смешиваясь с дождем, начало медленно остывать.
Флик опасливо встал на одно колено и вгляделся в пустоту перед собой. Скорее почувствовав, чем услышав шаги за спиной, он резко повернулся и увидел, как из клубов тумана и пара медленно выходит высокая черная фигура в развевающемся плаще. Решив, что сам ангел смерти пришел за ним, Флик с ужасом смотрел на жуткий силуэт. Только когда видение подступило совсем близко, он вздрогнул и узнал таинственного странника. Перед ним стоял Алланон.
Глава 28
Едва последние беженцы с острова Керн прошли через огромные ворота Внешней стены Тирсиса, как по безоблачному темно-голубому небу ослепительным светом растеклась заря. Дождь перестал, туман развеялся, и бескрайний черный свод из грозовых туч, который так долго нависал над землями Каллахорна, наконец отпустил небо. Насквозь промокшая земля не могла впитать всю воду, и поросшие травой равнины поблескивали на солнце небольшими озерцами. Чистое васильковое небо приветливо смотрело на землю, радостно встречавшую новый день. Несколько часов кряду граждане Керна прибывали в город небольшими группками. Уставшие и испуганные, они с ужасом вспоминали страшную ночь, но неясное будущее тревожило их еще больше. Родной остров был захвачен, хотя не все беженцы еще знали, что северяне подожгли Керн в отместку за неожиданное нападение на их лагерь.
Спасение жителей обреченного города прошло без помех, и, хотя дома их сгорели, все люди остались живы и благополучно добрались до безопасной пока крепости. Обманутые дерзкой атакой небольшого отряда, который отвлек на себя даже дальние посты часовых, северяне решили, что на лагерь напала огромная армия, и в панике не заметили, как горожане погрузились на плоты и направились вниз по течению. Когда они догадались, что их атаковала лишь горстка смельчаков, остров уже опустел и стремительные воды Мермидона унесли плоты с горожанами далеко на юг.
Измученный Менион Лих вошел в Тирсис одним из последних. За время десятимильного перехода от берега реки до города раны на его ногах снова открылись, но он наотрез отказался от носилок и шел сам. Когда они ступили на широкий мост, ведущий к воротам Внешней стены крепости, силы почти оставили его, и принц непременно упал бы, если бы не друзья. Верная Ширл, которая ни на минуту не оставляла его, отказываясь даже поспать, поддерживала принца с одной стороны, а с другой Менион чувствовал надежную руку Януса Сенпре, хотя тот был изможден не меньше его.
Молодой командир легиона уцелел в той ужасной битве и покинул осажденный остров на небольшом плоту вместе с Менионом и Ширл. Пережитые вместе испытания сблизили их, и по дороге в древнюю крепость они откровенно разговорились, хотя и так, чтобы не слышали остальные, о роспуске Пограничного легиона. Оба считали, что перед угрозой нападения на Тирсис огромной армии Севера знаменитый легион необходим как никогда. И только Балинор, который до сих пор не подавал о себе никаких вестей, мог возглавить его. Нужно было как можно скорее разыскать принца и вновь собрать защитников крепости, даже если брат Балинора не станет отменять свой глупый приказ.
Ни горец, ни юный офицер легиона даже не подозревали, как трудна их задача, хотя уже догадывались, что Балинор схвачен по приказу брата сразу при входе в Тирсис несколькими днями раньше. И все же они верили, что Повелителю чародеев не удастся уничтожить крепость так же легко, как остров Керн. На этот раз они никуда не уйдут и примут бой.
Сразу за воротами их встретили дворцовые стражники в черных мундирах, передали теплые слова приветствия от короля и вежливое, но весьма настойчивое приглашение навестить его немедленно. Когда Янус Сенпре заметил, что беспокоить смертельно больного, прикованного к постели короля не слишком удобно, капитан стражников поспешно, хотя и несколько запоздало, добавил, что во дворец их приглашает не король, а его младший сын Паланс. Менион ужасно обрадовался — он сгорал от нетерпения попасть во дворец и начать действовать. Об усталости и боли он тут же позабыл, хотя друзья и не отходили от него, готовые прийти на помощь в любую минуту. Капитан стражи подал знак часовым у Внутренней стены, тотчас подали нарядный экипаж для доставки во дворец важных гостей. Менион и Ширл забрались в коляску, однако Янус наотрез отказался ехать с ними, сославшись на то, что хотел бы сначала проверить, как разместили его солдат в опустевших казармах легиона. С обезоруживающей улыбкой он пообещал присоединиться к ним позже.
Когда карета немного отъехала от Внутренней стены, молодой офицер с невозмутимым лицом сдержанно помахал рукой Мениону. Затем, вместе с седовласым Фандрезом и еще несколькими офицерами, он решительно зашагал к казармам легиона. А тем временем Менион, сидя в карете, задумчиво улыбался и крепко держал Ширл за руку.
Королевский экипаж миновал ворота во Внутренней стене и медленно покатился по Тирсовой дороге, запруженной народом. В тот день жители древней крепости поднялись рано, чтобы встретить несчастных беженцев из сожженного города, с готовностью предлагая пищу и кров как старым знакомым, так и совершенно чужим людям. Каждому хотелось побольше узнать о наступлении северян, которые уже скоро могли прийти и в их родной город. Толпы напуганных людей бродили по тесным улицам, встревоженно переговариваясь друг с другом. Заметив пышную карету, медленно проезжавшую по мостовой в сопровождении дворцовых стражников, горожане останавливались, с любопытством глядя ей вслед. Некоторые узнавали стройную девушку с темно-рыжими волосами, оттенявшими усталое, бледное лицо, и с изумлением приветствовали Ширл. Внезапно Менион снова почувствовал острую боль в ногах и порадовался, что не пришлось идти пешком.
Огромный город мелькал мимо них чередой домов и перекрестков. Казалось, весь Тирсис вышел на улицы, мужчины, женщины, дети от мала до велика — все спешили куда-то шумными толпами. Принц Лиха глубоко вздохнул и, не выпуская руки девушки, откинулся на мягкие подушки. Глаза его закрылись, и уставший разум нерешительно скользнул за серую дымку тумана. Шум городской толпы быстро затих и превратился в слабый убаюкивающий гул, который мягко подталкивал Мениона в объятия долгожданного сна.
Он уже плыл по ласковым волнам дремоты, когда кто-то осторожно встряхнул его за плечо, возвращая в реальный мир. Менион открыл глаза и увидел дворцовые предместья, карета взбиралась по широкому мосту Сендика. Принц невольно залюбовался залитыми солнцем парками и садами под сводами моста, тенистые лужайки с ухоженными роскошными клумбами были восхитительны. Повсюду царили покой и уют, словно эта часть Тирсиса не имела никакого отношения к остальному городу и его шумным обитателям, которые и создали эту изумительную красоту.
На противоположном конце моста гостеприимно распахнулись дворцовые ворота. Менион не поверил собственным глазам. Вдоль всей подъездной дороги, застыв в почтительном ожидании, выстроились ряды солдат королевской гвардии в черных мундирах с изображением сокола. Где-то за оградой невидимые трубы громогласно возвестили о прибытии кареты. Принц был ошеломлен. Такой пышной церемонии удостаивались лишь величайшие правители Четырех земель, и это правило неукоснительно соблюдалось в немногих сохранившихся монархиях Юга. Помпезность встречи и нарочитая демонстрация военной силы означали, что Паланс Букханн не только намеренно пренебрегает тревожными обстоятельствами, повлекшими их прибытие, но и совершенно не уважает сложившиеся за века традиции.
— Да он совсем обезумел! — взорвался разъяренный Менион. — Неужели он не понимает, что происходит? Не нашел лучшего времени для показушных парадов, когда северяне вот-вот будут здесь и каждый защитник крепости на счету!
— Прошу тебя, Менион, будь осторожен в разговоре с принцем. Мы должны быть терпеливы, если хотим помочь Балинору. — Сжав его руку, Ширл заглянула в лицо Мениона и застенчиво улыбнулась. — А еще помни, что он любит меня. Пусть он и совершает странные поступки, но когда-то он был хорошим человеком, к тому же Паланс родной брат Балинора.
Нетерпеливый и вспыльчивый Менион хоть и с большой неохотой, но признал правоту девушки. Показывая свое возмущение глупым маскарадом, он ничего не добьется; пока они не узнают, где прячут Балинора и не освободят его, благоразумнее будет проявлять снисхождение ко всем причудам принца. Карета вкатилась в дворцовые ворота и торжественно проехала перед застывшим строем солдат из отборной королевской гвардии. Приветствуя гостей, по двору четкими рядами проехал небольшой отряд кавалеристов под неумолчный гром фанфар. После этого карета мягко остановилась, и рядом с ней появилась внушительная фигура нового правителя Каллахорна; на широком лице Паланса блуждала робкая улыбка.
— Ширл! Дорогая, я думал, что больше никогда тебя не увижу! — Он открыл дверцу и помог хрупкой девушке сойти по ступенькам, на мгновение прижал к себе, затем отступил на шаг, любуясь ею. — Я… я думал, что потерял тебя навсегда.
Менион надел на лицо маску невозмутимости, стараясь не показать ярость, клокотавшую внутри. Выбравшись из кареты, он встал рядом с ними и сдержанно улыбнулся Палансу, когда тот развернулся, чтобы приветствовать гостя.
— Принц Лиха, ты самый желанный гость в моем королевстве, — приветствовал он худощавого горца, тепло пожимая ему руку. — Ты оказал мне… неоценимую услугу. Все, что у меня есть, — твое, безраздельно! Мы станем большими друзьями, ты и я. Большими друзьями! Прошло уже… так много… с тех пор…
Он вдруг замолчал, сбившись с мысли, и пристально вгляделся в лицо Мениона. Речь принца была путаной и бессвязной, он словно не понимал, о чем говорит.
«Может, он и не совсем обезумел, — подумал Менион, — но с головой у него точно не в порядке».
— Я счастлив оказаться в Тирсисе, — ответил он вслух, — несмотря на печальные события, которые привели меня сюда.
— Ты, конечно, говоришь о моем брате? — Вопрос прозвучал резко, как будто его собеседник снова очнулся от забытья, лицо принца вспыхнуло.