчина взрослый. Лучше подумай о себе и о том, как подставила остальных. Уж поверь, я не от скромности никого из вас не звал.
Щёлкнув Блохину по носу и посчитав разговор законченным, я направился на выход из аудитории. О том, что на турнир меня позвал куратор и я подтвердил присутствие заранее, говорить не стал. Из этого следовало, что спецслужбы и император вполне могли затеять очередную игру.
Так что, не сомневаюсь, будет весело. Вопрос в том — кому.
Глава 6. Когда говорил о любви, но всё равно дуэлью закончил
Елена Блохина проводила взглядом Давида и, когда он покинул аудиторию, отмерла, дособирала вещи и поспешила на выход. В голове у неё был самый настоящий сумбур.
А ведь она всего лишь хотела помочь парню.
Но одно дело помочь нелюдимому однокурснику, который её жизнь так круто изменил, а другое — влезть в столь масштабный конфликт, который и в голове-то с трудом укладывался. Выскочив в коридор, Елена увидела Дауру, которая её дожидалась. Эварницкого не было. Успел уйти и где-то скрыться.