— Я уверен: кто-то крадется за нами по пятам, — подтвердил эльф.
— Но я не могу терять здесь время. Я должен прийти в долину до рассвета, — резко сказал Алланон. — Кто бы там ни был, с этим можно подождать, пока я не закончу.
Раньше Шиа никогда не слышал, чтобы хранитель говорил так решительно и с таким пылом. Флик и Менион тоже испуганно переглянулись. Какое бы дело ни ждало хранителя в таинственной долине, ему ничто не должно помешать. Очевидно, для Алланона оно было не просто важным — оно было решающим!
— Я останусь, — вызвался Балинор и вынул из ножен громадный меч. — Ждите меня в долине.
— Не одному же тебе оставаться, — поспешил вставить Менион. — Я тоже здесь задержусь. Так, на всякий случай.
Балинор одобрительно улыбнулся горцу. Алланон внимательно поглядел на Мениона, собираясь, видимо, возразить, но потом отрывисто кивнул и знаком велел остальным идти за ним. Братья-эльфы немедленно последовали за высоким предводителем; Шиа и Флик неуверенно потоптались на месте, пока Менион не взмахнул рукой — идите, мол. Шиа хорошо понимал, что от него будет мало пользы, но уходил все же с большой неохотой. Он оглянулся лишь раз: Балинор и Менион уже затаились под прикрытием скал по обеим сторонам узкой тропы, мечи тускло поблескивали в рассеянном свете звезд, темные охотничьи плащи слились с тенью валунов.
Алланон повел остальных мимо беспорядочного нагромождения камней туда, где скала раскалывалась надвое, видимо, ко входу в загадочную долину. Через несколько минут их взору открылось изумительное зрелище: обломки скал и валуны усеивали все дно и склоны первобытно-пустынной долины, черные и искрящиеся, как тот камень, который Шиа поднял на тропе. И больше ничего: только странные камни и маленькое озерцо. Темные воды тускло поблескивали зеленовато-черным и медленно колыхались, как будто озеро было живым. Необычное движение воды поразило Шиа: рябь, как от ветра, однако никакого ветра не было. Долинец поглядел на Алланона и остолбенел: от сурового, непроницаемого лица хранителя исходило какое-то странное сияние. Высокий странник стоял неподвижно, погруженный в свои мысли, и не отрываясь смотрел на озеро. Даже долинец почувствовал непонятную тоску в этом пристальном взгляде загадочного человека на покрытые зыбью черные воды.
— Сланцевая долина — преддверие Чертога Королей, дом видений давно минувших эпох. — Низкий голос вырвался откуда-то из глубин широкой груди. — Озеро Хейдисхорн. Воды его гибельны для всего смертного. До дна долины вы пойдете со мной, но дальше я должен идти один.
Не дожидаясь ответа, он направился вниз по склону, уверенно ступая через каменные обломки, не сводя глаз с волнующегося озера. Его притихшие спутники шли следом, каждый чувствовал, что здесь, во владениях Алланона, в его таинственном молчаливом царстве, сейчас должно произойти что-то важное. Шиа не смог бы сказать почему, но он чувствовал, что хранитель истории, странник, мудрец и чародей, их провожатый в этом опасном походе, значение которого только он и понимал до конца, этот загадочный человек — Алланон теперь наконец-то пришел домой. Через несколько секунд они уже стояли на самом дне Сланцевой долины. Хранитель вновь обратился к ним:
— Вы подождете здесь. Что бы ни случилось — ни шагу вперед. Вы не двинетесь с этого места, пока я не закончу. Там, куда я иду, — одна только смерть.
Он отвернулся и пошел к волшебному озеру. Четыре пары глаз, не отрываясь, следили за удаляющейся темной фигурой. Шиа все-таки оторвал взгляд от мага и поглядел на брата: на лице Флика отразился панический страх — страх перед тем, что случится сейчас. Шиа едва не поддался желанию бежать — прочь отсюда, из этой зловещей долины, — и только сознание того, что это могло обернуться еще большей опасностью, удержало его на месте. Он невольно схватился за рубашку и нащупал кошель с эльфийскими камнями. Это его немного успокоило, хотя он сильно сомневался, что камни смогут защитить его от того, с чем не справится Алланон. Шиа тревожно оглядел лица своих товарищей, потом вновь повернулся в сторону озера: Алланон стоял у самой воды и, казалось, чего-то ждал. Мертвая тишина нависла над долиной. Друзья так и впились глазами в темную неподвижную фигуру, застывшую над зыбкими водами Хейдисхорна.
Медленно, очень медленно высокий странник поднял обе руки к небу: воды озера заволновались, потом взбурлили, как будто рассерженные и недовольные. Долина тяжело содрогнулась — какая-то скрытая, спящая жизнь, казалось, теперь пробудилась и рвется наружу. Объятые ужасом смертные беспомощно оглядывались по сторонам, опасаясь, как бы их не поглотила эта забитая камнями утроба разбуженного кошмара, принявшего облик пустынной долины. Алланон продолжал неподвижно стоять на берегу, вода в центре озера вскипела и взметнулась вверх, к темнеющим небесам, рассыпаясь сверкающей дымкой. В голосе булькающей воды слышалось явственное облегчение: наконец-то ей удалось вырваться на свободу из темных глубин. Самый воздух, казалось, глухо застонал и наполнился криками душ, запертых в тесном пространстве, потревоженных человеком, стоящим у края вод Хейдисхорна. Жуткие голоса, леденящие вопли смерти хлынули, врезаясь все глубже, в сознание четырех путников, что сжались, дрожа, у подножия склона долины. И вот уже стало казаться: еще немного — и рухнет последний защитный барьер и звуки из призрачного мира поглотят путешественников. Они застыли на месте, не в силах ни двигаться, ни говорить, ни даже думать, а звуки все плыли сквозь их сознание и уносились прочь, шепча что-то о существовании за пределами жизни, за пределами понимания смертных.
Потом среди леденящих криков возник низкий рокот, идущий словно из самого сердца земли: там, где минуту назад вода Хейдисхорна вздымалась в небо, теперь кружился гигантский водоворот. Из сумрачных вод поднялась тень согбенного старца. Призрак был прозрачно-серым, будто сотканным из тумана и водяных брызг, и слабо фосфоресцировал, как и вода под его ногами. Флик побелел, теперь уже окончательно уверившись в том, что жить им осталось не более трех минут. Алланон по-прежнему неподвижно стоял на берегу, опустив руки, обратившись лицом к ужасному призраку. Он был плотно закутан в свой черный плащ. Маг как будто беседовал с духом озера, но четверо наблюдателей не слышали ничего, кроме тех же непрекращающихся воплей, обволакивающих сознание, сводящих с ума. Когда призрачная фигура взмахивала руками, крики переходили в пронзительный визг, разрывающий ночь на части. Беседа длилась не более нескольких минут, потом тень вдруг повернулась к четырем путешественникам и указала на них рукой — иссохшей костью. Шиа почувствовал, как леденящий холод пронзил его беззащитное тело до самых костей, и с ужасом понял: сама смерть на миг прикоснулась к нему. Потом призрак вновь повернулся к Алланону, сделал рукой последний прощальный жест и пропал, погрузившись обратно в темные воды Хейдисхорна. Вода снова вспенилась и устремилась вверх. В тот же миг крики достигли наивысшей точки и рассеялись в воздухе приглушенным воем муки. Через мгновение только мелкая рябь бежала по поверхности Хейдисхорна. Люди и эльфы остались одни в тишине.
Рассвет прорвался сквозь темень ночи, разлив бледный свет по восточному горизонту; темная фигура у края воды как будто слегка покачнулась и тяжело опустилась на землю. Четверо наблюдателей в нерешительности стояли на месте, но уже через несколько секунд бросились к упавшему, спотыкаясь на каждом шагу о камни. Они склонились над Алланоном, не зная, что теперь делать. Наконец, Дарин опустился на колени и робко потряс неподвижное тело, громко зовя хранителя по имени. Шиа принялся растирать огромные руки — кожа была очень бледной и на ощупь холодной, как лед. Но страхи четверых друзей быстро прошли — уже через несколько минут Алланон пошевелился и открыл глаза. Он оглядел встревоженные лица своих спутников и медленно сел.
— Напряжение слишком большое, — пробормотал он себе под нос, растирая ладонями лоб. — Я разорвал связь… потом — темнота. Кажется, я потерял сознание. Еще пару секунд — и все будет нормально.
— Кто это был? — спросил Флик дрожащим голосом. Он боялся, что в любое мгновение призрак может вернуться.
Алланон помолчал, задумчиво глядя в пространство — сумрачное лицо напряглось от боли, — потом тихо ответил.
— Потерявшаяся душа, человек, напрочь забытый теперь в мире людей, — печально произнес он. — Он сам обрек себя на скитания в полуреальном-полупризрачном мире, на границе, где нет ни жизни, ни смерти. И так будет длиться вечно.
— Не понимаю, — растерянно сказал Шиа.
— Это сейчас и не важно, — резко проговорил Алланон, явно не собираясь ничего объяснять. — Этот печальный призрак, с кем я только что говорил, — Дух Бремана, друида, который когда-то сразился с Ведуном-Владыкой. Я говорил с ним о Мече Шаннары, о нашем походе в Паранор и о судьбе всех нас. Я немногое смог узнать, лишь то, что наши судьбы решатся нескоро, пройдет еще много дней — вот и все. И еще одно…
— Что ты имеешь в виду? — нетерпеливо выспрашивал Шиа.
Алланон нетвердо поднялся на ноги, молча оглядел долину, как бы удостоверяясь, что Дух Бремана действительно ушел, потом вновь повернулся к встревоженным, ждущим лицам.
— Это не просто — сказать такое… Но мы зашли уже слишком далеко. Мы почти что у цели. Вы все заслуживаете право знать. Я вызвал Дух Бремана из мира забвения, в котором он заключен, и взамен получил два предсказания. Это касается нашего отряда. Он пообещал, что по прошествии двух рассветов мы сможем увидеть Меч Шаннары. Но еще он сказал, что один из нас не выйдет на ту сторону Зубов Дракона, но он же первым возложит руку на священный клинок.
— И все равно ничего не понятно, — поразмыслив мгновение, заявил Шиа. — Мы ведь уже потеряли Генделя. Может быть, Дух говорил о нем?
— Нет, к сожалению, нет, мой юный друг, — вздохнул Алланон. — Он показал на вас четверых. Один из вас не дойдет до Паранора.
Менион Лия притаился в тени валунов у тропы, что вела вверх к Сланцевой долине, и напряженно вглядывался в темноту, не покажется ли таинственный преследователь, прокравшийся за ними в Зубы Дракона. На другой стороне тропы, прямо напротив горца, застыл без движения принц Каллахорна. Готовый к немедленной схватке, он опирался на свой громадный меч, крепко сжимая рукой тяжелую