Около полуночи Балинора поспешно вызвали на сторожевую башню над городскими воротами. Гендель, Менион, Дарин и Даел уже были там и с изумлением смотрели на суматоху, царившую в лагере врага. Там вовсю полыхали осадные башни, освещая пространство на многие мили. Обезумевшие северяне отчаянно пытались сбить огонь. Было ясно, что этот пожар явился для неприятеля полной неожиданностью. Балинор поглядел на своих товарищей и улыбнулся. Помощь все-таки подоспела.
Рассвет третьего дня осады был угрюмым и серым. Мрачная тишина окутала землю Каллахорна. Две армии, севера и юга, застыли в напряженном ожидании. Не гремели барабаны гномов, не грохотали тяжелые сапоги рвущихся в бой солдат, не было слышно криков атакующих. Красный зловещий шар солнца встал над восточным горизонтом, его алое сияние, словно кровь, разлилось вслед сумеркам уходящей ночи. Густой туман расползся по мокрой от росы земле. Ни движения, ни звука. На стенах Тирзиса солдаты Пограничного Легиона с волнением ждали атаки, слепо вглядываясь в серый сумрак.
Балинор со своим отрядом расположился на центральном участке внешней стены, Гиннисон — на левом, правый удерживал Мессальн. Янус Сенпре вновь командовал городским гарнизоном и полками резерва. Менион, Гендель и братья-эльфы были с Балинором. Они молча стояли на вершине стены, поеживаясь от утренней прохлады. Им не удалось как следует выспаться, но все чувствовали себя на удивление бодро и спокойно. За последние сутки они уже смирились со сложившимся положением. Они видели, как тысячи людей гибли в кровавой бойне, и по сравнению с этим их собственные жизни казались такими незначительными, но все же… все же умирать не хотелось. Луга у подножия плато превратились в вывороченные пласты земли, груды пепла, трава потемнела от запекшейся крови. Кровь и смерть. И так будет, пока одна армия не уничтожит другую. Вот только кто кого?
Кроваво-красное сияние солнца разлилось по земле, разгоняя мрак. Теперь тирзисцы увидели: пешие и конные воины северной армии выстроились в плотные фаланги, растянувшись по всему полю вчерашней битвы, от укреплений на плато до обуглившихся останков двух осадных башен на дальней границе лагеря. Они не двигались. Они молчали. Они просто ждали. Гендель что-то быстро шепнул Балинору. Главнокомандующий Легиона тут же разослал гонцов по всей линии тирзисской обороны с предупреждением о том, чего можно ждать, и с приказом оставаться на месте и ничего не предпринимать до дальнейших распоряжений.
Менион хотел было спросить, в чем дело, но тут на плато, как раз под городскими воротами, возникло какое-то движение. Воин в тяжелой кольчуге величественно выступил из мрака и остановился у самой стены. Он пришел один. В руке он держал длинный жезл с красным флагом на конце. Очень медленно северянин воткнул жезл в землю, торжественно, даже церемонно, отступил на шаг, потом повернулся спиной к городу и вернулся в строй. И снова — полная тишина. Долгий, жалобный вопль боевого рога скорбно разнесся над широкой равниной — один раз, два, три. И растворился в безмолвии.
— Вестник смерти, — хрипло прошептал Гендель. — Это значит, что нам не будет пощады. Они намерены перебить нас всех. До единого.
Тишина взорвалась грохотом боевых барабанов гномов — наступление началось. Воздух почернел от вражеских стрел, что нескончаемым градом сыпались на внешнюю стену. За ними летели копья и палицы. Северяне ринулись вперед. Из туманной мглы выкатилась последняя из оставшихся осадных башен, треща и скрипя под собственной тяжестью; сотни гномов и троллей с трудом тащили это чудовищное сооружение по прогибающемуся подвесному мосту к городским воротам. С внешней стены вниз посыпались горящие стрелы, но главные силы Легиона ждали приказа Балинора.
Он тоже ждал: пусть северяне подкатят осадную башню поближе. А те уже пытались взобраться наверх с помощью лестниц и веревок с крюками. На врага полилось кипящее масло. За ним полетели горящие факелы, за считанные секунды ревущее пламя охватило весь передний фронт атакующих. Осадная башня и те, кто тащил ее к воротам, просто пропали в черном дыму, только крики ужаса и боли слышались из клубящегося чада. Северяне, пытающиеся взобраться по внешней стене, оказались в ловушке. Некоторым удалось вскарабкаться на вершину стены, но они ничего не могли сделать против солдат Пограничного Легиона. Большая часть атакующих была просто сброшена вниз, прямо в огонь.
На несколько минут армия Северной Земли скрылась из виду в черном дыму. Наступление временно прекратилось. Защитники Тирзиса напряженно вглядывались в клубящийся дымный туман, пытаясь определить, что северяне предпримут дальше. Балинор с сомнением покачал головой:
— Это какое-то безумие. Они должны были знать, что так все и будет, и тем не менее пошли вперед. Они что, сумасшедшие?
— Или просто хотели сбить нас с толку… — пробормотал Гендель. — Как эта дымовая завеса, которую мы так любезно им предоставили.
— Столько смертей ради какой-то завесы дыма? — недоверчиво воскликнул Менион.
— Если так, значит, они что-то задумали — что-то, что наверняка сработает, — пробормотал Балинор. — Понаблюдайте здесь. А я спущусь к воротам.
Он почти бегом бросился к каменной лестнице. Остальные молча проводили его взглядами и вновь уставились вниз: земля пылала, дым черной стеной поднимался в небо, но крики умирающих стихли. Воцарилась странная тишина.
— Что они собираются делать? — наконец подал голос Менион, но ответа так и не получил.
— Жаль, что мы не сумели поймать Стенмина, — невпопад проговорил Дарин. — Даже за этими стенами я не чувствую себя в безопасности, пока этот полоумный колдун бродит на свободе. А ведь он где-то в городе.
— Он был почти у нас в руках, — прервал его Даел. — Мы ворвались в комнату, но он будто бы испарился. Наверно, там есть потайная дверь.
Дарин кивнул, и на этом разговор закончился. Менион смотрел на клубы черного дыма и думал о Шейль, которая ждала его во дворце, о Шиа и Флике, о своем отце и родном доме, о Лие — воспоминания и образы стремительно сменяли друг друга. Чем все это кончится? Для них? Для него?
— Проклятие! — Гендель резко дернулся, и горец невольно вздрогнул. — Ну какой же я идиот. А ведь я постоянно чувствовал: что-то неладно. Потайная дверь! Потайной ход! Под винными погребами, из подземной темницы, через горы к равнинам на той стороне. Старый король говорил мне о нем. Стенмин должен был знать!
— Дорога в город! — вскричал Менион. — Они проберутся сюда и нападут на нас с тыла. — Внезапно он замолчал. — Гендель! Там же Шейль!
— У нас нет времени. — Гендель уже спускался по лестнице. — Менион, пойдешь со мной. Даел, найдешь Януса Сенпре, пусть немедленно пошлет солдат во дворец — нам нужна помощь. Ты, Дарин, предупреди Балинора. Быстро! И молитесь, чтобы не было слишком поздно.
Как одержимые, они бросились вниз. Не чувствуя под собой ног, Гендель и Менион помчались к воротам на Тирзисскую дорогу. Быстрее, быстрее! — подгонял себя горец. Он едва не сбил Генделя с ног, когда схватил его на бегу и потащил за собой — чуть правее ворот внутренней стены стояли оседланные кони, кавалерийский резерв. Отпихнув в сторону недоумевающего конюха, Менион и Гендель вскочили в седла и галопом понеслись к городу. На всем скаку они пролетели через ворота, мимо встревоженных стражников, мимо полков резерва и толп горожан. Вперед, во дворец.
Людские толпы и здания вдоль Тирзисской дороги промелькнули смазанным пятном, пока двое всадников во весь опор скакали по каменной мостовой. Время шло. Каждая секунда была на счету. И вот наконец впереди показалась широкая арка Сендикова моста, соединяющего общественный парк с дворцом Бакханнахов. Какие-то повозки загромождали проезд; дварф и горец пробрались по узенькому проходу и помчались к раскрытым воротам дворца. Во внутреннем дворе они резко натянули поводья и спрыгнули на землю.
Было тихо. На первый взгляд все спокойно. Из тени от раскидистой ивы лениво вышел конюх и подобрал брошенные разгоряченными всадниками поводья. Гендель бросил на слугу обеспокоенный взгляд и отпустил его движением руки. Менион поспешил за дварфом к дверям дворца. Опять — ничего. Все как будто тихо. Наверное, они все-таки успели вовремя. Может, они даже ошиблись…
В коридорах старого здания было так же пустынно и тихо, как и во дворце. Менион и Гендель помедлили, оглядывая двери и глубокие ниши в стенах, тяжелые гобелены и драпировки на окнах. Менион рванулся было наверх, к Шейль, но дварф осадил его. Теперь не время, рыжеволосой дочери королей придется пока подождать. Очень осторожно Гендель повел своего спутника по длинному коридору к двери в подвал. У последнего поворота он приостановился и, вжавшись в стену, выглянул из-за угла.
Тяжелая железная дверь была приоткрыта. Сразу у входа стояли три стражника и наблюдали за коридором. Солдаты в черных мундирах со стигмой сокола на груди. Менион и Гендель бесшумно попятились назад. Только теперь принц Лии осознал, что у него нет никакого оружия. Они так спешили сюда, что горец забыл о мече, притороченном к передней луке седла его лошади. Менион в отчаянии оглядел коридор: на противоположной стене висели две скрещенные пики. Пика, конечно, не совсем то, что ему сейчас нужно, но выбора не было. Горец бесшумно снял со стены громоздкое копье и вновь присоединился к Генделю. Они обменялись долгим многозначительным взглядом. Нужно поторапливаться. Быстрота сейчас — самое главное. Если стражники успеют закрыть железную дверь изнутри, друзьям уже не прорваться в подвал. Их только двое. А сколько еще врагов поджидает их там, внизу?
Времени на догадки и долгие размышления не осталось — Гендель и Менион бросились вперед. Опешившие стражники ничего не смогли сделать: пронзив копьем первого солдата, Менион через секунду прикончил второго. Последний стражник упал, сраженный тяжелой булавой Генделя. В мгновение ока все было кончено. Двое друзей вышли на лестницу и стали спускаться по истертым каменным ступеням. Что бы ни ждало их впереди, они знали: это будет самая жестокая битва за всю их жизнь. Смертельная битва.