— Мне так трудно… я не могу мыслить ясно, Балинор, — тихим шепотом продолжал Палинс, медленно качая головой. — Теперь все такое смутное… неуловимое… я даже уже не сержусь на тебя. Я всегда… всегда хотел быть королем. Ты ведь знаешь. Но мне так нужны… друзья… с кем можно поговорить…
Он машинально повернулся к Стенмину. Глаза принца были невыразительны и пусты. Но колдун увидел в них что-то такое, что тут же заставило его отпустить руку Палинса и отступить к стене. Губы Стенмина перекосились от страха. Только Менион, поскольку он был рядом, понял, что сейчас произошло. Власть колдуна над Палинсом закончилась: расшатанный разум принца уже лишился возможности сознавать и различать людей, и теперь Стенмин стал для него просто еще одним непонятным лицом в толпе одинаково странных существ, населяющих кошмарный мир сумасшедшего Палинса Бакханнаха.
— Палинс, послушай меня, — ласково обратился к нему Менион, пытаясь прорваться сквозь паутину тьмы к личности, сокрытой под нею. Принц как будто услышал и повернулся к нему. — Позови сюда Шейль. Позови Шейль, и она поможет тебе.
Мгновение принц колебался, словно пытаясь вспомнить, потом бледная улыбка прошла по осунувшемуся лицу, и все его тело, казалось, объял глубокий покой. Он вспомнил ее нежный голос, ее изысканные манеры, ее хрупкую красоту, вспомнил безмятежное чувство покоя и мира, мгновения настоящей любви, которую он обрел лишь с этой девушкой. Если бы только побыть с ней, хоть пару минут…
— Шейль, — нежно произнес он ее имя и, протянув одну руку вперед, повернулся к закрытой двери.
Принц бросился вверх по лестнице. Когда он миновал Стенмина, тот словно взбесился. Взревев от ярости и разочарования, он кинулся на Палинса и вцепился в его рубашку. Менион тут же рванулся на верхнюю площадку — разнять сцепившихся людей. Их разделяло несколько ступенек, как вдруг Стенмин неуловимым движением вытащил еще один кинжал, спрятанный под плащом. Оружие поднялось и на миг застыло в воздухе, направленное острием в грудь Палинса. Потрясенный Балинор беспомощно вскрикнул. Кинжал опустился, по самую рукоятку погрузившись в широкую грудь принца. Палинс Бакханнах судорожно выпрямился во весь рост, на юном лице выступила мертвенная бледность.
— Получай своего братца, идиот! — прокричал Стенмин, сталкивая Палинса по лестнице вниз.
Смертельно раненный принц Каллахорна упал на протянутые руки Мениона. Оступившись, горец ударился спиной о стену он так и не успел добраться до ненавистного колдуна. Стенмин уже дергал на себя тяжелую дверь. Балинор бросился вверх по лестнице, чтобы не дать магу сбежать. Дарин и Даел рванулись за ним, зовя на бегу стражу. Стенмину удалось приоткрыть массивную дверь. Он как раз собирался скользнуть в щель, но Гендель, который так и стоял у подножия лестницы, метнул свою булаву вслед беглецу. Она ударилась о плечо колдуна с такой силой, что, наверное, переломала все кости, крик боли отдался эхом от влажных стен. Но даже это не остановило Стенмина, и уже через мгновение он вылетел из подвала и пропал за дверью. Из коридора донеслись его истеричные крики, что пленники выбрались на свободу и убили короля.
Лишь на мгновение Балинор замешкался, чтобы взглянуть на неподвижное тело брата, покоящееся на сильных руках Мениона Лии, и понесся к открытой двери. Внезапно два стражника в черных мундирах преградили ему путь в коридор. С мечами наперевес они наступали на безоружного Балинора, но тот одним ударом сбил солдат, подхватил упавший меч и скрылся из виду. Дарин и Даел — на шаг позади него. Менион опустился на колени на пустой теперь лестнице, осторожно поддерживая раненого Палинса, короля-узурпатора Каллахорна. Гендель тихонько поднялся и остановился рядом с горцем, печально качая головой. Принц был еще жив — он тяжело дышал, его бледные веки чуть подрагивали. Дварф осторожно вытащил из груди Палинса смертоносный кинжал и с отвращением отбросил его прочь. Потом Гендель помог Мениону поднять раненого на руки, и тут глаза принца на мгновение открылись. Он что-то едва слышно произнес и вновь потерял сознание.
— Он зовет Шейль, — прошептал Менион и быстро взглянул на Генделя. Слезы сверкнули в глазах горца. — Он все еще любит ее. Все еще любит ее.
Наверху Балинор и братья-эльфы пытались поймать убегающего Стенмина. Там царил настоящий хаос: стража, слуги, гости беспорядочно метались по охваченному паникой дворцу. Крики ужаса отдавались звенящим эхом от древних стен, вещая о смерти короля и предупреждая об убийцах, разгуливающих по дворцу и режущих всех без разбору. В довершение всего у дворцовых ворот завязалась какая-то битва. Это известие вызвало еще большее замешательство. Балинор и эльфы с трудом пробирались сквозь толпы перепуганных насмерть людей, которые впадали в настоящую истерику при виде обнаженного оружия. Пару раз стражники пытались преградить им дорогу, но Балинор на ходу расшвыривал солдат в стороны и несся вперед, в погоню за человеком в красном плаще. Стенмин добрался уже до центральной гостиной — ловко лавируя в толпе, запрудившей холл, он двигался к выходу. Балинор яростно рванулся за ним, грубо распихивая всех, кто стоял у него на пути.
Внезапно тяжелые входные двери дрогнули под натиском не одной дюжины тел и с треском распахнулись. Наверное, целая рота вооруженных солдат ворвалась во дворец — все неистово размахивали обнаженными мечами и выкрикивали имя Балинора. Смятение было полным. Сначала принц Каллахорна даже не понял, что это за люди, но потом разглядел у них на мундирах стигму Пограничного Легиона — изготовившийся к прыжку леопард. Остатки дворцовой стражи либо с позором бежали, либо побросали оружие и сдались. Солдаты Легиона тут же увидели Балинора, бросились к нему и с победными криками подняли принца на руки. Ликующая толпа оттеснила Дарина и Даела от Балинора и перекрыла им дорогу к дальнему коридору, куда со всех ног устремился Стенмин. Балинор что-то кричал и отбивался, пытаясь вырваться, но силы были явно неравны — толпа потащила принца Каллахорна куда-то в глубь дворца.
Обескураженным эльфам наконец-то удалось выбраться из людского потока — Стенмин свернул в коридор и пропал из виду. Однако эльфы бегали очень быстро, и уже через несколько секунд расстояние между ними и убегающим колдуном заметно сократилось. Свернув за угол, братья вновь увидели его — злое лицо колдуна было искажено от ужаса, правая рука безвольно свисала вдоль тела. Дарин молча обругал себя за то, что не прихватил по дороге лук. Внезапно Стенмин остановился и принялся тщетно дергать ручку ближайшей двери. Но дверь была заперта, маг бросился к следующей. Эта поддалась, и Стенмин влетел в комнату, с треском захлопнув за собой дверь. Через пару секунд братья уже ломились в нее. Колдун заперся изнутри. Несколько долгих минут эльфы возились с железной щеколдой, пытаясь поддеть ее снаружи мечом. Наконец им это удалось. Держа наготове мечи, Дарин и Даел ворвались в комнату, но она оказалась пуста.
Менион Лия молча стоял у главного входа во дворец Бакханнахов и рассеянно смотрел на Балинора, который что-то тихо говорил командирам Пограничного Легиона. Шейль была рядом с ними. Она держала принца Лии за руку и тоже молчала. В ярком свете полуденного солнца ее озабоченное лицо казалось очень усталым. Ободряюще улыбнувшись Шейль, Менион притянул ее поближе к себе. За стенами Тирзиса две дивизии вновь собранного Пограничного Легиона в полной боевой готовности ждали приказа выйти на битву с необъятной армией Северной Земли. Войско противника уже подошло к северным берегам разлившегося Мермидона и даже начало переправу — разыгравшаяся стихия не остановила северян. Если Легион хотя бы на пару дней удержит южный берег, эльфы успеют прийти на помощь в Тирзис. Время, с горечью думал Менион, все, что им нужно сейчас, это чуть больше времени. А его у них нет.
Балинор стал теперь королем Каллахорна, однако повода для торжеств не было. Его брат лежал без сознания, слабея с каждой минутой. Несомненно, ему уже не выжить. Лучшие лекари Тирзиса обследовали его и пришли к выводу, что долгое время ему давали какое-то сильнодействующее снадобье, которое ослабило сопротивление организма и превратило Палинса в безмозглую марионетку. Разум принца не выдержал. В конце концов он действительно сошел с ума.
Балинор молча выслушал заключение докторов. Часом раньше он нашел своего отца в заброшенной комнате в северном крыле дворца Бакханнахов. Старый король был мертв уже несколько дней, и врачи определили, что ему систематически давали яд. Стенмин никого не пускал в эту комнату, кроме душевнобольного Палинса, вот почему смерть Рала Бакханнаха легко было держать в тайне. Если бы колдуну удалось убедить Палинса, что Балинора надо казнить, потом ему бы ничего не стоило уговорить нового короля открыть ворота города перед полчищами Ведуна-Владыки, и Тирзис был бы уничтожен. Стенмину удалось ускользнуть от братьев-эльфов, и теперь он прячется где-то в городе. Это может еще обернуться большой бедой.
Будущее всей Южной Земли находилось сейчас в руках принца Каллахорна. Люди Тирзиса всегда питали уважение и доверие к роду Бакханнахов — к этим надежным и сильным правителям. И теперь, когда Балинор остался один из всей семьи, его тут же признали законным правителем Каллахорна, способным защитить свой народ. Если с ним, Балинором, что-то случится, Легион лишится своего лучшего командира, а город — последнего отпрыска славного рода Бакханнахов. Еще очень немногие в Тирзисе понимали всю тяжесть сложившейся ситуации: если Тирзису не удастся остановить армию Северной Земли, весь Юг перейдет во владение Ведуна-Владыки, и войскам эльфов и дварфов уже не удастся соединиться. Тогда победа, без сомнения, останется за Ведуном-Владыкой. Сейчас Тирзис был ключом к успеху или же поражению, а сердцем Тирзиса был Балинор.
Сегодня утром Янус Сенпре тоже многое сделал для безопасности города. Расставшись с Менионом у городских ворот, он отправился на поиски Фандвика и Гиннисона, командующих Пограничным Легионом. Втайне они собрали старших офицеров и самых верных солдат распущенного Легиона и без шума захватили ворота и казармы военного городка. Потом они направились ко дворцу — по дороге к