— Я тут практически чахну от старости, — невозмутимо заявляю я, заслуживая от него еще одну усмешку. — Очевидно, эта новая работа не так уж важна, если ты не торопился посвящать меня в подробности.
— Напротив, — холодно отвечает он, — я думаю, ты обнаружишь, что эта новая работа — это все, на что ты надеялась.
Я хмурюсь. — Если это не погасит мой долг, то сомневаюсь.
Он усмехается. — Ты ведешь себя так, словно ненавидишь Гильдию.
Я ковыряю край стола, где от него откололись деревянные щепки. — Трудно не ненавидеть то, из-за чего чувствуешь себя пленником. — Я говорю это без осоБого жара. Факт в том, что Преступный мир — это одновременно и убежище, и петля на моей шее. Если любовь и ненависть — это две стороны одной монеты, то Гильдия и Офелия — это сама монета.
Регис качает головой. — Даже с клеймом «Кровавого контракта», ты самый привилегированный слуга, которого я когда-либо встречал, — говорит он.
Будто поддавшись инстинкту из-за его слов, я тут же тянусь к месту на своей шее, которое всегда жжёт, когда я использую свою Божественность. Оно гладкое на ощупь, за исключением тонкого шрама, где остался осколок серы, который Офелия вживила в меня, когда взяла меня в ученики и создала метку контракта.
— По сути, ты уже только номинально являешься слугой Гильдии, — продолжает Регис. — Если уж на то пошло, я думаю, Офелия рассматривает тебя как потенциального наследника Гильдии.
Я фыркаю на это. — Единственная причина, по которой ко мне так хорошо относятся, это то, что я зарекомендовала себя и таким образом я более ценна. Офелия — инвестор, а я ее продукт. — Совсем как он, только у него гораздо меньше возможностей. — Кроме того, у нее есть сын, — напоминаю я ему.
— Карсел? — Регис закатывает глаза. — Он далеко не так хорош, как ты или я. Он определенно не подходит на роль Гильдмастера.
Подходит краснолицая официантка, прерывая мои комментарии. — Что я могу предложить вам, уважаемые джентльмены? — спрашивает она.
Я поплотнее закутываюсь в плащ, натягивая его на грудь. Когда я была моложе, мне казалось оскорбительным, когда меня принимали за мужчину. Теперь, однако, я признаю, что это полезнее всего остального, и, кроме того, я одета соответственно. Особенность моей работы. Легче ходить и убивать людей в штанах, чем в юбках.
Словно прочитав мои мысли, Регис бросает на меня озадаченный взгляд, прежде чем наградить ее своей жемчужно-белой улыбкой и сделать заказ для нас. Он поднимает два пальца. — Два эля, если не возражаете, миледи.
Официантка слегка краснеет от комплимента «миледи». Я даже не пытаюсь удержаться от того, чтобы не закатить глаза. — Это все, чего бы вы хотели? — спрашивает она, отводя руку назад и заправляя выбившуюся прядь мышино-каштановых волос за ухо. Этот намек не ускользнул от внимания Региса.
— Пока, — уклоняется он, не переставая ухмыляться.
Она кивает и убегает, и я снова остаюсь наедине с бабником. — Это действительно было необходимо? — Спрашиваю я.
Он обращает на меня большие круглые глаза и моргает с притворной невинностью. — Что ты имеешь в виду, дорогая Кайра?
Я кашляю в кулак, добавляя явное оскорбление к фальшивому шуму. — Бабник.
Регис смеется и качает головой. — Завидуешь? — он насмехается. — Потому что я мог бы удовлетворить ее, но ты… Ну, тебе не совсем повезло, добрый сэр.
Со скучающим видом я вытаскиваю одну руку из-под плаща и тычу средним пальцем прямо в небо, чем вызываю у него еще один смешок. — Ты можешь забрать свое барахло и убираться восвояси, Регис, — сухо комментирую я.
— О, но если я это сделаю, то как ты получишь информацию о следующей работе, которую Офелия приготовила для тебя? — отвечает он. — Обещаю тебе, за это хорошо заплатят.
Я выгибаю бровь. — Офелия прекрасно знает, кто из нас более профессионален. Если я упущу работу, она поймет, что это никогда не было результатом моей некомпетентности.
Он издает притворный вздох и откидывается назад. — Ты намекаешь, что я некомпетентен? — спрашивает он.
Я моргаю в ответ. — Если ты думаешь, что я намекаю, а не говорю это прямо, то, полагаю, описание подходит лучше, чем я ожидала.
Регис качает головой, когда официантка возвращается с двумя пинтами эля. Она небрежно ставит мой, и пена наверху переливается через край, стекая по полуржавевшему металлу снаружи. Напиток Региса, однако, осторожно ставится перед ним, когда она наклоняется перед ним. Она так резко втягивает воздух, что ее груди плотно прижимаются к ее и без того глубокому вырезу платья. — Если есть что-угодно еще, что я могу для вас сделать, дайте мне знать. — Она делает ударение на «что-угодно».
Регис ласково улыбается. — Конечно, дорогая, — отвечает он. — Я бы никогда не оставил такую леди, как ты, без внимания. Возможно, если ты не будешь работать позже… — Ему даже не нужно заканчивать.
— Я заканчиваю около полуночи, — быстро говорит она.
Со стоном я подношу кружку с элем к губам и пью. Я проглатываю глоток за глотком, наполовину уверенная, что покончу с ним к тому времени, как официантка отойдет от моего собеседника. Регис поворачивается и смотрит ей вслед — или, скорее, он наблюдает, как ее задница покачивается взад-вперед, когда она уходит.
Неужели я назвала его бабником? Я была неправа; он настоящая свинья. К сожалению, свинья со связями и отличной меткостью. Это и тот факт, что он был единственным убийцей, хоть как-то близким мне по возрасту, когда мы росли вместе, — вот единственная причина, по которой я называю его своим другом.
— Отвратительно, — бормочу я, ставя свой эль обратно.
Регис пожимает плечами и возвращается к своей кружке. — Ты должна получать удовольствия там, где ты можешь его получить в этой жизни, Кайра, — отвечает он. — Мы все можем умереть завтра.
— Мое удовольствие — в работе и зарабатывании денег, — огрызаюсь я. — А теперь перестань валять дурака и дай мне информацию, за которой я сюда пришла.
С жалким вздохом Регис ставит кружку на стол и, наконец, лезет в свою потертую кожаную сумку. Он достает маленький листок пожелтевшей бумаги длиной едва ли с мой самый длинный палец и кладет его передо мной на край грязного стола. Глядя на него с подозрением, я беру его и разворачиваю, чтобы прочитать содержимое.
Бумага короткая, а строки еще короче, чтобы уместиться в пространстве. Неряшливыми каракулями Офелии написаны основы моей следующей работы.
Город Богов Ривьера. «АСБ». Расширенный контракт. Цель: неизвестна.
Отсутствие имени или идентификации цели должно быть намеренным предупреждением, но как только я читаю это и просматриваю ниже, чтобы проверить компенсацию за работу, у меня отвисает челюсть. Когда я смотрю на цифры, написанные под платежом, мои глаза выпучиваются.
— Это что, гребаная шутка? — Спрашиваю я, поднимая взгляд на Региса, который наблюдает за мной с ухмылкой на лице, отпивая из своей кружки. — Если это так, то это не смешно. — Такие деньги, черт возьми, почти невозможно раздобыть, даже с многолетними закулисными долгами и кровавыми контрактами. Ублюдок не торопится, допивая свой неоправданно большой глоток, прежде чем со звоном поставить металлическую чашку обратно на поверхность стола.
Он наклоняется вперед. — Это не шутка, — говорит он, волнение сквозит в его тоне. — Четыре миллиона денз. Это самый крупный контракт, который Офелия когда-либо видела в своей жизни. — Учитывая, что она была главой Гильдии последние двадцать с лишним лет, я в шоке, но это значительная сумма денег. То, что я могла бы сделать с такими деньгами. Свободу, которую можно за них купить. Старое желание пробивается обратно на поверхность. Это гораздо больше денег, чем я когда-либо видела, даже за контракт с несколькими целями.
— Это одна цель? — Спрашиваю я, когда эта мысль пронзает меня. Я снова смотрю на клочок пергамента, задавая вопрос. Я просматриваю остальную информацию, но, в отличие от предыдущих заданий, здесь не указано ни имени, ни описания внешнего вида. Ни названия цели, ни количества целей. Хотя в основном я бралась за единичные задания, бывали случаи, когда мне поручали уничтожить группу людей, а не отдельных личностей. Обычно это работа с более высокой оплатой. У этой, должно быть, несколько целей. Я не могу себе представить, что жто не так. Не за столько денз, черт возьми. — Должно быть больше информации о чем-то подобном. Где остальное?
Ухмылка Региса сползает с его лица, когда я складываю лист пополам и наклоняюсь к единственной свече, стоящей на нашем столе. Я позволяю краю пожелтевшего квадратика загореться, бросая его на металлическую тарелку рядом со свечой, где остается пепел от мужских сигар и курева. Огонь распространяется, проникая сквозь чернила и пергамент, пока они не превращаются в пепел и пыль. Всего лишь воспоминание в сознании получателя, посыльного и отправителя.
— Да, — отвечает Регис, протягивая руку назад и обхватывая ладонями затылок. — Это единственная проблема. То, что ты прочла здесь, — он указывает на оставшийся пепел, — это вся информация, которой мы располагаем.
Я прищуриваюсь и смотрю на него в ожидании.
Он вздыхает. — Клиент не назовет имя цели, пока мы не согласимся взяться за работу.
— Это не так работает, — напоминаю я ему.
Он кивает. — Я знаю, Офелия знает… но… Компенсация, Кайра… Черт, даже доли хватит что бы ты выплатила свой долг Гильдии Подземного Мира. — Регис наклоняется ко мне. — Ты не можешь отрицать, что это не заманчиво.
Это невероятно заманчиво. В этом-то и проблема. Десять лет я ждала такой работы, такой возможности. На выполнение большинства заказов на убийство уходит от нескольких недель до нескольких месяцев. Это рискованная работа, и слишком быстро браться за нее не всегда безопасно. Отсутствие всей информации на начальном этапе почти наверняка означает, что здесь есть подвох. Я не настолько наивна, чтобы думать, что компенсация означает что-то другое.