Но тут возникла вспышка и тошнотворно засмердело горящее гнилое мясо, а бледная женщина оказалась на земле, ее совершенная алебастровая плоть почернела и обуглилась.
Несмотря на жуткие раны, она каким–то образом смогла подняться на ноги, странно подергиваясь. Танатес послал другую ревущую волну магической энергии в ее сестер, но они с невероятным проворством увернулись, и заряд энергии рассеялся в ночи, не причинив вреда.
— Уходи! — рявкнул чародей Коулу. — Помоги избавиться от Бешеных Псов. И от Белых Плащей тоже, если придется, они невольники этих существ, и смерть станет для них избавлением. Если я не вернусь к утру, ищи меня на Роге.
В воздухе возникло мерцание, раздался треск, словно что–то порвалось, и Танатес исчез… чтобы появиться в сотне ярдах отсюда. Потом он опять исчез, а затем появился вновь и вновь, удаляясь мерцающим пунктиром, Троица бросилась в погоню, и в конце концов и чародей, и его преследователи скрылись из виду, поглощенные Заброшенным краем.
Коул опустил глаза на свои трясущиеся руки. Может, он и соприкоснувшийся с богом, но без вмешательства чародея был бы уже мертв. Не стоит позволять себе чрезмерную уверенность в новых способностях. Он уже совершал прежде подобную ошибку, и это всегда возвращалось рикошетом и впивалось ему в задницу.
Он поспешил назад, в Новую Страду. Шахтеры и Бешеные Псы сцепились в ожесточенной схватке на улицах, а вокруг них повсюду горел город. Заключенные швырялись чем попало в нападавших, в то время как Вольные люди носились в этом хаосе взад и вперед, съежившись от ужаса или тщетно пытаясь погасить пожар. Заметив Деркина, Коул направился к нему, но на его пути внезапно появился Бешеный Пес и замахнулся на него окровавленным мечом. Коул нырнул под клинок и всадил Проклятие Мага в грудь противнику. Он почувствовал, как клинок всасывал его жизненную силу, пока тот умирал, и мгновением позже волна энергии хлынула в его тело. Это возбуждало. Возбуждало, и ужасало, и было очень неправильно. Выдернув Проклятие Мага, он с отвращением позволил трупу шмякнуться наземь.
— Деркин! — позвал он. — Деркин, я здесь!
Трупосек поднял взгляд, и Коул увидел, что в его глазах блестят слезы.
— Они закололи мою маму, — проговорил коротышка. — Пришли Бешеные Псы, и она открыла им дверь, а они ее закололи.
Коул ощутил пустоту в груди. Деркин этого не заслуживал. Возможно, он — самый добрый и бескорыстный человек из всех, кого когда–либо встречал Коул. То, что он безобразен и расчленяет трупы, чтобы заработать на жизнь, не имеет никакого значения. Деркин — его друг.
— Она еще жива? — в отчаянии спросил Коул.
— Едва дышит. Я не… я не знаю, как остановить это кровотечение…
— Пошли, — рявкнул Коул.
Он бросился в сторону хижины Деркина, огибая группы вопящих людей и груды горящих обломков. Даварус обнаружил мать друга в луже крови на полу кухни. Она улыбнулась ему, обнажив красные зубы, когда он опустился на колени и осмотрел рану в боку. Она была глубокой, Бешеный Пес всадил ей меч в печень.
— Она умрет, — произнес Деркин, всхлипывая.
Коул положил руку на рану и закрыл глаза. Он сам не понимал, что делает, но знал, что должен попытаться что–то предпринять. Танатес сказал ему, что часть сущности Похитителя живет в нем и питается смертью. Если он смог вобрать в себя жизненную силу человека, то, наверное, сможет и отдать ее. Юноша сосредоточился, направляя жизненную энергию только что убитого им человека в тело матери Деркина. Сначала ничего не происходило, и он опасался, что в конце концов будет выглядеть дураком, но затем охнул, ощутив, как внезапно ослабел. Посмотрев на свои руки, он увидел, как его кожа бледнеет прямо на глазах. Он становился хрупким, его тело съеживалось, а дыхание стало затрудненным. Похоже, давать жизнь гораздо труднее, чем забирать ее. У Даваруса закружилась голова, он чувствовал, что вот–вот потеряет сознание, и тут Деркин, стоявший у него за спиной, положил руку ему на плечо и пожал его.
— Ты сделал это, — прохрипел он со слезами в голосе, — ты спас ее.
— Деточка? — воскликнула мама Деркина, и ее голос прозвучал гораздо увереннее. Она зашевелилась под рукой Коула, и когда он наконец открыл глаза, то увидел, что ее рана затянулась.
— Мама! — крикнул Деркин.
Подобравшись к ней, коротышка обнял ее, по его щекам градом катились слезы.
Коул попытался подняться, но чуть не опрокинулся на спину, так как комната качалась.
— Мне нужен воздух, — выдохнул он.
Пошатываясь, Даварус выбрался из дома и, опустившись на колени, стал вслушиваться в крики, эхом отдающиеся в его теле, ощущая жар, плывущий от дома по соседству, объятого оранжевым пламенем. Он чувствовал себя слабым, ужасно слабым.
Кто–то поднял юношу на ноги, и Деркин крепко обнял его.
— Ты спас ее, — сказал он еще раз. — Я не знаю, что ты сделал и кто ты на самом деле, но спасибо тебе.
— Пожалуйста, — ответил Коул.
Хотя он испытывал некоторое смущение, он обнял Деркина в ответ, не в последнюю очередь — потому что ему была необходима поддержка друга, чтобы не упасть.
И тут знакомый голос испортил эту минуту:
— Да вы тут обнимаетесь, как пара сучонок? У нас с тобой есть неоконченное дело, Призрак.
Коул мягко высвободился из объятий Деркина и повернулся. Корвак смотрел на них через улицу, в его глазах полыхала ярость. Предводитель Бешеных Псов свистнул, и трое его людей бросили шахтера, которого пинали ногами, и присоединились к нему. Голди притаилась за спиной своего мужчины.
— Убей его! — завизжала она. — Убей эту пипку!
— У меня — не пипка! — крикнул в ответ Коул и тут же пожалел, что сбился с дыхания: Бешеные Псы рассыпались веером, чтобы окружить их.
Двое из них двинулись вперед одновременно с двух сторон. Несмотря на изнеможение, Коул задвинул Деркина за спину и каким–то образом умудрился уклониться от выпада мечом. Ответным ударом он всадил Проклятие Мага в живот нападавшему, но это усилие поглотило почти все оставшиеся у него силы, и, пока он приходил в себя, клинок второго Пса оставил глубокий порез на его спине, заставив пошатнуться.
— Достал тебя! — воскликнул Бешеный Пес. — Эй, босс, я его достал! — Его слова перешли в бульканье: Проклятие Мага, мелькнув в воздухе, вонзился ему в горло, и он рухнул камнем.
У Коула не было времени восторгаться своим броском. Корвак и остальные Бешеные Псы надвигались на него. Он чувствовал, как намокает его одежда от только что полученной раны, такой глубокой, что он истечет кровью за считаные минуты, если до этого его не успеют искромсать на куски.
— Ты зовешься Призраком? — презрительно усмехнулся Корвак. — Ну, знаешь что, я не боюсь никаких призраков.
— Скажи ему, детка! Покромсай его хорошенько! — подзуживала Голди.
Коул подался назад и чуть не упал. Его кинжал — в дюжине футов. Ему ни за что не добраться до него вовремя.
Неожиданно Деркин вскрикнул. Напрягшись, коротышка бросился на Бешеного Пса слева от Коула, и Бесси, описав в воздухе сверкающую дугу, раскроила череп Пса. Ошметки мозга, осколки костей и черепная жидкость брызнули во все стороны, обдав Голди, чьи насмешки сменились воплями.
Коул воспользовался мгновением. Собрав все оставшиеся силы, он бросился к телу Бешеного Пса, которого убил последним, и выдернул Проклятие Мага из его горла. Как только руки юноши обхватили эфес, его словно окутало теплом, и в него хлынула жизненная сила. На короткий миг он ощутил жжение в спине, и боль от раны исчезла.
Тут до него добрался Корвак. Коул блокировал нисходящий удар меча предводителя Бешеных Псов и, испытав внезапный прилив энергии, оттолкнул его и вскочил на ноги. Двое мужчин двинулись одновременно, короткий меч и кинжал схлестнулись в коротком, но смертельном танце. Они разошлись, и наступил миг полного затишья, а потом Корвак с недоверием опустил взгляд на эфес с драгоценным камнем, который, подрагивая, торчал из его груди.
— Как? — спросил он, и это смахивало на бульканье. — Я тебя сломал… я делал тебя своей подружкой…
Коул покачал головой.
— То, что ты сделал со мной, не делает тебя сильным, Корвак. Это делает тебя самым подлым и низким человеком.
— Никто не трахает Корвака! — выдохнул разъяренный ублюдок, по узкому подбородку которого струилась кровь. — Ни… кто…
Он так и не закончил своей фразы. Вся ярость, которая копилась у Коула с той ночи за таверной, внезапно вырвалась наружу. Он развернулся и, описав ногой круг, собирался ударить наотмашь по эфесу Проклятия Мага и всадить кинжал поглубже в сердце Корвака, но Голди бросилась вперед, заслонив своего мужчину, и в полную силу получила сапогом Коула по лицу. Выбитые зубы и кровавая слюна так и брызнули веером, а Корвак и Голди рухнули кучей наземь.
Наклонившись, Коул извлек Проклятие Мага и поморщился, когда уходящая от Корвака жизненная сила хлынула в него, это было отвратительное ощущение. Голди валялась без сознания. Коулу удалось сдержать желание вонзить кинжал в грудь также и ей. Это было больше, чем желание, — настоящая жажда убийства. Осознав это, он испугался. На него это не похоже. Заброшенный край наполнял его такими смертоносными побуждениями или что–то еще? Божественная сущность, таящаяся в нем?
Деркин смотрел на заляпанный кровью секач, который держал в руках.
— Что теперь? — спросил он, потрясенный собственной свирепостью, которую проявил минутами раньше.
Коул быстро огляделся по сторонам. Белые Плащи присоединились к Бешеным Псам, и вместе они одолевали шахтеров, хотя люди капитана Прайэма двигались замедленно. Даварус видел, что из ушей солдат сочится что–то темное, а их измученные взгляды говорили об ужасной участи, которая пока оставалась непроясненной.
Это было не единственным неприятным открытием. На заваленные трупами улицы Новой Страды надвигалась другая угроза. К крикам сражающихся и треску горящих зданий присоединились вызывающие ужас стоны: начинали подниматься мертвые.