В отчаянии взглянув на недвижное тело брата на руках Мениона, Балинор ринулся к открытой двери. Неожиданно из коридора выскочили два стражника в черных мундирах. Выхватив мечи, они попытались остановить безоружного Балинора, однако разъяренный принц с легкостью разметал королевских гвардейцев, словно это были тряпичные куклы, вырвал у одного из них меч и был таков. Дьюрин и Даэль бежали следом за ним. Лишь Менион остался на лестнице. Стоя на коленях, он смотрел друзьям вслед и бережно поддерживал раненого Паланса Букханна. Угрюмый Хендель молча вскарабкался наверх и встал рядом с ним, печально покачивая седеющей головой. Принц был еще жив, но его хриплое дыхание все больше слабело, веки судорожно подергивались. Гном тоже опустился на колени и медленно выдернул кинжал из груди несчастного принца, пока Менион удерживал обмякшее тело Паланса. С отвращением отбросив окровавленный клинок, Хендель наклонился, помогая горцу приподнять раненого. Неожиданно глаза принца открылись, он что-то проговорил едва слышным шепотом и снова провалился в беспамятство.
— Он зовет Ширл, — прошептал Менион, глядя на умирающего, в глазах его блеснули слезы. — Он все еще любит ее. Все еще любит.
А тем временем наверху Балинор и братья-эльфы пытались догнать Стенмина. Старинный дворец гудел, словно потревоженный улей, стражники, слуги и посетители в панике сновали по извилистым коридорам. Эхо их испуганных голосов металось меж каменными стенами, разнося страшную весть об убийстве молодого короля и о безжалостных злодеях, готовых перерезать всех и каждого. Со стороны дворцовых ворот доносились звуки другого сражения, что явно не могло успокоить обитателей древнего здания. Балинор и эльфы решительно пробивались сквозь толчею испуганной челяди, которая едва не падала в обморок при виде обнаженных мечей. Самые отважные стражники несколько раз попытались остановить неистового принца Каллахорна, но великан просто отшвыривал их в стороны, не замедляя шага, и продолжал преследовать сгорбленную фигуру в красном плаще. Стенмин был еще виден, когда трое преследователей выскочили в главный коридор дворца, но быстро протолкнулся через сумятицу толпы и теперь торопливо убегал прочь. Балинор яростно пробивался вперед, расшвыривая всех, кто попадался на пути, лицо его было угрюмо и страшно.
Неожиданно прямо напротив Балинора и его друзей дворцовые двери задрожали под чудовищным напором и распахнулись с оглушительным треском. Размахивая мечами и выкрикивая имя Балинора, в огромный холл ввалились десятки разъяренных воинов, и в наступившем гвалте принц не сразу различил на их нашивках изображение леопарда — герб Пограничного легиона. Уцелевшая горстка дворцовых стражников бросилась врассыпную, побросав оружие или сдаваясь в плен. Заметив своего командира, воины легиона кинулись к Балинору и с победными криками подняли его над толпой.
Дьюрина и Даэля оттеснили от принца, и ликующие солдаты перегородили им путь, мешая преследовать быстро удалявшегося мистика. Балинор кричал и яростно отбивался, отчаянно пытаясь освободиться из объятий ликующей толпы, но счастливые воины, не замечая возмущения принца, уже нести его обратно к погребам.
Братьям наконец удалось пробиться сквозь плотный строй воинов, и они едва успели заметить, как тощая фигура советника свернула в следующий коридор и скрылась из виду. За считаные секунды быстроногие эльфы сократили расстояние, отделявшее их от убийцы, и за углом коридора снова увидели мистика. Злобное лицо Стенмина пылало от страха, правая рука плетью висела вдоль тела. Дьюрин мысленно корил себя за то, что не захватил лук. Внезапно Стенмин встал и тщетно попытался открыть одну из дверей на левой стороне коридора. Замок не поддавался, и испуганный мистик в панике кинулся к следующей двери. Дьюрин и Даэль были всего в нескольких ярдах от него, когда советник наконец справился с засовом и исчез за дверью, которая с грохотом захлопнулась за ним. Уже через миг эльфы оказались рядом с дверью, но она была заперта изнутри. Братья принялись крошить толстое дерево мечами, но замок держал крепко, и прошло несколько долгих минут, прежде чем удалось сломать его. Однако, когда дверь распахнулась и эльфы, размахивая мечами, ворвались в комнату, Стенмина уже и след простыл.
Менион стоял у ворот королевского дворца и молча прислушивался к негромкому разговору Балинора с офицерами Пограничного легиона. Ширл была тут же, хрупкая рука девушки лежала в его ладони, ее юное лицо казалось взволнованным в полуденном свете. Менион взглянул на нее и ободряюще улыбнулся, притянув ближе к себе. За Внешней стеной Тирсиса два полка возрожденного легиона терпеливо дожидались приказа, готовые выступить навстречу огромной армии. Войско Повелителя чародеев уже достигло северного берега Мермидона, чтобы переправиться через реку. Если воинам легиона удастся хотя бы несколько дней удерживать южный берег, эльфийская армия успеет подойти на помощь Тирсису. Время, горестно думал Менион, лишь немного времени, и они спасены. Но драгоценные минуты стремительно таяли. Пока в городе улеглись волнения, пока Балинор вновь собирал своих воинов, северяне успели дойти до берегов Мермидона и начали готовиться к переправе.
Теперь королем Каллахорна стал Балинор, но радости это ему не принесло. Возлюбленный брат лежал без сознания, и смерть уже витала над его головой. Лучшие лекари Тирсиса с величайшим усердием осмотрели принца, пытаясь установить причину его внезапного безумия, и пришли к выводу, что долгое время Паланс получал сильное снадобье, совершенно сломившее волю юноши и превратившее его в послушную марионетку. В конце концов измученный разум принца не мог более сопротивляться убийственной дозе, и он действительно сошел с ума.
В мрачном молчании Балинор выслушал их приговор. Часом раньше в заброшенной комнате северной башни он нашел отца. Старый король был мертв уже несколько дней, и лекари утверждали, что правителю Каллахорна долго подсыпали в пищу яд. Стенмин никому не позволял входить в покои Рула Букханна, кроме его полубезумного сына, поэтому сохранить тайну смерти короля было бы несложно. После этого оставалось только убить Балинора и уговорить Паланса открыть ворота перед Повелителем чародеев, и город был бы обречен. Подлый замысел Стенмина почти удался, и он все еще был опасен. Несмотря на все усилия братьев-эльфов, злодей сбежал и затерялся где-то в городе.
Будущее всех Южных земель теперь зависело от принца Каллахорна. Народ ждал от славного рода Букханнов надежного правления и защиты. Пограничный легион под командованием Балинора всегда был готов отразить любое нападение на древнюю крепость. Отныне принц был единственным наследником королевского рода и их последней надеждой, и жители Тирсиса, открыто или тайно, признавали в нем своего нового правителя. Если с ним что-нибудь случится, непобедимый легион потеряет своего полководца и станет беспомощным, а трон королевства осиротеет. Те немногие, кто до конца осознавал всю серьезность положения, понимали, что Тирсис необходимо удержать любой ценой, иначе Юг падет и армии эльфов и гномов будут разобщены. Алланон предостерегал о такой опасности, поэтому именно от Тирсиса сейчас зависела судьба всех Южных земель, а судьба Тирсиса зависела от Балинора.
Тем же утром Янус Сенпре тоже пытался спасти родной город. Простившись с Менионом у ворот, он немедленно разыскал Фандвика и Гиннисона. Вместе с командирами легиона они втайне собрали офицеров распущенного войска и без лишнего шума стремительно захватили городские ворота и солдатские казармы. Не встречая почти никакого сопротивления, они решительно двинулись по городу, собирая немалые силы, пока наконец не подошли к стенам королевского дворца. Дожидаясь сигнала от Мениона, они услышали крики о подлом убийстве короля и, предчувствуя неладное, вломились в ворота, оказавшись во дворце как раз в тот момент, когда Балинор гнался за удирающим Стенмином. Мятеж прошел почти бескровно, и сторонники Паланса были либо заключены в тюрьму, либо получили возможность вернуться в прежние подразделения легиона. Очень быстро было восстановлено два из пяти полков, остальные три предстояло собрать и вооружить до захода солнца. Однако разведчики доложили Балинору, что северяне уже подходят к Мермидону, и решено было действовать немедля, чтобы помешать переправе.
Хендель и братья-эльфы в беспокойном ожидании стояли на ступеньках дворцовой лестницы. Угрюмый гном как обычно выглядел решительным и невозмутимым, время от времени украдкой поглядывая на горца и его прекрасную спутницу. Дьюрин, казалось, постарел за эти несколько дней, его тонкое лицо туманилось в ожидании неизвестности, а вот его неунывающий брат, также обеспокоенный неясным будущим, просто светился от радости. Менион снова посмотрел на Балинора, стоящего в окружении командиров легиона. Вот Гиннисон — крепыш с ярко-рыжими волосами и мощными ручищами, рядом с ним седой Фандвик с белоснежными обвислыми усами и сердитым взглядом, невысокий Эктон с непримечательной наружностью, которого считали лучшим наездником королевства. Надменный Мессалайн, напротив, был высок и широкоплеч, слушая Балинора, он с беспечным видом раскачивался на каблуках; и наконец, Янус Сенпре, только что произведенный в командирский чин за дерзкую операцию под Керном и неоценимую помощь в спасении Тирсиса. Несколько минут принц Лиха внимательно рассматривал каждого из них, словно его пытливый взгляд мог оценить все достоинства доблестных воинов. Балинор наконец закончил переговоры и направился к нему, махнув по дороге Хенделю и эльфам.
— Я немедленно отправляюсь на берег Мермидона, — сообщил он негромко, когда все подошли. Менион хотел что-то сказать, но Балинор быстро перебил его: — Нет, Менион, я знаю твой вопрос. И мой ответ — нет. Вы все останетесь в городе. Любому из вас я, не задумываясь, доверил бы свою жизнь, а жизнь Тирсиса для меня важнее. Поэтому я прошу вас любой ценой защищать город. Если со мной что-нибудь случится, только вы сможете продолжить битву. С вами останется Янус, он будет командовать защитниками города, я велел ему во всем полагаться на вас.