предить Панмона, что все это очень важно и, если есть хоть какая-то надежда, что гном не врет, его обязательно нужно послушать, но тут же сообразил: разбойник предпочел бы держать пленника в полном неведении и не показывать своего интереса. Долинец не имел ни малейшего представления о том, знает ли Панмон Крил о легенде. К тому же вор всегда давал понять, что ему совершенно наплевать на всех и вся. Суровые черты разбойника смягчились, промелькнуло какое-то подобие улыбки. Он продолжал пристально изучать дрожащего пленника.
— А что этот Меч, малыш? — небрежно спросил вор с каким-то даже лукавым выражением лица. — Смогу я обменять его, например, на золото?
— Для некоторых он просто бесценный, — горячо закивал гном. — Кое-кто хорошо заплатит, отдаст все, только чтобы заполучить его. В Северной Земле…
Внезапно гном прикусил язык, опасаясь, что и так сказал уже слишком много. Панмон по-волчьи оскалился и кивнул Шиа.
— Гном утверждает, что можно здорово поживиться, — не без насмешки произнес он, — и гном не врет, ведь правда, малыш? — Тот неистово затряс головой. — Ну что ж, пожалуй, пока мы не будем тебя убивать и посмотрим, сможешь ли ты предложить нам что-нибудь путное в обмен на свою бесполезную жизнь. Мне не хотелось бы упустить хорошие деньги, хотя если я уж заполучил гнома, мне трудно противиться вполне понятному желанию открутить ему башку. Ну, что скажешь, гном?
— Ты все правильно рассудил. Очень мудро, — завыл пленник, ползая у ног улыбающегося вора. — Я тебе пригожусь. Я сделаю тебя богачом. Можешь полностью на меня положиться.
Панмон Крил положил руку на трясущееся плечо гнома, как будто они были старыми друзьями. Он легонько потряс пленника, чтобы тот успокоился, и даже ободряюще кивнул ему, бросив многозначительный долгий взгляд на Кельцета и Шиа.
— А теперь расскажи, что ты тут делал, гном. Как тебя звать?
— Я — Ол Файн, воин племени Пелла из верхнего Анара. Я… я нес послание из Паранора и случайно вышел на это поле. Они все были уже мертвы, все. Потом я заметил вас и спрятался. Я боялся, что вы… эльфы.
Он замолчал и с опаской покосился на Шиа, чьи эльфийские черты наводили на гнома истинный ужас. Шиа ничего не сказал, он ждал, что будет делать Панмон. Панмон с притворным участием поглядел на гнома и изобразил дружескую улыбку.
— Ол Файн из племени Пелла, — медленно повторил разбойник. — Великое племя воинов, отважных и сильных. — Он покачал головой, как будто бы искренне сожалея о чем-то, и вновь повернулся к озадаченному гному. — Ол Файн, если мы уж решили действовать сообща, неплохо было бы и доверять друг другу. Ложь только мешает установить нормальные дружеские отношения. На поле боя лежат и знамена Пелла — знамена твоего племени. Значит, ты тоже участвовал в битве.
Гном молчал, страх и сомнения вновь промелькнули в бегающих зеленых глазках. Обворожительно улыбаясь, Панмон продолжал:
— Да ты посмотри на себя, Ол Файн, — ты же весь в крови. И этот глубокий порез на лбу. Ну зачем ты нам врешь? Ты тут был с самого начала, разве не так? — Гном кивнул, и Панмон вдруг рассмеялся. — Ну конечно, ты был здесь, Ол Файн. Вы себе спокойненько шли, а тут злые эльфы напали на вас. Ты сражался, как лев, а потом получил по лбу и, видимо, потерял сознание. И пришел в себя незадолго до нашего появления. Так все было?
— Именно так, — поспешил согласиться гном.
— Нет, не так!
Настала неуютная тишина. Панмон Крил продолжал улыбаться. Ол Файн совершенно запутался, растерянная улыбка скользнула по его губам, в глазах застыло сомнение. Шиа с любопытством смотрел на этих двоих, не понимая, что именно происходит.
— А теперь слушай меня, маленький лживый крысеныш. — Улыбка исчезла, лицо Панмона внезапно посуровело, голос звучал холодно и угрожающе. — С самого начала ты лгал! Воины племени Пелла носят особый знак — на тебе его нет. И ты вовсе не ранен в битве. Эту жалкую царапину раной не назовешь, при всем желании! Ты — мародер, дезертир, так? Или нет?
Вор схватил перепуганного гнома за рубаху и затряс с такой яростью, что Шиа слышал, как у того стучат зубы. Жилистый пленник кое-как отбивался, пытаясь хотя бы не задохнуться.
— Да! Да! — в конце концов выдавил гном, и Панмон отшвырнул его от себя прямо в объятия Кельцета.
— Дезертир! — Разбойник с отвращением выплюнул слово. — Самое низкое существо, ниже некуда. И ты, наверно, обшарил все трупы в поисках ценного барахла. Ну и где же оно, Ол Файн? Ну-ка, Шиа, посмотри в кустах.
Шиа сделал всего лишь шаг, как вдруг гном истошно завопил. Долинец не представлял, что вообще можно так кричать, и подумал было, что Кельцет все же свернул ему шею. Панмон лишь улыбнулся и кивнул Шиа. Теперь вор окончательно уверился — гном что-то спрятал в кустах. Шиа забрался в самую середину густых зарослей. Земля здесь была плотно утоптана, ветки безжалостно обломаны, и поначалу Шиа не заметил ничего необычного. Несколько минут он безуспешно шарил вокруг. Долинец собрался уже оставить тщетные поиски, когда краем глаза заметил, как что-то блеснуло под дальним кустом. Что-то, заваленное листьями, ветками и землей. Орудуя коротким ножом и обеими руками, Шиа без труда вырыл длинный мешок, набитый какими-то железными предметами и громко крикнул. Явно свихнувшийся от многочисленных переживаний гном разразился очередной серией пронзительных воплей. Шиа вытащил добычу из зарослей и швырнул мешок на землю перед своими спутниками. Как одержимый, Ол Файн рванулся вперед, Кельцету пришлось держать его двумя руками.
— Что-то дружок наш разволновался. Посмотрим, с чего бы это. — Панмон улыбнулся Шиа и склонился над мешком.
Он быстро распутал кожаный ремень и запустил руку внутрь. Долинец с любопытством заглядывал через плечо разбойника. Внезапно вор передумал: он вытащил руку, схватился за края мешка и вытряхнул его содержимое на землю. Все трое молча уставились на добычу.
— Хлам, — после минутного раздумья заметил Панмон Крил. — Просто хлам. Наш гном оказался на удивление тупым.
Шиа ничего не ответил на это. Он продолжал разглядывать содержимое мешка: обычные ножи и мечи, некоторые в кожаных ножнах. Несколько дешевеньких безделушек и мелких монет, имеющих хождение лишь в общинах гномов. Действительно, бесполезный хлам, однако Ол Файн, безусловно, считал его великой ценностью для себя. Шиа покачал головой, испытывая искреннюю жалость к маленькому гному. Став дезертиром, он потерял все. И это ради какого-то металлического лома и поддельных драгоценностей! Да еще рисковал жизнью, отважившись лгать вспыльчивому Панмону Крилу.
— По-моему, это не стоит даже твоей жалкой жизни, гном, — прогрохотал Панмон и коротко кивнул Кельцету. Тот приподнял тяжелую булаву и собирался уже обрушить ее на голову незадачливого Ола Файна.
— Нет-нет, погодите! Пожалуйста, выслушайте меня! — завопил гном, его пронзительный голос поднялся до высот невыразимого отчаяния. Он хорошо понимал, что эта мольба будет последней. — Я не врал о Мече — клянусь, я не врал! Я достану его вам. Вы что, не поняли: Темный Властелин все отдаст за Меч Шаннары!
Шиа непроизвольно подался вперед и схватил поднятую руку Кельцета. Гигант, похоже, понял. Он медленно опустил булаву и с любопытством поглядел на долинца. Разгневанный Панмон Крил открыл было рот, но вдруг заколебался. Ему очень хотелось узнать, что делает Шиа здесь, в Северной Земле, а таинственный Меч, похоже, являлся ключом к разгадке. Он быстро взглянул на долинца, потом повернулся обратно к Кельцету и равнодушно пожал плечами.
— Мы ведь всегда можем тебя пристукнуть, Ол Файн, если это очередная ложь. Кельцет, возьми веревку и затяни на этой убогой шейке петлю потуже. Если ты не возражаешь, Шиа, я обопрусь на тебя, иначе мне не дойти до леса. А Кельцет позаботится о нашем маленьком умнике.
Шиа помог раненому Панмону встать с земли и осторожно поддержал его, когда тот сделал несколько шагов. Кельцет накинул веревку на шею Ола Файна, получилось что-то вроде поводка. Гном безропотно позволил связать себе руки и даже перестал орать, хотя что-то явно беспокоило его. Шиа был уверен на сто процентов — гном снова врет, он не знает, где искать Меч Шаннары, а просто пытается протянуть время и дождаться удобного случая, чтобы смыться, пока они не раскрыли обман и не убили его. Хотя сам Шиа не смог бы убить гнома и вряд ли позволил бы своим спутникам сделать это, он тем не менее не чувствовал жалости к этому лживому существу. Ол Файн был трусом, дезертиром и мародером — такие не имеют ни роду ни племени. Долинец не сомневался, что за угодливостью и жалким видом гнома скрывается хитрое и коварное существо. Как только Олу Файну представится удобный случай и он будет уверен в своей безнаказанности, он без малейшего угрызения совести перережет им глотки. Теперь Шиа почти жалел, что Кельцет не прибил этого мерзкого коротышку. Тогда им не о чем было бы беспокоиться. И он, Шиа, чувствовал бы себя гораздо спокойней.
Панмон показал долинцу, что он готов к переходу, но не прошли они и двух шагов, как пронзительные вопли Ола Файна заставили их остановиться. Несчастный гном отказывался идти, если ему не позволят забрать мешок с его сокровищами. Панмон едва сдержался, чтобы не ударить его по ненавистной желтой башке. Ол Файн визжал как резаный.
— Да какая разница, Панмон? — раздраженно воскликнул Шиа. — Пусть забирает свой хлам, если это его утешит. А когда он уймется, мы спокойно выкинем этот лом.
Панмон с отвращением покачал головой, но в конце концов согласился. Он был уже сыт по горло этим Олом Файном.
— Ну хорошо, на этот раз разрешаю, — сказал вор. Ол Файн немедленно заткнулся. — Но если он снова будет вопить, я просто отрежу ему язык. И, Кельцет, держи мешок от него подальше, чтобы он случайно не перепилил веревки одним из этих мечей и им же не прирезал нас! К тому же такое дешевое оружие вряд ли делает свою работу достаточно чисто, а мне бы не хотелось умереть от заражения крови.
Шиа невольно расхохотался. Действительно, какое-то неблагородное оружие, хотя один клинок ему даже понравился — тонкий меч с рисунком, вырезанным на эфесе: горящий факел в поднятой вверх руке. Но и его сделали довольно безвкусно, особенно — золотые полоски на рукояти. Сам же клинок был спрятан в потрепанные кожаные ножны, так что Шиа даже не знал, хороший он или нет. Но в руках коварного Ола Файна он мог бы быть очень опасным. Кельцет закинул мешок за плечо, и вся компания без дальнейших заминок направилась к лесу.