– Думаешь, я беспокоюсь о тебе? – рассмеялся мечник. – Мы ведь только что говорили о ничтожности человеческой жизни по сравнению с бесконечностью Вселенной. Но случается, что всего один человек ставит под угрозу существование целого мироздания.
Сенкевич поморщился, выражая недоверие.
– Понимаю, ты не можешь этого представить. Я попытаюсь объяснить. Как считаешь, Вадим… да, я знаю о тебе все, в том числе и твою истинную личность. Как считаешь, Вадим, что за документ оказался у тебя в руках? Я имею в виду записки Брюса.
– Описание техники путешествий во времени. Расчеты для открытия пространственно-временного портала.
Миямото вздохнул, возвел глаза к потолку, призывая себя к терпению, словно общался с неразумным ребенком.
– Путешествия во времени невозможны, Вадим. В том виде, в котором их описывают фантасты. И портал ты открыл не пространственно-временной. Это окно в параллельный мир.
Сенкевич почесал в затылке. Были у него такие догадки…
– Неужели тебя не насторожило, что реальность, в которую ты попадаешь, отличается от описанной, скажем, в учебниках истории? Например, демоны и ведьмы Равенсбурга, разве так ты представлял себе Средневековье? Или духи, свободно разгуливающие по Японии, – это кажется тебе нормальным?
Сенкевич пожал плечами.
– Думал, конечно. Но ведь кто знает, как было на самом деле. История не раз переписывалась. Почему бы церкви или властям не скрыть существование потусторонних сил?
– Есть объяснение проще. Ты попал в параллельный мир. Вселенная бесконечна и состоит из множества миров. Они похожи друг на друга, но не идентичны. Есть отличия. Оказываясь в одном из них, ты изменяешь его реальность. Малейшее отклонение ведет к образованию нового мира. Долго и трудно объяснять, просто прими на веру: от путешествий по этим параллельным реальностям миры расслаиваются, их становится все больше. Это может привести к коллапсу. В итоге Вселенная просто свернется, схлопнется, из бесконечно огромной величины превратится в бесконечно малую.
– Но ты-то путешествуешь по мирам, – прищурился Сенкевич. – Почему тебе можно, а другим нельзя?
– Потому что я умею это делать. И потому что у меня есть разрешение.
Сенкевич снова не стал уточнять: и так ясно было, что за силы дали его собеседнику позволение на такие путешествия.
– У каждого существа в каждом из миров есть определенная задача, предназначение, – пояснил Миямото.
– Об этом я догадывался.
– Попадая в тело другого человека, предпринимая любые действия, ты нарушаешь ход мироздания и тем создаешь изменения в реальности, а значит, новые расслоения. Они бесконечны, понимаешь?
– Как же обходишься ты?
– Я проживаю жизнь каждого объекта от начала до конца. Попадаю в него в момент рождения и ухожу перед моментом смерти. Нельзя бездумно перескакивать из мира в мир, из тела в тело. Это чревато катастрофой.
– Но если путешествия во времени невозможны – значит, ты не был в нашей реальности ни Сен-Жерменом, ни Мессингом?
– Был. Вернее, не совсем так. Они стали такими, какими их знали, благодаря мне. Но сам я находился в другом мире. В каждой из реальностей у нас есть двойник. Не точная копия, конечно, но, тем не менее, двойник. Параллельно существующие личности иногда могут воздействовать одна на другую. Разумеется, когда в новорожденного ребенка в одном из миров вселяется сознание взрослого человека с недюжинным интеллектом, это отражается и на развитии двойников.
– Значит, путешествий во времени не существует?! – Это было трудно принять так вот сразу. Сенкевич не мог пока даже просчитать всех последствий этого факта.
– Не существует. Так же, как вечной жизни. Вечная жизнь возможна лишь для сознания, которое перемещается из тела в тело. Мои путешествия – способ не умирать никогда. Но, по сути, я вечный скиталец по мирам. Тоже ничего веселого, поверь.
– Надоело жить? – хмыкнул Сенкевич.
– Надоело, – честно признался Миямото.
– Что мешает помереть вместе с очередным объектом, не переселяться в другой? – саркастически поинтересовался Сенкевич.
– Обязательства. Расплата за бесконечно долгую жизнь – невозможность оборвать ее по своему желанию. Я получил знания в обмен на определенную услугу. Теперь мой долг – следить, чтобы миропорядок не нарушался такими, как ты. Можно сказать, я Хранитель Времени и Пространства.
– И что, много у тебя клиентов?
– Не поверишь: достаточно. Любителей приключений хватает, и люди всегда увлекались мистикой. Частенько находятся доморощенные колдуны, которые узнают то, чего им знать не положено.
– Что же ты с ними делаешь? – Сейчас, когда Сенкевич осознал возможности Мусаси, этот вопрос волновал больше всего.
– Контролирую, – просто ответил мечник. – Обычно легко получается. Но на этот раз пришлось повозиться. Во-первых, вас трое. На моей памяти еще никто не путешествовал по мирам в компании. Вы как тараканы: одного найдешь, другой узкользнет. Во-вторых, ты проник слишком глубоко для человека. Узнал слишком много.
– Ну да, сумел отыскать твои же записи, – самодовольно заметил Сенкевич. – Что ж ты так неосторожно?
– Не мои, – сердито поправил Миямото, – моего двойника. Он-то нигде не перемещался, занимался чистым теоретизированием. Поэтому не отдавал себе отчета в опасности таких трудов и проявил вопиющую безответственность.
Сенкевич вернулся к тревожившей его теме:
– И что же ты делаешь с путешественниками?
– Сказал ведь: контролирую. Все они попадают в параллельный мир, можно сказать, случайно выполнив определенный ритуал. Никто не пытается пойти дальше, знаний не хватает. Большинство, оказавшись в незнакомой реальности, теряется и погибает. Такие вообще долго не живут. С ними никаких проблем. Вы первые, кто принялся перескакивать из мира в мир. Вас придется остановить.
– То есть убить?
– Я не сторонник таких радикальных мер. Раз уж вы попали сюда и выжили, значит, в этом тоже есть промысел мироздания. Я не имею права самовольно обрывать ваши жизни. Пытался в 2300 году, но не вышло. Мироздание вас защитило. Теперь я не повторю ошибки.
У Сенкевича отлегло от сердца немного.
– Тогда что же?
– Вы должны прожить до конца жизни объектов и умереть вместе с ними. Больше никаких путешествий. Сделайте это ради Вселенной.
Сенкевич не был альтруистом, и даже ради Вселенной вкупе с Мирозданием не желал застревать в средневековой Японии, да потом еще и помирать. Конечно, он не сказал об этом Миямото и продолжил расспросы:
– То есть мы ни во что не должны вмешиваться?
– Вы должны прожить жизни объектов, – настойчиво повторил мечник. – Поступать так, как поступили бы они. Существовать так, как существовали бы они. И умереть вместе с ними.
– Да откуда мне знать, как поступил бы Тосицунэ?
– Об этом не волнуйся. Ты не заметил, что с каждым новым перемещением все больше теряешь себя, Вадим?
Сенкевич озадачился. Действительно, в Равенсбурге личность Фридриха Берга просто исчезла, оставив тело чужаку. Во время второго путешествия пришлось побороться с адмиралом Грантом за право контроля над телом. Но с ним хотя бы можно было вести диалог. Сейчас контакта с сознанием Маэда Тосицунэ не было, но ощущалось, что оно диктует свою волю. Иногда Сенкевич даже не понимал, кто он, как будто сливался с личностью самурая.
– Вижу, до тебя начинает доходить, – удовлетворенно кивнул Мусаси. – Перемещения между мирами стирают личность. Если ты не прекратишь эти скачки, в конце концов забудешь себя. В итоге все равно остановишься, проживешь жизнь объекта и умрешь вместе с ним. Но тогда может быть поздно: путешествия вызовут необратимые изменения во Вселенной, размножат реальности до критической величины. И Мироздание погибнет вместе с тобой. Поэтому нужно остановиться сейчас.
Сенкевича, разумеется, подобное предложение не устраивало. Учитывая намерение объекта расправиться со всемогущим Токугава, который еще и оказался демоном, выходило, что долго ждать не придется, впереди верная смерть. Единственный способ избежать ее – открыть портал, используя энергию демонов, и прыгнуть в другую реальность. Это он и собирался сделать. Рассуждения о целостности Вселенной его ничуть не тронули. В конце концов, какая разница, погибнет Мироздание или нет, если его самого в нем не будет? Как говорится, после нас хоть потоп. Но Мусаси считал по-другому, и это сильно осложняло задачу.
– Я не прошу. Я требую. Ставлю в известность, если угодно. Я буду следить за вами и не позволю вам совершить новый прыжок.
Мечник поднялся, отвесил вежливый поклон и вышел из комнаты, оставив Сенкевича с тягостными мыслями. Мусаси дал понять, что единственный способ избежать стирания личности – умереть вместе с объектом. Но существовал еще один, тот, которым пользовался сам Миямото. Помещать сознание в тело новорожденного ребенка. Тогда личность останется сохранной, и каждая новая жизнь будет только добавлять опыта. Как это сделать, Сенкевич не знал. Главной же проблемой был Мусаси. Ясно, что хранитель времени не оставит подопечных в покое, станет следить за каждым шагом.
«Будем решать проблемы по мере возникновения», – подумал Сенкевич. Подошел к столику, на котором лежала бумага и кисти, погрузился в расчеты.
Дан
– У тебя есть план? – настойчиво допрашивал Карасу, сидя на плече.
Дан помалкивал. Не было у него плана. То есть был, но очень расплывчатый, и зависел от многих факторов.
– Так я и знал, Акира, – упрекнул тэнгу. – Слепой ты или нет, но видишь не дальше сегодняшнего дня.
– Может, хватит? – разозлился Дан. – Хочешь помочь, лети к Кумико, предупреди, что я иду в Эдо. И вообще, узнай, как там у нее дела.
Ворон недовольно каркнул, но подчинился: сорвался с плеча и вскоре растаял в небе.
Вернулся через полдня, снова уселся на плечо, сказал сердито:
– Нет ее там.
– Как нет? А где она?
– Не знаю. Ее дом пуст. Ни девушек, ни гостей. Полетал по окрестностям, послушал. Говорят, хозяйка убила всех работниц, а сама исчезла. Говорят, она демон.