— Спасибо, Кэррол, — поблагодарил Торан и доложил: — Ну, за окна я теперь спокоен. Лишь случайные камни поверху залетят. Кроме разбитых окон, ущерб невелик. Не вздумали бы эти разбойники поджечь баррикады.
Голос Кэррола звучал спокойно, хотя у него самого внутри все сжималось от тревоги.
— Торан, есть у тебя какой-нибудь план?.. Замысел?
Торан поскреб когтями хвост:
— Ох, Кэррол, хотелось бы, но… да и устал я здорово… Джунти тоже расстроил, бедняга; такого парня потеряли…
Марта подтолкнула свое кресло поближе:
— А если нам перейти наверх, в спальни, и дать ответный бой?
— Верно мыслишь, Марта, — кивнул аббат. — Продолжай.
— Нужно использовать пращи, — развила свою мысль Марта, — кроты накопают камней.
Гурвел заметила Кротоначальника, выходящего из погреба.
— Хурр, сэрр Двуррл!
Двурл подошел и приветственно поднял землеройный коготь:
— Хурр-хурр, вот он я.
Марта объяснила ему свою идею:
— Нам нужно как можно больше камней разного размера — гальки для пращей, булыжников… Наверх, к окнам спален.
Крот сразу все понял:
— Хуррр, ясно, мисс. Сейчас и начнем.
Марта погладила его бархатную лапу:
— И земли. Если нечисть попробует поджечь баррикады, будем забрасывать огонь землей и камнями. Воду надо беречь.
Торан с восхищением и уважением смотрел на Марту:
— Слышь, Кэррол, наша Марта не зря на плечах голову носит!
Марта повернулась к Торану:
— И не собираюсь ее потерять из-за банды нечисти. Нечисть разорила мое родное гнездо, убила родителей. Но в этот раз все будет иначе. Мы разобьем их.
Глядя в горящие глаза Марты, Кэррол и Торан сжали подлокотники ее кресла.
— Все наверх! — раздался голос аббата. — К окнам фасадных спален! Разобьем нечисть! Рэдволл и победа!
Последовал взрыв всеобщего энтузиазма, звери воодушевленной толпой повалили к лестницам.
— Мы им покажем!
— Проучим так, что долго не забудут!
— Они еще пожалеют!
— Запомнят они Рэдволл, кровь и уксус!
Сестра Сетива занималась с малышами, когда дверь спальни распахнулась и шумною толпой ввалились рэдволльцы. Всегда готовые поддержать любой беспорядок, малыши дружно присоединились к неразберихе голосов.
— Отрежем хвосты ржавыми ножами!
— Сварим в жареной мыльной воде!
Марту вместе с креслом понесли в спальню на руках. По пути она продолжала разрабатывать свой план.
— Сестра Сетива, сестра Портула, нужно изготовить пращи, как можно больше. Хорошие, прочные. Кротоначальник Двурл уже занимается камнями. Брат Гелф, брат Велд, внизу нужно постоянно контролировать баррикады, их состояние, прочность. Торан, друг, надо еще раз хорошенько везде поискать оружие, и подумайте, из чего его еще можно сделать.
Обитатели аббатства слушались Марту беспрекословно. Кроты ныряли в погреб с носилками для камней. Сестра Сетива пожертвовала запасом больничного постельного белья для изготовления пращей. Работала кухня, готовилась еда для защитников аббатства. Марта раскатывала в кресле и распоряжалась:
— Здесь проход освободите, пожалуйста… носилки, к окну несите, ссыпайте в эту кучу… Не ставьте сюда суп, здесь пыльно. Спрячьте его пока в шкаф… О, отличная праща, кладите сюда…
Неистовый Рыж очень скоро выдохся и растерял весь запал. Лапы болели не только от усталости: из-за неопытности пращника камень иной раз не вылетал из его пращи, праща наматывалась на лапу и растяпа получал резкий удар. Да и меткости ему следовало бы подзанять у подчиненных, которым он стремился дать урок. Он раздраженно отшвырнул пращу:
— Кровь и кости, у меня есть дела поважнее! Остальные тем временем, должно быть, дрыхнут. Вот я их сейчас оживлю. — И он важно зашагал прочь.
Сливонос и Полкотлеты затрусили за ним.
— А вы куда? — возмущенно обернулся к ним лис. — Работайте, работайте!
Звери понуро вернулись к окнам и зарядили пращи.
— Гневается наш великий вождь, — усмехнулся Сливонос.
— Хрумк! — согласно кивнул Полкотлеты.
Глядя в окно, Марта внимательно следила за Неистовым Рыжем.
— Хотела бы я знать, что у него на уме.
— Ничего доброго, мисс. Да и сам он какой-то странный… По виду — чокнутый совсем. — Кротоначальник указал на кучи камней и земли у окон. — Здесь хватит, чтобы их всех чокнуть, можно начинать.
Вошла мамаша Гурвел, таща на себе объемистый мешок.
— Хурр, вот, выдры оставили, а сами ушли. Перец. Отборный, чихучий. Куда мне столько? Нечего ему на кухне делать.
Гурвел плюхнула мешок перед креслом Марты, и та сразу вытащила платок:
— Апчхи!.. Аа… а… апчхи! Прошу прощения. Чхи!.. Чхи!..
Сидящий на куче камней Бафл оценил мешок взглядом.
— Меччинеччичихчихбурраворра… — забормотал он, размахивая лапками.
— Что это он забеспокоился, сестра? — спросила Марта у сестры Сетивы, зажимая нос платком.
— Да ну его, баловника, — отмахнулась сестра Сетива, но перевела: — Он предлагает швырять перец в нечисть. Мы сами зачихаемся насмерть, пока до нечисти доберемся.
Марта придерживалась иного мнения:
— Нет, нет, обязательно надо попробовать. Спасибо. Бафл и Гурвел!
Для поварихи и малышей наконец-то тоже нашлось достойное занятие. Обвязавшись мокрыми платками, они принялись заворачивать порции перца в тонкие обрывки бересты и перевязать их ниточками. Торан взвесил в лапе один из таких комочков-свертков:
— Нормальный вес, как раз для пращи. Пусть почихают, прочистят носы и мозги.
Юч вспрыгнул на подоконник:
— Смотрите, смотрите, идут, идут!
Положив лапу на рукоять сабли и пряча ее огрызок под плащом, атаман остановился перед зданием. Чуть сзади выстроилась его команда: Полкотлеты, Флогго, Рогг, Голозад, Сливонос и Юппа.
— Где ваш главный? — крикнул лис. — Есть разговор!
В окне спальни показался аббат:
— Говори, лис! Я слушаю.
Лис выпятил хилую грудь:
— Слышь, мы вас здорово прищемили. Какие из вас вояки? Бросьте вы хорохориться. Вот что я вам скажу: откройте двери, не бойтесь. Впустите только одного из моей команды. Он возьмет магический меч… ну, еще какие-нибудь пустяки на память. И мы сразу уходим, будете жить-поживать в мире и покое.
— Никогда! — отчеканил аббат. — Никто из вас не ступит в аббатство.
Рыж незаметно сделал знак Роггу, стоявшему за его спиной, и тот приготовился.
Еле сдерживая гнев, лис продолжил:
— Никогда? Посмотрим! Вы в осаде. Мы вас уморим голодом или перебьем по одному. Не оберетесь бед!
— А вот мое предложение, — ответил Кэррол. — Уносите все, что награбили в саду и огороде, и исчезаете отсюда. Иначе — вы не оберетесь бед.
Рыж махнул лапой:
— Что с тобой говорить, мышь!
Он шагнул в сторону, и в аббата полетела стрела. Но Кэррол, уже некоторое время чувствовавший перечное щекотание в носу, в этот момент чихнул и сложился вдвое. И стрела лишь чуть задела шерсть на его голове.
Раздосадованный Рыж сделал вид, что развеселился:
— Ха-ха! Везучая мышка! Чихом спасся.
Вместо аббата в окне вырос Торан:
— А вот повезет ли тебе, рыжий? — И повар запустил в морду лису две перечные бомбы. Из других окон в бандитов тоже полетели заряды жгучего перца.
— Получай, урод!
— Нюхни, нечисть!
— Поперчу, потом посолю!
Чихая, отплевываясь и растирая горящие глаза, бандиты бросились наутек. Они сталкивались, переругивались, спотыкались и падали.
— Стоп! — крикнула Марта. — Хватит, берегите перец! Он еще пригодится.
Перечный град прекратился, вдогонку нечисти раздался победный клич осажденных:
— Рэдволл и победа!
Марта хлопнула стоящего рядом Торана по его широкому поясу:
— Мы победили, друг!
Торан задумчиво наблюдал, как нечисть ныряет в пруд аббатства. Он погладил зайчиху по голове:
— М-да, победили, конечно, но… Они вернутся и постараются нас уничтожить.
— Ты прав, Торан, — согласилась сестра Портула. — Но что нам делать?
— Защищаться! — воскликнула Марта. — Нас ведь намного больше, не забывайте.
Все были настроены воинственно и оптимистично, но аббат Кэррол не терял трезвости мысли:
— Верно, друзья, но мы долго не продержимся. Бандитам нужно оказать настоящее сопротивление.
Флинки и Кривохвостиха не особенно торопились охотиться за новобранцами. Вместо этого они прогуливались по лесу, решив больше не возвращаться в банду Рыжа и как-то иначе устроить дальнейшую жизнь.
Но им не повезло. Они наткнулись на лагерь Раги Бола. Громадная одноглазая крыса схватила обоих за загривки и приволокла пред светлые очи настоящего пиратского капитана, при виде которого у Флинки — впервые в жизни — отнялся язык. Он только молча глазел на латунные серьги, серебряный крюк, саблю и острый кинжал, которым Бол ковырял жареную щуку. Кинув на горностаев презрительный взгляд, Бол обратился к жирной крысе:
— Кто такие?
Флинки решил, что стоит открыть пасть, и забормотал:
— Мы, ваша честь…
Шлеп! Рага Бол наклонился и вмазал Флинки щукой по морде:
— Не тебя спросили, килька.
Крюк вытянулся вперед, подцепил Флинки за кожанку и рванул вперед. Капитан обдал дрожащего бродягу жаркой вонью из пасти и кольнул взглядом глаз, злее которых Флинки в жизни не встречал.
— Следи за языком, не то придется тебе им закусить. Что в мешках?
— Ф-ф-фрукты, сэр, — еле выговорил горностай.
Капитан воткнул в заплечный мешок кинжал и сильно пихнул Флинки. Тот рухнул, а из разрезанного мешка посыпались яблоки, груши, сливы…
— Фрук… фрукты… — Капитан, казалось, не верил глазам. — Иди ты! Идиоты! Ни оружия, ни даже птички там, рыбки… Фрукты! Ну ты и фрукт!
Одноглазый Глимбо вырвал мешок у Кривохвостихи и вывалил его содержимое на извивающегося по земле Флинки.
— Зуб даю, фрукты, точно! У них явно на мостике не в порядке, — уверенно заявил он, покрутив лапой у виска.
— У обоих штурвал снесло.
Глимбо сгреб Кривохвостиху и тряхнул ее так, что клацнули зубы: