Менион опять пошел первым, за ним — Шиа и Флик — в хвосте. Они шли молча, сосредоточившись на успокоительной мысли, что где-то, не так далеко впереди, лежат согретые солнечным светом луга. Туман как будто слегка рассеялся, и, хотя фигура Мениона по-прежнему оставалась лишь смутной тенью, Шиа видел его достаточно хорошо, чтобы не терять из виду. Они шли мучительно медленно, почти не различая ничего вокруг, начала сказываться нехватка сна. Минуты тянулись, как долгие, бесконечные часы, — туманная мгла Черных Дубов оставалась неизменной. Путешественники не знали, сколько они прошли и сколько времени все это продолжалось. Уже ничто не имело значения. Они были полусонными странниками в полуреальном мире смутных видений и беспорядочных мыслей, а среди нескончаемых молчаливых черных стволов так и не появилось никакого просвета — тысячи и тысячи темных стволов, совершенно неотличимых друг от друга. Подул ветер, сначала — шепчущий плач из ночной темноты, потом — чарующий стон, опьяняющий усталое сознание путешественников дивной магией звука. Он звал их, напоминая о мимолетности тех дней, что прошли, и тех, что еще придут, говорил, что они — всего лишь смертные существа, чуждые этой земле. Он приказывал им остановиться и лечь прямо здесь, отдавшись спокойствию сна. Путники слушали и боролись с искушающим зовом, собрав последние силы, которых хватало уже лишь на то, чтобы переставлять уставшие ноги. Сбившись с тропы, они нарушили ровную линию, а когда Шиа поглядел вперед, Мениона не было.
Сначала он даже не сообразил, что это значит — обычно острый ум долинца был переутомлен, — и продолжал медленно идти вперед, пытаясь различить в смутных тенях впереди высокую фигуру горца. И вдруг, с ужасом осознав, что они разошлись, Шиа резко остановился и отчаянно вцепился в рубаху Флика, который налетел на него, едва держась на онемевших ногах. Флик тупо посмотрел на Шиа, даже не поинтересовавшись, почему они остановились, надеясь, что вот наконец-то он сможет свалиться и заснуть. В темноте леса в бешеном ликовании завыл ветер. Шиа позвал принца, потом — снова и снова, вопли отчаяния и страха далеко разносились по лесу. Но отзывалось лишь эхо, приглушенное и искаженное свистом ветра. Один раз Шиа показалось, что он расслышал свое имя; с неистовыми воплями он ломился сквозь черный лес в том направлении, откуда донесся крик. Ему пришлось буквально тащить за собой измученного Флика. Но они так никого и не нашли. Долинец упал на землю и кричал, пока не сорвал голос, а ветер отвечал ему издевательским смехом, повторяя снова и снова, что они потеряли горца.
Глава 7
На следующий день Шиа проснулся уже в полдень. Он лежал на спине в высокой траве, яркий солнечный свет резал глаза. Сначала он не мог ничего вспомнить из событий прошлой ночи — только, что они с Фликом потеряли Мениона в Черных Дубах. Шиа приподнялся, опираясь на локоть, сонно огляделся вокруг и обнаружил, что лежит на открытом лугу. Очевидно, ему как-то удалось выбраться из дремучего леса, прежде чем свалиться в изнеможении. Они потеряли Мениона, а дальше все было каким-то смутным. Все пережитое казалось странно далеким. Шиа протер глаза и с удовольствием вдохнул свежий, чистый воздух, согретый теплыми лучами солнца. В первый раз за много дней он был уверен, что все-таки доберется до Анарского леса.
И тут он вспомнил о Флике и тревожно огляделся. Тот лежал совсем рядом и преспокойно спал. Шиа медленно поднялся на ноги, потянулся и поискал глазами мешок. Неторопливо перебрав содержимое мешка, он нашел кошель с эльфинитами и уверил себя, что, пока с ними камни, им ничто не грозит. Подобрав мешок, он подошел к спящему брату и тихонько потряс его за плечо. Флик зашевелился, явно недовольный, что кто-то пытается его разбудить. Шиа пришлось тряхнуть его как следует, и не один раз. Наконец, Флик открыл глаза и угрюмо покосился на него. Увидев, что это Шиа, он сел и медленно огляделся вокруг.
— Эй, получилось! — воскликнул он. — Мы все-таки выбрались. Как? Я ничего не помню: мы потеряли Мениона, потом шли и шли, пока мне не стало казаться, что мои ноги вот-вот отвалятся.
Шиа улыбнулся и похлопал брата по спине. Когда он вспоминал о том, что им с Фликом пришлось вместе пережить, в нем поднималась искренняя благодарность брату, Шиа понял, что бесконечно любит Флика — пусть не кровного родственника, но еще более близкого человека из-за их настоящей верной дружбы.
— У нас все здорово получилось, — улыбнулся он. — И дальше все пойдет хорошо, если только мне удастся поднять тебя с земли.
— Нахальство некоторых людей просто не знает границ. — Флик покачал головой, как будто не веря своим ушам, потом неуклюже поднялся на ноги и вопросительно поглядел на Шиа. — Менион?..
— Потерялся… даже не знаю где…
Флик отвел взгляд, почувствовав горечь в голосе брата и не желая признаться себе в том, что теперь, без горца, им будет гораздо труднее. Он всегда не особенно доверял Мениону, но принц спас ему жизнь, а такие вещи Флик не забывал. Минуту-две он думал об этом, потом ободряюще хлопнул брата по плечу.
— Ты не волнуйся за этого плута. Он еще появится и уж точно — в самое неподходящее время.
Шиа молча кивнул, и разговор тут же перешел на ближайшие планы. Оба согласились, что лучше всего идти на север до Серебряной реки, а потом — вверх по течению до Анара. Если все сложится удачно, Менион тоже пойдет вдоль реки и присоединится к ним уже через несколько дней. Принц Лии — искусный охотник, он обязательно выберется из Черных Дубов, отыщет след братьев и пойдет за ними. Шиа очень не хотелось бросать друга, но долинец мудро рассудил, что любая попытка искать Мениона в Черных Дубах закончится тем, что они сами безнадежно заблудятся. Им ничего не оставалось, как продолжить путь.
Братья зашагали по зеленой спокойной низине, надеясь добраться до Серебряной реки еще до заката. Они шли уже долго, почти полдня, но до сих пор не поняли, далеко ли еще до реки. Однако солнце вселяло в них уверенность, ведь теперь они могли ориентироваться по нему, тогда как в сумрачном заточении Черных Дубов им приходилось полагаться лишь на собственное ненадежное чутье. Они бодро переговаривались, радуясь свету солнца, которого не видели несколько дней, переполненные несказанной благодарностью судьбе за то, что после стольких кошмарных приключений они еще живы. Братья шли вперед, маленькие зверюшки разбегались при звуке их шагов, птицы взмывали высоко в небо. Уже вечером, в бледнеющем свете солнца Шиа показалось, что далеко к востоку он мельком увидел сгорбленную фигуру какого-то старика. Старик медленно удалялся от них. Флик ничего не заметил, и об этом забыли, решив, что Шиа просто почудилось.
Уже в сумерках на севере блеснула тонкая лента воды — легендарная Серебряная река, источник чудесного Радужного озера, тема захватывающих разговоров у ночного костра. Говорили, что здесь живет сказочный Король Серебряной реки, чьи богатства и сила даже не поддаются описанию. Он хранил чистоту вод великой реки, текущей свободно и спокойно, для человека, и зверя, и птицы — для всех. Путешественники редко видят его, но он всегда здесь, готовый оказать помощь, если кто-то нуждается в ней, или строго наказать, если кто-то заслуживает наказания. Шиа и Флик, не отрываясь, смотрели на реку: в рассеянном вечернем свете она была очень красивой, ее воды отливали бледным серебром. Наверное, поэтому река называлась Серебряной. Когда братья добрались до берега, уже совсем стемнело.
На берегу долинцы нашли маленькую лужайку. Густая трава и низкий полог ветвей двух раскидистых старых кленов делали это местечко идеальным для ночлега. Даже такой короткий переход утомил братьев, и они решили не рисковать и не идти в темноте по открытым лугам. У них почти не осталось еды, и после ужина Омсворды собирались поохотиться, но приуныли, вспомнив, что единственное оружие, которое у них есть, — это короткие, мало на что годящиеся охотничьи ножи. Лук был только у Мениона. Братья в полном молчании доели свои последние припасы. Они не рискнули разводить костер, опасаясь, что свет пламени может привлечь к ним внимание. На безоблачном небе сиял месяц, и ослепительно белый свет тысячи звезд проливался на реку и землю каким-то завораживающим темно-зеленым сиянием. После ужина Шиа обратился к брату:
— Ну и что ты думаешь обо всем этом? Ты понимаешь, что мы вообще делаем?
— Странно, что это спрашиваешь ты! — воскликнул Флик.
Шиа улыбнулся и кивнул.
— Да, наверное, так оно и есть. Но мне надо разобраться во всем, а это не так-то просто. Я кое-что понял из того, что нам говорил Алланон, ну, например, что наследникам Меча угрожает опасность. И что толку нам прятаться в Анаре? Этот Брона слишком настойчиво ищет потомков эльфийского рода… явно не только из-за Меча. Ему нужно что-то еще. Только вот что?..
Флик пожал плечами и принялся кидать в воду камешки. Ему ничего не приходило в голову, никакого мало-мальски толкового ответа.
— Может, он хочет завладеть Четырьмя Землями? — рассеянно предположил он. — Наверное, к этому будет стремиться каждый, у кого есть хоть капелька власти. И силы.
— Да, наверное, — неуверенно согласился Шиа, подумав про себя, что именно эта особая форма жадности и привела народы к тому, что они есть теперь. Привела по дороге жестоких войн, которые едва не уничтожили все живое. Но после последней войны прошло уже много лет, и появление отдельных, разъединенных общин как будто решило проблему мирного существования родов. Шиа поглядел на настороженного брата.
— А что мы будем делать там, в Анаре?
— Алланон нам скажет, — смущенно ответил Флик.
— Не может же Алланон вечно говорить, что нам делать, — взорвался Шиа. — К тому же я до сих пор не уверен, что он сказал нам всю правду о себе.
Флик кивнул, соглашаясь, припомнив свою самую первую встречу со странным великаном, как тот отшвырнул его, словно тряпичную куклу. Отношение Алланона к ним задевало Флика: хранитель как будто привык жить по своим собственным законам и делал лишь то, что хочет сам и когда хочет. Долинец непроизвольно вздрогнул, вспомнив, как в ту ночь черная крылатая тварь едва не набросилась на него. Но спас-то его тогда именно Алланон.